клитор, чтобы поскорее кончить, избавившись от этого давящего напряжения.
Я выхожу из нее, и непроизвольный стон вырывается из моей груди. Она пиздецки узкая. Перевожу дыхание, снова заполняю собой ее влажные воды и задерживаюсь. Льюис пробивает на стон, вперемешку с полу вздохами и неразборчивыми словами, и она сама начинает двигать задницей, насаживаясь на мой член. Я склоняюсь к ней, не сбавляя бешеный ритм, хватаю ее за горло и сжимаю, обжигая горячим дыханием кожу на шее.
– Том… – она скулит и так плотно сжимает меня внутри, что меня встряхивает как от удара молнии и я преждевременно кончаю, покусывая тонкие плечи своей малышки. Она постанывает и хрипло дышит, придавленная весом моего тела и блаженно лыбится, радуясь чертям, которые устроили внеочередную вечеринку в её мозгу.
Выпрямляюсь и натянув обратно боксеры с джинсами, обессиленно падаю рядом с Майей, лежащей на животе.
– Первый раз у тебя был секс в этом доме, в этой самой спальне и со мной, – она подкладывает ладонь под щеку и причмокивает, как обычно, делают маленькие дети, засыпая, – и не говори, что ты не думал обо этом, – чертовка закидывает на меня на ногу, давая понять, чтобы я никуда не уходил. Я предпочтительно молчу, потому что мне нечего ответить…
Глава 21. Майя
Хард покинул мою постель, нет, он не ушел, он предпочтительно свалил из моей спальни, во избежание утреннего скандала. Напыщенный, самовлюбленный говнюк ворвался в мою спальню посреди ночи, нарушив мой покой, наглым образом вторгся в мое личное пространство и заполнил собой… всё. Включая меня.
– Черт! – сажусь на постели и недовольно морщусь от неприятной боли. Вчерашний хвост растрепался, но тугая резинка продолжала плотно удерживать собранные локоны на макушке, отчего каждый волос на голове отчаянно протяжно ныл. Стягиваю резинку и волосы рассыпаются по спине, а кожа на голове благодарственно пульсирует. От мимолетного удовольствия я с трудом сдерживаю удовлетворенный стон и блаженно лыблюсь, пока на глаза мне не попадается футболка Харда, валявшаяся на полу. Своим привычкам ходить раздетым, он не изменяет даже в моем доме. Недовольно зыркаю на кусок ткани, а у самой бегут колющие мурашки по спине.
– Я тебя не надену! – злостно шиплю на одежду Тома и протестующе складываю руки на груди. Докатилась, разговариваю с футболкой Харда из-за опасения надеть её.
У меня нет силы воли и грош цена моим словам, потому что я всё-таки надела футболку Тома, насквозь пропахшую запахом его тела, терпкого парфюма и отдаленного запаха пота, потому что прошлой ночью его футболка была насквозь мокрая… Но это вовсе не уменьшает моей злости на человека, который не уважает моё личное пространство. Меня раздражает его вседозволенность и мысль о том, что он имеет влияние на меня, жутко бесит. Но сам факт того, что я расхаживаю в футболке британца, говорит об обратном и я вынуждена признать, мне нравится. Впервые после проведенных ночей, позволяю себе куда более интимную вещь, чем сам секс. Я уже молчу о нашем маленьком, пошлом безобразии в душной библиотечной комнате, когда я призналась в отсутствии любых нежностей в моей жизни. Изнывая от желания и возбуждения на коленях Харда, на сбивчивом дыхании рассказывала всё в мельчайших подробностях. Идиотка! Зная кареглазого чёрта, он просто может использовать мои слабости в угоду своим сексуальным нуждам.
«Как будто бы ты против лишний раз покувыркаться с богом секса!»
Демонстративно фыркая, не собираясь воспринимать язвительное замечание своего подсознания всерьез.
Хард хозяйничает на моей кухне, как я и посмела предположить, в одних джинсах. Остальная часть его гардероба на мне и мозгами я четко понимаю, что не должна была надевать футболку, но приятные ощущения заткнули логику.
– Ты готовишь? На моей кухне? С каких пор, Хард? – облокачиваюсь на холодильник и с надменным выражением лица наблюдаю за парнем, который ведет себя как заботливый бойфренд. Вчера он готов был уничтожить меня прямо на месте. Томас был расстроен, жутко зол и обескуражен моим присутствием в комнате, словно целый вечер не мог найти меня, несмотря на то, что большую часть времени мы практически не отлипали друг от друга. А остаток дня я провела дома. Утренний образ заботливого и внимательного Харда никак не вяжется с разъяренным парнем в моей спальне ночью, который забрался на второй этаж через балкон, чтобы добраться до меня.
– С тех пор как меня начал раздражать твой вопрос «а что на завтрак»? – неудачная попытка британца передразнить мой голос, заканчивается тем, что я выключаю все конфорки на плите и выхватив деревянную лопаточку из его рук, швыряю в раковину.
– Ты злишься на меня за то, что я ворвался к тебе, – Том полностью поворачивается ко мне, давая мне возможность без зазрения совести и стыда в открытую пялиться на него. И вчера это идеально сложенное тело молодого парня, с контурными кубиками пресса, придавливало меня к постели.
– Или на себя, за то, что не смогла остановить и выгнать меня, – он снисходительно улыбается, давая мне поблажку, как девушке, неспособной устоять перед его очарованием и опытом в сексуальных развлечениях.
– Ненавижу тебя, – у меня дергался мускул на лице от напряжения, снять которое можно только с помощью хорошенького удара по довольной и жутко спокойной роже Харда. Я знаю, что он делает. Изящно мстит, копируя мое спокойное поведение у него дома, в момент его злости после беседы с отцом. Вчера Томас мстил мне за то, что я каким-то образом заставила его понервничать.
– Завтрак? – Том машет тарелкой перед моим лицом и от аппетитного запаха у меня текут слюнки, а в животе урчит. За вчерашнюю ночь я потеряла немыслимое количество калорий.
Хард ставит тарелки с едой друг напротив друга, и я занимаю свое место, обойдя стол, уловив взгляд карих глаз, сфокусировавшихся на моих голых ногах. Демонстративное отсутствие вопросов или малейших замечаний от британца относительно того, что на мне его футболка, бесит!
Мы завтракаем вместе с Хардом, как самая обычная влюбленная пара. Первый раз эта мысль посетила меня в доме британца и вот снова она навязчиво крутится в голове. Возможно у меня зрительные галлюцинации, а если нет, то отношения с Томасом пошатнули мою психическую стабильность.
– Что с тобой случилось вчера вечером? – исподлобья наблюдая за Томасом, я не смею притронуться к еде, боясь спугнуть брюнета и потерять уникальную возможность разговорить его.
– Мне кажется, мы это уже проходили? Ты задаешь свой вопрос, а я, игнорируя его, задаю тебе свой и мы оба
