class="p1">Я закрываю глаза и забываюсь. Отпускаю контроль над телом и разумом. Выпускаю голодную, костлявую и неуклюжую от бестанцевальной диеты Киру наружу. Она не может насытиться. Надкусывает каждый звук, пробует на вкус и с бешеной скоростью поглощает его до дна, вылизывая до кристального блеска. Я нахожусь в беспамятстве, безумном опьянении, но не могу остановиться, снося все свои внутренние плотины. Они больше не могут выдержать напор моего ликования и разбиваются вдребезги. Я праздную возрождение Киры.
Когда горло начинает раздирать от нехватки кислорода, я падаю на колени и начинаю рыдать от давно забытых эмоций. За последние несколько дней я выплакала столько, что кажется уже невозможно больше воспроизводить эту соленую жидкость. Но мои глаза становятся фабрикой по переработке непрожитых чувств и поставляют все новые и новые транши рыданий, выплескивая наружу перемолотые останки призраков прошлого.
Сквозь слезы вижу, что не одна в зале. Десятки детских глаз молча смотрят на меня. Рядом с ними кто-то из педагогов и вожатых. Обессиленная, я поднимаюсь на ноги и начинаю искать среди них знакомые глаза лишь одного человека. Их нет. Хвала небесам. Я выдыхаю. Выключаю музыку и только собираюсь вытащить из себя хоть какие-то слова, как ко мне подбегают ребята, в том числе из моего отряда, и начинают меня обнимать, верещать что-то про занятия. Они умоляют меня быть их наставником-хореографом. Отнекиваюсь. Бесполезно. Их звон немного заглушает мое хрупкое, вымученное “я подумаю”, но окончательно эти скворцы закрывают свои клювики только когда я говорю “да, хорошо, я согласна”.
Я снова буду танцевать. Уже танцую.
Глава 15
Аделина
Где-то слышала забавное выражение, что сапы – это гладильные доски, которые не боялись мечтать и у них получилось вырваться из рутины домашней глажки и стать чем-то большим, чем изначально было задумано. О чем мечтаю я, стоя у озера в новом ярко-оранжевом купальнике, который купила, готовясь к поездке в лагерь? Точно не о брендовых шмотках, ролексах или Мальдивах.
Все, что я хочу, заключается в простых понятиях “семья”, “любовь”, “здоровье близких” и “спокойствие”. Без всех этих американских горок эмоций, скандалов и бурных примирений. Хочу радоваться мелочам, как в моем стаканчике для зубных щеток станет на одну больше, разбросанным мужским носкам, которые я ворчливо буду собирать по полу, запаху жареного стейка с луком, от которого мои волосы будут нещадно вонять столовкой и придется срочно бежать в душ, чтобы вернуть себе приятный аромат, коврику для семейного пикника, что всегда будет лежать в багажнике машины. Презервативам в каждой сумочке, а не таблеткам от мигрени. Спонтанным посиделкам большой дружной семьей за домашним пирогом с ревенем. Рисункам головастиков от дочки и колобкам из пластилина. И даже каракулям на свеже покрашенных стенах дома.
Во мне так сильно желание быть по-настоящему женой, а не фиктивно или лишь по штампу в паспорте. Чтобы мы с Максом вместе укладывали Оливку перед сном и рассказывали друг другу за бокалом минеральной воды рабочие байки, готовили какой-нибудь легкий салат или жарили рыбу в камине, а потом вместе принимали ванну и наслаждались горячей водой и солью со вкусом манго. А ночью… и утром, и днем становились бы друг для друга лучшими тренажерами с вечным двигателем по сжиганию калорий и утолению самых развратных фантазий. Больше не хочу секретов, запретов. только зеленый свет в тихую семейную гавань.
Внутри меня сейчас какое-то опустошение. Чистота. Штиль. Я устала бояться и скрывать правду. Устала бояться сказать ее. Хочу закрыть уже эту исчерканную моими каракулями и исправлениями главу книги своей жизни с бесконечно-утомительной мыслемешалкой о Кире-Аделине и довериться чистому листу, новой главе, какой бы она не была.
Оливка с Кирюшкой и другими маленькими детьми сейчас смотрят мультики, а я наблюдаю, как мои подопечные из отряда бесятся на берегу. Они в спасательных жилетах, безопасность важнее всего. Мое же оранжевое обмундирование под цвет купальника валяется рядом на земле. И наш строгий инструктор по водным развлечениям, похожий на спасателя Малибу, уже сделал мне выговор за плохой пример и пообещал лично упаковать меня по всем правилам безопасности. Он бы с радостью “упаковал меня” в ближайшей комнате для персонала. Но у меня нет желания знакомиться с его поплавком, который прикрыт желтыми полупрозрачными купальными шортами. Каждый раз на море, видя подобную одежду у мужиков, я думаю: они специально их покупают, чтобы их мужское достоинство (нет) светилось через мокрые полупрозрачные шорты. Б-р-р-рр! Выглядит это отвратительно не сексуально! А пока же он в сухихи шортах продолжает подкатывать ко мне, прикрываясь вопросами сохранности моей жизни. Смешной. Если я до сих пор не сдохла во всех переплетениях моей судьбы, то уж этот водоем, хоть и глубокий, точно меня не напугает.
Во время инструктажа, который я слушаю вполуха, вижу приближающегося Макса. Лучшего мужчину на планете. Моего мужчину, хоть он об этом еще не знает. Красивого как бога войны, гордого и самоуверенного, который одним своим появлением доводит меня до дрожания. Что он здесь делает? Мама, которой больше нечего скрывать, сказала, что он должен был ехать на лодках со старшими мальчишками рыбачить. Но его внешний вид в купальных боксерах и без футболки совсем не тянет на образ рыбака. Скорее на стриптизера-рекордсмена по соблазнению женщин всех возрастов. Его шутка про матрас оказывается пророческой. Я реально готова бегать за ним с матрасом!
– Где ты прячешь удочку? В трусах? – Выдаю дурацкую шутку и сама же над ней смеюсь, надеясь, что выгляжу достаточно привлекательно и он не замечает мою мгновенно ставшую гусиной кожу. А еще мне нужно срочно окунуться в воду, потому что я начинаю дико потеть, физически чувствуя, как мокну во всех местах без исключения.
– Можно и так сказать. Аделина, я договорился с Натальей Андреевной, она нас подстрахует с детьми, сегодня они ночуют с ней, – интересно, зачем он мне это говорит? Вот так откровенно намекает, что мы проведем ночь вместе? Мне нравится его настрой!
– Ты хочешь, чтобы я с тобой рыбачила до утра? – Ловлю его взгляд на своей груди, призывно и многообещающе торчащей в его сторону. – Или прыгала без трусиков через пионерский костер? Или купалась голышом под Луной? Что ты задумал, Макс?
– Мне нравятся все твои варианты. Нам придется с тобой быть на одном сапе, мне не досталось доски, если ты, конечно, не против. Обещаю не приставать.
– Не боюсь. Не против. И не давай обещания, которые не хочешь давать, – я шагаю к
