могла представить себя с кем-то другим, но ей все еще нужно было решить проблемы с Роуз и Хьюго. Она не могла бы выйти за него замуж, если бы они не одобрили… Так ведь?
— Люциус… — начала Гермиона, и ее глаза наряду с другими противоречивыми эмоциями выражали любовь.
— Я бы с удовольствием вышла за тебя замуж… но я не могу, пока нет. Мне нужно время, чтобы убедить своих детей и заставить их привыкнуть к этой идее. Мне нужно время… ладно? — ее глаза молили о понимании, и она вздохнула с облегчением, когда он кивнул и улыбнулся.
— Но это же означает "да", верно? — снова спросил он, не в силах подавить свою неуверенность от ее уклончивого ответа.
— Да, Люциус… Это было "да"! — она обхватила его лицо ладонями и поцеловала.
Глава 33
— Роуз, не могла бы ты просто присесть на минутку и послушать меня? — в усталом раздражении спросила Гермиона, она очень любила свою дочь, но сейчас была почти готова задушить ее.
Роуз посмотрела на лицо матери и смягчилась:
— Хорошо, но это не значит, что я соглашусь с тобой, — добавила она, надув губки, что было довольно непривычно для обычно молчаливой девушки.
Гермиона вздохнула, посмотрев на свою дочь. Их беседа шла не так хорошо, как она надеялась. Она надеялась, что, как только объяснит свои чувства к Люциусу, Роуз не будет возражать против того, чтобы они начали встречаться; она же еще даже не упоминала о браке, потому что Роуз была очень упрямой.
"Наверное, она унаследовала это от Рона", — раздраженно подумала Гермиона.
— Милая, я знаю, что мы никогда по-настоящему не говорили об этом с вами, своими детьми… но, на самом деле, все было далеко не так… Я имею в виду, мы с твоим отцом… ну… просто какое-то время между нами не происходило ничего хорошего.
Гермиона заговорила неуверенно, не зная, как дочь воспримет эту дополнительную новость. Разлука с Роном была достаточно тяжелой для них, не добавляя к этому плохих чувств; Гермиона же пыталась быть честной, просто не слишком.
— Боги, мама, неужели ты думала, что мы были слепы так же, как и глухи, — ее дочь посмотрела на нее так, будто она только что предложила им отправиться в экспедицию на поиски рыдающих колибри или какого-то другого столь же вымышленного существа.
"Неужели она действительно думала, что мы не слышим их постоянных споров?" — недоверчиво думала Роуз.
— Мы слышим разные вещи… мы видим это… и мы не глупы; нетрудно сложить два плюс два. Хьюго и я, мы оба знали, что между вами, ребята, больше не все в порядке, — она посмотрела на маму с грустным выражением в умных глазах. — Мы просто надеялись, что вы сможете как-то решить эту проблему. Но теперь знаем, а знание не всегда легко принять. Кроме того… ну, до того, как все это случилось, я имею в виду, до того, как вы расстались… Ко мне обратилась одна из моих подруг с Хаффлпафа, Сара Престон, — Роуз виновато посмотрела на мать.
Гермиона понятия не имела, кто такая Сара Престон, и Роуз никогда раньше о ней не упоминала. Роуз, должно быть, увидела в глазах матери вопрос, потому что продолжила объяснение.
— Она сказала мне, что видела свою маму с нашим папой… и что они… целовались, — Роуз закончила последнее предложение шепотом, как будто не была уверена, как мать воспримет эту новость. Она не собиралась говорить своей матери, что именно по этой причине прокляла того придурка из Слизерина. Роуз так злилась на своего отца за то, что он это сделал, и иррационально злилась на маму за то, что та этого не видела и не помешала этому…
— Роуз, а мать Сары, случайно, не зовут Мэнди? — спросила Гермиона, прерывая ход мыслей дочери. Она старалась, чтобы ее голос не выдал злости на Рона за то, что он заставил их дочь смириться со своей неверностью.
— Да, действительно Мэнди… И папа сказал, что действительно встречается с матерью Сары… Я уже давно хотела тебе это сказать, но… в любом случае, сейчас это не имеет значения, — Роуз выглядела несколько успокоенной тем, что ее совесть наконец-то была в ладу с собой. Она ненавидела секреты…
— Но это все еще не значит, что я готова к тому, что какой-то странный мужчина пытается занять место отца, особенно тот, который раньше был Пожирателем Смерти. Господи, мам, о чем ты только думала? — спросила девочка, преувеличенно закатив глаза.
Гермиона пыталась придумать способ заставить дочь понять ее чувства, не представля мысленно, как втаптывает Рона в грязь. Она кипятилась…
"Вот чертов мерзавец! О чем он только думал, целуя мать ученицы Хогвартса… тем более подруги своей дочери?"
— Роуз, мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, и мне также жаль, что ты чувствовала обязанность скрывать это от меня, хотя я действительно ценю то, что ты пыталась сделать, дорогая, — Гермиона протянула руку и нежно потрепала дочь по волосам. — Но дело в том, что ты больше не ребенок. Твое время со мной ограничено, и не успеешь оглянуться, как будешь готова жить своей собственной жизнью и, возможно, даже встретить кого-то, кто сделает тебя счастливой, — Гермиона проглотила комок в горле при мысли о том, что ее маленькая девочка скоро станет достаточно взрослой, чтобы ходить на свидания.
— И Люциус делает меня счастливой, счастливее, чем я была… за очень долгое время. Я очень хочу, чтобы вы одобрили это, но если до этого дойдет… — Гермиона заколебалась, глядя на лицо любимой дочери. — Я не собираюсь прекращать встречаться с ним, Роуз. Если вы не сможете принять его… тогда я просто не буду пускать его сюда, пока вы на каникулах, но я была бы очень недовольна, если бы это было так.
Она потянулась и схватила обе руки Роуз в свои, пытаясь показать, что она не сердится, просто полна решимости.
— Настанет день, когда ты захочешь, чтобы я доверился твоим инстинктам в отношении какого-то мальчика, который тебе нравится, и я обещаю, что дам ему шанс. Это все, о чем я прошу тебя, дорогая. Я не прошу тебя называть его папочкой, и не ожидаю, что ты будешь любить его так же сильно, как я, я просто хочу, чтобы ты дала ему шанс… хорошо?
Гермиона заколебалась и посмотрела в глаза Роуз, знакомое упрямое выражение заставило Роуз внутренне съежиться. Она узнала этот взгляд.
— Люциус очень важен для меня, Роуз, и
