чтобы увидеть, как Джинни отрывается от довольно жадного поцелуя с мужчиной, только что вошедшим с ней в паб. Это был Симус Финниган.
Весь паб, казалось, затих, словно предчувствуя назревающую пикантную сцену. Гарри впился взглядом в Джинни и попытался оттащить Лили обратно, но та увидела свою мать и теперь хотела с ней обняться. Джинни с минуту выглядела испуганной, затем, похоже, приняла решение и подошла к их столику, за ней неохотно последовал и Симус. Гермиона могла бы поклясться, что слышала, как Гарри выругался себе под нос, когда посмотрел на свою бывшую жену, но быстро изобразил вежливую улыбку.
— Надо же, как уютно устроились, — сказала она фальшиво приятным голосом, удивительно похожим на Риту Скитер, — вижу, гуляете на положенные мне алименты, — добавила она, с горечью поглядывая на сидящих.
— Вообще-то, мисс Уизли, обед сегодня за мой счет, — таким же приятным голосом отозвался Люциус, вежливо улыбаясь сбитой с толку Джинни.
— Хорошо… конечно, за ваш, как и сама Гермиона, судя по тому, что я слышала… Думаю, это просто показывает, что она не очень разборчива в том, с кем трахается, — Джинни поняла, что ее колкость попала в цель, когда услышала четыре пары глубоких вдохов.
Гермиона, почувствовав гнев Люциуса, положила руку ему на плечо, чтобы удержать, и молча покачала головой, когда сердитые глаза встретились с ее. Для того, чтобы предотватить гневный ответ Гарри, ее нога еще наступила и ему на ногу. И когда он встретился с ней взглядом, она слегка показала головой в сторону Лили, чтобы он понял ее молчаливое послание. Это не означало, что ему должны понравиться эти нападки, хотя губы Гарри и были плотно сжаты, когда он пристально смотрел на свою бывшую жену.
— Давай, Лилз, почему бы нам не пойти и не поговорить с Томом о том, какие сладости мы хотим заказать, — Гарри поднял сопротивляющуюся Лили и повел ее к бару. Как только девочка отошла за пределы слышимости, Гермиона широко улыбнулась Джинни.
— Ну, Джин, спасибо за заботу, но я могу заверить, что Люциус стоил того, чтобы немного подождать, — она соблазнительно улыбнулась Люциусу, прежде чем снова повернуться к Джинни.
— Его миллионы меня даже не смущают; меня зацепили его огромный член и то, как он удивительно занимается любовью, — Гермиона знала, что ее грубый комментарий шокировал всех, но, прежде чем продолжить, успокаивающе положила руку на бедро Люциуса и невинно посмотрела на Джинни. — Бедная Джинни, должно быть, тяжело рыться во всех остатках бывших ухажеров, чтобы найти кого-то, кто поможет тебе увеличить свои доходы, — она посмотрела на Симуса, чье лицо было почти таким же красным, как у Джинни.
— Не обижайся, Симус, — продолжила она. — Давай посмотрим, после Гарри был Дин, потом Блейз, потом, Драко говорил, что ты сделала и ему предложение.
Этот последний комментарий вызвал совершенно разную реакцию со всех сторон. Люциус выглядел удивленным, Симус был в ужасе, а Джинни разозлилась.
— О, прости, Симус, сколько она с тебя берет? — невинно спросила Гермиона: — Драко упомянул, что она просила довольно высокую сумму за простой секс, но опять же, он сказал, что сильно смеялся и мог неправильно понять ее.
Гермиона не думала, что лицо Джинни может превзойти по красноте ее волосы, но оказалась неправа, так как та просто вспыхнула от гнева.
— Ты… грязная развратница… как ты смеешь… ты не имеешь права…, — Джинни выхватила палочку и направила ее на Гермиону.
— Круци…
Но прежде чем Джинни смогла закончить проклятие, четыре палочки были направлены прямо на нее, и холодный голос Гарри был первым, кто был услышан за громкими вздохами, исходящими от оставшихся посетителей.
— Джинни Уизли, вы арестованы за попытку использования непростительного заклятия. Отдайте свою палочку… СЕЙЧАС ЖЕ! — Гарри был в ярости; он не мог поверить, что Джинни попытается применить непростительное к Гермионе… или к кому угодно, если уж на то пошло.
За последний месяц до Гарри доносились слухи о поведении Джинни. Он знал, что она встречалась со многими разными мужчинами и тратила больше денег, чем у нее было, но он никогда бы не поверил, что она способна на что-то подобное… что-то такое… непростительное.
"И наверное, потому они так и называются", — с отвращением подумал он.
Симус, почувствовав, что надежда на послеобеденный секс только что испарилась, быстро попытался отступить, но был остановлен следующими словами Гарри.
— Симус… стой, где стоишь, — Гарри даже не потрудился взглянуть на него, его глаза не отрывались от Джинни.
— Слушай, приятель, я понятия не имел, что она чокнутая, я сваливаю отсюда, — Симус еще раз попытался уйти, но тон Гарри не оставлял сомнений в том, почему он был человеком, убившим Волдеморта и теперь возглавляющим авроров.
— Ты никуда не пойдешь… Теперь ты свидетель, так что присаживайся, — Гарри указал на свободное место, и Симус, зная, что у него нет ни единого шанса, быстро сел.
Гермиона огляделась в поисках Лили, намереваясь убедиться, что та не была свидетельницей поступка своей матери, но ее нигде не было видно, и Гермиона вопросительно посмотрела на Гарри. Почувствовав ее беспокойство, он ответил на ее незаданный вопрос.
— Хагрид повел ее к себе во двор, показывать новую партию нюхлеров. У меня было предчувствие, что Джинни собирается устроить сцену, и я не хотел, чтобы Лили видела, как позорится ее мама, — Гарри снова обвиняюще посмотрел на Джинни.
— Гарри… — взмолилась Джинни, до которой наконец дошла чудовищность ситуации. — Ты знаешь, я действительно не стала бы проклинать ее, я просто была зла, я бы остановилась… ты же знаешь меня, Гарри… ты же знаешь, я бы не стала… Я… я действительно… Прости, Гермиона…, — Джинни умоляюще посмотрела на Гермиону, но та все еще была в шоке от попытки Джинни проклясть ее и проигнорировала мольбы.
Гермиона знала, что ее комментарии разозлят Джинни, и знала, что характер Джинни возьмет верх над ней, но, похоже, она ничего не могла с собой поделать. Вопиющее пренебрежение Джинни по отношению к Лили, ее попытки эмоционально шантажировать Гарри, не говоря уже о недавнем неподобающем поведении, — все это безмерно разозлило Гермиону. Но именно оскорбления в адрес Люциуса вывели ее из себя, и, зная, какой лицемеркой была Джинни, она стремилась поставить ту на место.
Гарри не сводил глаз с Джинни, пока говорил, и теперь его голос был ледяным.
— Ты мать моих детей, и только по этой причине я сделаю все возможное, чтобы ты не провела в Азкабане остаток своей жизни, — Гарри увидел, как лицо Джинни совершенно побледнело, когда наконец всплыли возможные последствия ее опрометчивого поведения. —
