Сеара, Пиауи, Мараньян, Пара и Амазонас. Однако Сеара и Пиауи были лишь номинально связаны с Мараньяном. Применяемый здесь с практической целью термин «Амазония» обозначает территорию старого штата Мараньяна и Гран-Пары в границах 1626–1775 гг. Его столицей стал Сан-Луис-ду-Мараньян, но начиная с 70-х гг. XVII в. губернаторы предпочитали проводить большую часть времени в городе Беленду-Пара, который был более важным торговым центром в ту эпоху, о которой идет речь в нашей книге. Ситуация с этими городами была отражением тех отношений, которые сложились между двумя другими бразильскими городами – Олинда и Ресифи на пороге двух столетий. Губернатор Мараньяна – Пара подчинялся непосредственно Лиссабону, а вице-король Бразилии в Байе не имел над ним никакой власти. Равным образом, образованная в 1677–1679 гг. епископия Мараньян не имела связи с архиепископией Баии, но подчинялась архиепископу Лиссабона.
Колониальная Бразилия и Мараньян в 1750 г.
Хотя активная колонизация португальцами Мараньяна и Гран-Пара началась только в последнее десятилетие XVII в., едва ли не сразу после этого появились многообещающие сообщения об имеющихся и потенциальных природных богатствах региона Амазонии. Некоторые из этих заявлений напоминали более ранние утверждения о невиданных материальных богатствах и плодородии Бразилии. Самым ярким примером восторженных оценок был труд «Relagao Sumaria das cousas do Maranhao» автора Иштасиу да Силвейры, вышедший в Лиссабоне в 1624 г. Среди прочего в нем утверждалось, что местные индейцы как нельзя лучше подходят для всех видов тяжелых работ, что в регионе множество месторождений золота и серебра и что в Мараньяне производится из тростника сахар лучшего качества, чем где-либо еще в Бразилии. Такие тенденциозные заявления не могли никого обмануть, но насколько они влияют на людей, занимавших высокое положение в обществе, хорошо видно на примере короля Жуана IV. В 1647 г. король намеревался отказаться от короны Португалии и Бразилии в пользу французского принца, если бы тот взял в жены его дочь. Жуан был готов тогда оставить себе власть только над Мараньяном и Азорскими островами.
В то самое время, когда было высказано такое намерение, все белое население Мараньяна – Пары было менее 1000 человек, и, вероятно, к началу XVIII столетия там проживало всего около 2000 душ. Сказать, что хозяйство было примитивным, значит не сказать ничего. О том, что такое деньги, не имели представления до 1749 г., когда впервые на монетном дворе в Лиссабоне были отчеканены золотые, серебряные и медные монеты, предназначенные для денежного обращения в колонии. Вплоть до этого момента в регионе господствовал натуральный обмен; основными продуктами были хлопок, сахар, табак, какао-бобы и ваниль. К концу XVII в. крытые соломой деревянные бараки, которые преобладали в городской застройке, сменили саманные дома с черепичными крышами. Еще в 1733 г. улицы Сан-Луиса не имели постоянных названий, но были поименованы с долей юмора одним известным местным деятелем как «улицы, ведущие на виселицу». Поселенцы в большинстве своем были слишком бедны, чтобы покупать негров-рабов и полагаться на индейцев-работников. Падре Антониу Виейра в 1661 г. писал: «Чтобы человек мог питаться маниоковой мукой, он должен располагать небольшим земельным наделом; чтобы есть мясо – иметь своего охотника, есть рыбу – иметь своего рыбака и чтобы носить чистую одежду – пользоваться услугами прачки, ну а чтобы отправиться в поездку или посетить мессу, ему необходимы каноэ и гребцы». Именно поэтому, замечал иезуит, «закабаление индейцев, красная золотая кровь их жил была источником существования этого государства».
Среди монашеских орденов в Бразилии только иезуиты традиционно отстаивали свободу индейцев и противостояли всем попыткам колонистов поработить и эксплуатировать их. Это привело к тому, что Общество Иисуса стало крайне непопулярным не только в глазах колонистов, но и среди братьев нищенствующих орденов, с которыми, как писал Виейра, иезуиты вели «нескончаемую и жестокую войну» из-за их пренебрежительного отношения к интересам индейцев. Колонисты, имея поддержку от братьев, решительно заявили, что иезуиты просто хотят лишить их рабочей силы и заставить индейцев работать только на них. Король был на стороне иезуитов, но не мог игнорировать протесты колонистов и монахов. Законы, принятые в Лиссабоне с целью защитить индейцев, имели компромиссный характер и не удовлетворяли ни одну партию. Иезуиты согласились с ними за неимением лучшего решения, хотя Виейра как-то заявил, что будет меньшим злом, если колония потерпит крах, но не будет существовать за счет труда индейцев-рабов. Однажды он даже высказал не менее еретическое мнение, что колонисты должны сами заниматься физическим трудом, чем полагаться только на «руки и ноги», так они называли индейцев. «Достойней жить, самому трудясь в поте лица, – писал падре, – чем за чужой счет».
Смертность среди индейцев, этих детей каменного века, которых переселили из лесов на плантации сахарного тростника, на табачные поля и в домовладения белого человека, была очень высокой. Как сообщали в 1673 г. иезуиты-миссионеры, «у тех хозяев, кто имеет сегодня сотню рабов, не останется и шести через несколько дней. Умирает невероятно много индейцев, которых нельзя назвать сильными от природы. Дизентерия быстро убивает их, стоит им только почувствовать малейшее недомогание, как они принимаются есть землю или соль и умирают». Эти смерти от чрезмерного труда и болезней составили лишь меньшую часть тех потерь, которые понесли племена, сопротивлявшиеся попыткам белого человека «цивилизовать» их, и тем самым навлекли на себя его гнев. Виейра утверждал, что бесчеловечное отношение португальцев к индейцам в Амазонии привело к гибели более 2 миллионов человек в течение 40 лет. Это его заведомо преувеличенная оценка числа жертв перекликается с данными его испанского предшественника, священника Бартоломе де лас Касаса. Однако несомненно: португальцы часто уничтожали целые племена, прибегая к самым варварским методам.
Кроме использования индейцев в качестве работников в поле и домашних слуг, их труд имел еще одну точку приложения. Имеются в виду экспедиции, отправлявшиеся периодически вверх по Амазонке и ее притокам для сбора плодов какао, бразильской корицы, кассии, ванили, сарсапариллы в густых лесах по берегам рек. Индейцы, «сыны леса» (filho do mato), прекрасно разбирались в пряностях и были отличными гребцами на каноэ. Важная роль индейцев в качестве собирателей даров джунглей признавалась всеми – чиновниками, поселенцами и миссионерами в Мараньян – Пара. Но это не мешало колонистам чинить произвол в отношении местных уроженцев.
Вечные споры между иезуитами и колонистами о том, как следует относиться к индейцам в Амазонии, дважды приводили к насильственному изгнанию миссионеров, что дало повод падре Антониу Виейра назвать Мараньян— Пара португальской Ла-Рошелью. В первом случае (1661–1662) иезуитов изгнали из всего штата, но во второй раз (1684) – только из Мараньяна. Белен не стал следовать примеру
