надеялась после той печали и разочарования от того, что он не возвратился вместе со мной!
Сегодня наш последний день здесь, и даже не надо говорить, что уже чувствуется это страшное томление, как у беглецов, от мучительных прощаний, которые ждут нас завтра. Как бы я хотела, чтобы этот момент был уже позади. Мы выезжаем в половине девятого, чтобы позавтракать в Боржоме и сразу отправиться дальше и в тот же день поздно вечером прибыть в Батум. Какое счастье, что придется ехать всего два дня, чтобы испытать огромную радость от встречи с тобой. Я даже не могу тебе описать, как я рада, мой дорогой Саша! Только бы церемония в Борки не продлилась долго. Вчера наше посещение перевала было очень удачным. Погода стояла великолепная. Так как наверху, на плато, ветер достаточно сильный, мы завтракали ниже, где было спокойно и хорошо. Вся красивейшая цепь горного хребта была видна гораздо лучше, чем в прошлый раз. Это было настоящее наслаждение.
Сегодня утром мы нанесли короткий визит Азбелевым[600]. Мы познакомились со всей семьей. Внешне они не очень привлекательны, за исключением дочки, которая к тому же очень вежливая и симпатичная. Я ей показала свою комнату, которая ей очень понравилась. С большим интересом она посмотрела все фотографии на моем столе, а потом еще те, которые висят на стенах у Георгия. А Трубецкие завтракали у нас.
Позднее мы отправились на прогулку в экипаже и пешком, чтобы ненадолго покинуть Абастуман. Жасмин сейчас в цвету, так же как и шиповник всех цветов. Это совершенно чудесно, и воздух напоен их запахами. По возвращении мы еще проехались на лошади, чтобы посмотреть всю морскую дорожку до конца. Раньше я видела только одну ее часть. Она очень красивая, но для поездки на лошади узковата. Я думаю, что ты предпочел бы подняться по ней пешком. Георгий хочет, чтобы эту дорожку провели дальше и чтобы она была горизонтальной. Со временем она будет чудесной. Артымовский еще не приехал. Может быть, потому, что из-за нашего отъезда для него не нашлось лошадей. Но я надеюсь, что мы сможем его увидеть завтра в Боржоме. Мне очень хотелось бы, чтобы он остался с Георгием, когда мы уедем. Ник. Н. Ломен уже уехал сегодня в пять утра, чтобы принять нас в Батуме.
Теперь мне пора заканчивать мое скучное письмо. Я благодарю тебя еще и еще раз за все твои дорогие письма, которые доставляют мне столько радости. Обнимаю тебя от всей души, радуясь, что через три с половиной дня смогу это сделать лично. Да пошлет тебе Господь удачное путешествие и оберегает тебя, мой ангел Саша!
Георгий и Ксения тебя целуют, Сандро шлет привет.
Христос с тобою! Целую тебя и Мишкина.
Навсегда Твой верный друг Минни.
Глава 3
Император Николай II
Последний император
Через несколько часов после отречения от власти Николай Александрович Романов, превратившись из Николая II в «бывшего императора», записал в дневнике: «Кругом измена, и трусость и обман».
По справедливому замечанию русского мыслителя и провидца Н.А. Бердяева, «монархия в России пала сама, ее никто не защищал, она не имела сторонников».
Как случилось, что правивший более двадцати лет самодержец, на верность которому присягало бесчисленное множество военных и гражданских чинов всех рангов, оказался брошенным на произвол судьбы и практически в полном одиночестве?
Где причины того, что мощная монархическая система сошла на нет, что называется, в одночасье и в огромной, существовавшей века империи ни у кого не нашлось ни желания, ни воли встать на защиту, как длительное время казалось, освященных историей и Божественным проведением исконных и святых идеалов монархизма?
Любые простые ответы на подобные вопросы не могут быть убедительными, и для объяснения феномена Февраля 1917 года необходимо принимать в расчет массу самых различных факторов, явлений и процессов, в том числе и особенности личности последнего царя.
Николай Александрович Романов вступил на престол после смерти своего отца, Александра III, 20 октября 1894 года и на протяжении последующих 268 месяцев был олицетворением высшей власти в государстве, неся политическую и моральную ответственность за многое из того, что творилось в крупнейшей мировой империи, протянувшейся от берегов реки Вислы на западе до Алеутских островов на востоке.
На этих необозримых просторах происходили в конце XIX – начале XX века огромные изменения. Россия быстро превращалась в мощное индустриальное государство. Росли города, возникали во множестве заводы и фабрики, строились железные дороги, открывались школы, училища, университеты. Тем не менее Российская империя уступала ряду западных стран по уровню и качеству жизни основной массы населения, хотя этот разрыв постоянно сокращался.
Новое в стране соседствовало и во многих случаях причудливо переплеталось со старым, которое с большим трудом сдавало свои позиции. Амбиции, традиции, привычки и привилегии одних вызывали неудовольствие и возмущение других. Российская империя и к началу XX века во многом продолжала сохранять черты огромной дворянской вотчины, где представители «благородного сословия», и особенно его высшей аристократической части, находились, по сравнению со всеми остальными подданными, в преимущественном положении, охраняемом и защищаемом всей силой государственной системы.
Человеком этой среды, впитавшим в себя многие обычаи и предрассудки ее, и был император Николай II, принявший монарший скипетр в двадцатишестилетнем возрасте. Судьбы венценосца он не искал. Жребий пал на него по праву рождения, как на старшего сына императора Александра III (его отец стал монархом, когда Николаю Александровичу было почти тринадцать лет).
За весь довольно продолжительный период правления Николая II лишь несколько первых лет можно назвать относительно спокойными, хотя и в это время происходили трагически-зловещие события, например «Ходынская катастрофа», когда в результате образовавшейся давки на коронационных торжествах в Москве в 1896 году погибли сотни людей.
Большая же часть царствования – постоянные потрясения, бесконечные смуты, войны. По различным причинам недовольство охватывало все новые и новые круги общества, и в конце империи к числу недовольных относилось едва не все политически сознательное население страны. Убеждение в том, что Россией управляют «не так», стало всеобщим, а утверждения, что «хуже быть не может» и «так жить больше нельзя», сделались расхожими. Многие боялись и не хотели революции, помня трагические кровавые уроки 1905 года, но перемен желали если не все, то очень и очень многие.
Начавшаяся в 1914 году Первая мировая война вызвала кратковременный патриотический подъем. Однако по мере усложнения дел на фронте и исчезновения надежд на ее победоносное и скорое
