не получаем ответов. – Непослушные кудряшки брюнета спадают на лоб, а вчера влажные пряди прилипали к лицу, и он смотрел на меня с дикой жадностью…
– Я отвечу на твой вопрос, а ты на мой! – нам нужно научиться не только трахаться друг с другом, но разговаривать, и что ещё более важно – слышать! Хард заинтересованно поднимает голову и в его взгляде сквозит неподдельный интерес вперемешку со страхом. Я знаю, что незнание о моей жизни гложет его и знаю, что он спросит.
– Создания с хрупким душевным равновесием вперед, – заставляю себя съесть яичницу, которая потеряла свой притягательный вкус и шумно проглатываю. Ощущение было такое, словно я съела безвкусный кусок ваты.
– Чей это дом? – начинает издалека! Какая тактичность, Хард.
– Моей бабушки, – брови Томаса взмывают вверх от удивления и шокированный моим ответом, британец вертит головой по сторонам в поисках человека постарше.
– Её же… – он понижает голос и втягивает голову в плечи, как трусливый страус прячет её в песок. Впервые вижу, чтобы Хард так переживал за присутствие посторонних. Можно подумать, он никогда не трахал своих телок у них дома. Или это действительно – второй первый раз Томаса, когда он заявляется к девушке домой?
– Расслабься, Хард, она уехала погостить к своей близкой подруге на несколько недель, и кто знает, возможно, это единственная причина, по которой я тебя не выгнала! – возвращаю ему снисходительную улыбочку и отодвигаю пустую тарелку. Теперь я удовлетворена в большой степени. Еда делает меня добрее.
Британец недовольно рыкает, но удерживается от колкостей в мой адрес. Я отвечаю на его вопросы и, если он хочет получить ответы на мои, должен иметь терпение и быть сдержанным. В библиотеке Тому не удалось вывести меня на задушевную беседу, и я пообещала, что рассказу печальную историю своей жизни позже, если всё ещё будет интересно. Это «позже» уже настало?
– Ты всегда жила с ней? – беседы на семейную тему Томасу были так же неприятны, как и мне.
– Несколько лет. Она стала моим официальным опекуном после того, как… – отвожу взгляд в сторону, прикусывая щеку изнутри, – как отца решили родительских прав за жестокое обращение с детьми, – поджимаю дрожащие губы и жалею, что так быстро съела завтрак. Так у меня была бы возможность спрятать дрожащие губы в еде и делать вид, что разговор меня не задевает. – Давай Том, задавай свой главный вопрос, и мы покончим с этим.
– Значит он действительно, – руки Томаса непроизвольно сжимаются в кулаки, – бил тебя? – вены на шее напрягаются и хаотично дрожат под кожей. Сосредоточенный взгляд карих глаз забирается мне под кожу, будоража душу.
Вчерашние вопросы Харда – маленькое недоразумение по сравнению с утренними
– Да! Но ты и так это знал, – свое спасение нахожу в стакане с водой и залпом выпиваю, но рука так нещадно дрожит, что стекло бокала бьет мне по зубам. – Ладно, Хард, хватит вопросов, твое время вышло! Теперь твоя очередь! – я больше не хочу говорить о своей жизни с отцом. В глубине души я думала, что, если признаюсь и скажу в слух кому-то, что он бил меня, мне станет легче. Но легче не стало, и я решила больше не возвращаться к этой теме.
– Так, что произошло вчера вечером и чем я заслужила такое почтение, лицезрея тебя в своей спальне? – Харда передёргивает от моего издевательского тона, и он откладывает вилку, почти не притронувшись к еде. Я же пытаюсь компенсировать нанесенный мне ущерб саркастичными замечания.
– О чём ты разговаривала с Брэдом?
Твой ублюдок дружок пытался затащить меня на вечеринку, но я храбра отбивалась!
– Ты играешь неправильно, Том, – раздосадовано складываю руки на груди, взывая к его совести.
– Просто ответь, – убирает непослушные пряди волос со лба, зачесывая пальцами назад.
– Он подсел ко мне на паре, расспрашивал о всякой ерунде, – в частности о том, что я не должна позволять тебе контролировать себя! – и предложил прийти на вечеринку. – Холодные капли пота бегут по спине и ткань футболки моментально прилипает к телу. – Я не давала ему ни малейшего повода думать, что приду в это… место…
– Мне Брэд сказал, что ты на вечеринке, – от леденящего спокойствия британца у меня сосет под ложечкой.
– И ты поверил ему? – Хард, конечно, мудак и его непостоянство с девушками очевидно, но он не глупый.
– Нет! Но что-то не давало мне покоя и тревожило, именно поэтому вчера вечером я поехал в дом братства, чтобы убедиться… – убедиться в том, что меня нет на вечеринке и что я не оказалась в обществе пьяных парней или того хуже под одним из них! Вот что взбесило и заставило Харда понервничать: он не знал, где я!
– Я несколько раз тебе звонил… – липовое спокойствие Томаса трещит по швам.
– Телефон разрядился, – а я своей невинностью подливаю масло в огонь!
– Ну так, блять, можно было зарядить его и не заставлять меня проходить через всё это! – Хард разжимает кулаки и прижимает ладони к поверхности стола. Его попытки обвинить меня в том, что я виновата в его беспокойстве, лишь наталкивают меня на самую очевидную мысль – больше я небезразлична ему.
– Ну так можно было включить свои мозги, воспользоваться ими по назначению и подумать о том, что я бы никогда в жизни больше не появилась в этом проклятом братстве! – в порыве тихой ярости, я на автомате встаю на ноги и упираюсь руками в стол, наводя страх на своего собеседника.
– Я должен был убедиться, – Хард смягчается и расслабляется. Мне нравится быть первой и единственной девушкой, место нахождение которой волнует Томаса и заставляет подергаться. Его пугает не мое отсутствие или молчание моего телефона, а сам факт того, что я могу оказаться рядом с другим парнем, который может мне и понравиться. И события прошлой ночи – яркое тому подтверждение. Представляю, как он бесился в машине, когда на том конце провода британцу сообщили, что абонент недоступен.
– Потом ты решил заявиться ко мне посреди ночи и обвинить во всем меня? – строю из себя обиженную и оскорбленную, параллельно складывая тарелки в раковину. Хард готовил завтрак, на мне грязная посуда. Когда наши отношения, построенные на сексе, успели перекочевать в распределение обязанностей по дому влюбленной парочки?
– Фактически ты действительно виновата, Майя, – Хард сползает с барного стула как ленивый кот с мягкого кресла и подходит ко мне со спины. Я не обращаю внимание на его попытки застать меня врасплох и взволновать.
– Так значит это у тебя первый раз? – выключаю воду,
