освободит тебя", никогда не был свидетелем того, как любовь всей жизни целовала другого мужчину, даже если это и бывший муж.
Люциус решил, что он придет и попытается поговорить с ней; ему нужно было знать, что произошло… и он не мог жить с такими секретами. Одного раза было достаточно. Поэтому он оделся и спустился в пустой дом, гадая, где все. Он молча пил кофе и размышлял, будет ли сегодняшний день его последним днем в этом доме и в ее жизни.
Когда он пришел на свадьбу, ему сказали, что ее еще нет, поэтому он остался ждать. И вот он здесь… ждет, а она опаздывает уже на двадцать минут… Может быть, это все. Конец. Может быть, она так и не придет. Люциус почувствовал, как сердце сжалось, когда боль от этой мысли захлестнула его. Исчезло блаженство влюбленности, исчезло сияние осознания того, что она его… только его.
А потом он кого-то увидел.
"Гарри? Почему Гарри сейчас здесь?.. Что это значит?" — Люциус собрался с духом для слов, которые, как он знал, у нее не должно было хватить смелости произнести. Он считал ее невероятно храброй, а теперь она посылала другого, чтобы отменить их помолвку. Он никогда бы не ожидал этого от нее… и это было больно… Мерлин как это больно.
— Люциус… извини, приятель, но Гермиона…, — робко начал Гарри, обращаясь к нему, и стараясь, чтобы его слова никто не услышал.
— Она не придет… так вот почему она послала тебя? — Люциус не смог полностью скрыть боль в холодном, безэмоциональном голосе, когда посмотрел сверху вниз на мужчину, который был ее лучшим другом.
— Она просто хочет поговорить с тобой минутку… хорошо? — Гарри указал на небольшое ограждение от главной комнаты, и Люциус заколебался, прежде чем напряженно кивнуть.
Казалось, что каждый шаг приближает его к катастрофе, к полной пустоте; потому что именно такой он теперь и представлял свою жизнь без Гермионы. Он нуждался в ней, как в кислороде, и она была как свежий воздух в его темной и застоявшейся жизни. Он не знал, как вообще жил без нее, и теперь не мог даже представить, какой была бы та, его жизнь без Гермионы…
Глубоко вздохнув, он подошел к двери, где она ждала, гадая, что именно она ему скажет и будет ли это последний раз, когда он посмотрит ей в лицо. Лицо, которое стало воплощением всего, что было прекрасного в женщине. Он ненавидел ее слезы, ненавидел видеть боль в этих теплых карих глазах.… увидит ли он это сейчас? Увидит ли она боль, мучащую сейчас самого его?
Дойдя до двери, он заколебался, не зная, что делать дальше. Неуверенный, хватит ли у него сил встретиться с ней лицом к лицу, и зная, что она собирается что-то сказать ему. Люциус задавался вопросом, куда делся тот бесстрашный Пожиратель Смерти, который знал Волдеморта. Кто был этот трус, который теперь боялся женщины вдвое меньше себя? Он приготовился к неизбежному и нерешительно постучал.
— Люциус, это ты? — раздался робкий вопрос изнутри.
— Да… — его ответ был коротким и лаконичным, челюсти Малфоя все еще и были плотно сжаты от натиска эмоций, которые он пытался сдержать. Не став ждать, он вошел.
— Люциус… Я… Я сожалею о том, что случилось прошлой ночью, — начала она тихим голосом, неуверенная в его реакции. — Я… Просто Рон был в таком отчаянии… а потом, когда мы узнали, что все будет хорошо, я пригласила его выпить… и он выпил еще немало, — она заколебалась, но когда он ничего не сказал, продолжила.
— Он слишком много выпил, и я привела его домой, чтобы присмотреть за ним. В итоге мы разговорились на кухне… обо всем… особенно о его неверности, когда мы были вместе, и после нескольких резкостей… мы действительно впервые поговорили об этом за долгое время.
Люциусу хотелось закричать, что он не хочет больше никаких подробностей… он не хотел слышать, как они пришли к примирению… ему, блядь, было наплевать на Рона гребанного Уизли с его проблемами… он просто хотел, чтобы Гермиона поскорее покончила с этим. Но он молчал, ожидая слов, которые разорвут его сердце на тысячу кусочков.
— Он изменился с тех пор, как мы расстались, и я была так рада этому… и… ну… мы обнялись, а потом… он поцеловал меня… и всего на долю секунды я была так потрясена, что даже не отреагировала, но потом поняла, что он делает… И оттолкнула его. Я знаю, что ему было просто одиноко и… ну, у нас действительно есть прошлое… но это не оправдывает его поцелуй со мной… а сама вернулась и легла спать на диване.
Люциус затаил дыхание, когда ее слова проникли сквозь туман боли.
"Оттолкнула его? Отправила домой? Что? Значит ли это…?" — Люциус ждал ее следующих слов, почти боясь надеяться, что она все еще любит его… все еще хочет его.
— Я встала рано и поехала с детьми к Гарри, а затем в отель к родителям. Я не пришла поговорить с тобой, потому что… ну, ты знаешь, я чувствовала себя виноватой из-за этого поцелуя и не хотела двигаться дальше, пока не расскажу тебе, что произошло. Я не хочу, чтобы между нами были тайны, Люциус… ни сегодня, ни когда-либо еще. Так или иначе, это то, что и произошло.
Ее голос звучал так искренне, что Люциус начал надеяться.
— Так что… эм… Люциус… ты еще злишься на меня?
Голос Гермионы звучал встревоженно, и Люциус не мог говорить, когда радость и огромное облегчение нахлынули на него, и ему захотелось кричать от счастья.
— Гермиона… конечно, я не сержусь на тебя… Я просто хотел бы, чтобы ты сказала мне об этом раньше. Я… я видел, как ты целовала его прошлой ночью… — он услышал ее резкое прерывистое дыхание и продолжил: —…и подумал… что ж, это больше не имеет значения. Ты здесь, и я люблю тебя… так что, если ты не передумала выходить за меня замуж? — он сделал паузу, когда его вопрос повис в воздухе.
— О, Люциус… Мне так жаль, что ты увидел это и неправильно все понял. Если бы я знала, я бы сразу же пришла к тебе… Я тоже тебя люблю… всем сердцем, — она всхлипнула и ему очень захотелось обнять ее и прижать к себе, но приходилось ждать.
— Просто дай мне минуту, чтобы привести себя в порядок, и я встречу тебя там… хорошо?
Теперь ее голос звучал взволнованно, и Люциус почувствовал, как его сердце наполняется такой
