лет его правления его исповедниками были тоже иезуиты. Однако с 1713 г. он сам выбирал себе исповедника из того или иного монашеского ордена. Он выказывал особое расположение ораторианцам и сделал щедрые пожертвования для их оратория Носса-Сень – орадаш-Несесидадеш. Правда, король не имел ничего против иезуитских исповедников у своего наследника и других своих детей. Он также богато украсил капеллу Святого Иоанна Крестителя в иезуитской церкви Сан-Роке. Часто король покровительствовал отдельным иезуитам, таким как итальянец падре Карбоне, который был одним из главных его советников вплоть до своей смерти в 1750 г., произошедшей за несколько недель до кончины самого Жуана V. Но по-настоящему близкими ему людьми были отец Гашпар да Энкарнасан и кардинал да Мота. По-видимому, он субсидировал просветительскую деятельность ораторианцев, намеренно противопоставляя их иезуитам, которые полностью господствовали в этой области. Наконец, король решительно противостоял попыткам иезуитов в миссии Мараньон – Пара запретить правящему епископу совершать инспекции их деревень. Его упорство в вопросе церковной юрисдикции заставило основного представителя иезуитов падре Жасинту де Карвалью в гневе воскликнуть: «Он просто свихнулся на этом вопросе!»
Наиболее опасным врагом иезуитов был поселенец из Мараньяна по имени Паулу да Силва Нунеш. Ему покровительствовал Бернарду Перейра де Берреду, автор классического труда об истории Мараньяна «Anais Historicos do Maranhao» (Лиссабон, 1749). Он был губернатором штата в 1718–1722 гг. и недоброжелателем ордена Иисуса. Его преемник Жуан да Майа да Гама, который умело и честно исполнял обязанности губернатора Мараньян – Пара с 1722 по 1728 г., был страстным сторонником иезуитов, и падре Жасинту де Карвалью в частности. Вскоре он вступил в конфликт с Нунешем да Силвой. Проведя некоторое время в тюрьме, он затем выехал в Лиссабон, где стал официальным представителем колонистов Мараньян – Пара. Вплоть до своей смерти в 1746 г. он продолжал обращаться к членам Совета по делам заморских территорий и другим влиятельным лицам с обличительными меморандумами о деятельности иезуитов в Амазонии. Вначале его поддерживал Берреду, а впоследствии – преемник губернатора Майа да Гама беспринципный дворянин Алешандре де Соуза Фрейре. Этот человек был ярым врагом иезуитов по причине того, что они отказали ему в займе 4000 крузадо в самом начале его губернаторства. Падре Жасинту де Карвалью вежливо, но твердо заявил ему, что у местной миссии и так много долгов, чтобы еще и оплачивать частные долги губернатора.
Паулу да Силва Нунеш был явно невысокого мнения об индейцах, которых называл «грязными дикарями, жестокими и низменными созданиями, напоминающих диких зверей во всем, за исключением своего человеческого облика». Он обвинил иезуитов в деспотических замашках и в узурпации королевской власти. Они подговаривали цветных слуг уходить от своих белых хозяев, из тех домов, где они выросли. Они снабжали индейцев огнестрельным оружием, что привело к убийству нескольких португальцев. В отдельных деревнях миссионеры построили тюрьмы, в которые без приговора бросали закованных в цепи белых людей. Так называемые деревни-миссии иезуитов стали больше напоминать деловые таможни, чем дома молитвы. И последнее, но не менее важное: они вели предательские переговоры с испанцами в верховьях Амазонки, с голландцами в верховьях Риу-Негру и с французами на побережье Гвианы.
На протяжении нескольких лет антииезуитская пропаганда Силвы Нунеша большого успеха при дворе не имела. Его политика всячески опорочить индейцев противостояла убеждению короля (внушенному иезуитами), что «безопасность земель и поселений в Мараньяне и во всей Америке зависит от дружбы с индейцами». Эффект от поддержки, которую поборник колонистов получил от Перейра де Берреду и от Соуза Фрейре, был сведен на нет свидетельством Майа да Гамы. Ему было несложно опровергнуть недостоверное свидетельство своего преемника. Падре Жасинту де Карвалью, который в 1729 г. вернулся в Лиссабон, будучи в должности прокуратора миссии Мараньян – Пара, очень активно в течение следующих десяти лет разоблачал лживые заявления Силвы Нунеша и его занимавших высокие посты покровителей. В 1734–1735 гг. старший чиновник был отправлен с инспекцией в Бразилию; ознакомившись на месте с ситуацией, он благожелательно высказался о монашеских орденах в общем и об иезуитах в частности. Однако все же предложил, что корона должна предоставить деревням-миссиям прямую финансовую помощь. Он также подчеркнул, что миссионерам необходимо заниматься сбором и экспортом «даров леса», чтобы получить средства для содержания миссий. Корона отвергла эту рекомендацию, отдав предпочтение существующей практике самоокупаемости миссий. Предыдущие монархи придерживались той же политики в отношении иезуитских миссий Дальнего Востока в XVI–XVII вв. Тем не менее не все семена, столь упорно засеваемые оппонентами иезуитов на обоих берегах Атлантики, упали на каменистую почву. Некоторые из них принесли плоды вскоре после смерти Жуана V, когда будущий маркиз Помбал и его брат Франсишку Ксавьер де Мендонса Фуртаду собрали урожай там, где сеяли Силва Нунеш и Перейра де Берраду.
Нет никаких сомнений, что утверждения врагов иезуитов были полностью выдуманными или сильно преувеличенными. Кроме свидетельств Майа да Гамы и других заслуживающих доверия португальцев, мы можем опираться на слова французского ученого ла Кондамина, который в 1743 г. спустился по Амазонке от Хаэна до Беленаду-Пара. Он отметил, насколько процветавшими выглядели португальские деревни-миссии, которые он посетил во время своего путешествия, и насколько бедны они на испанской территории. С другой стороны, те же источники и свидетельства, например, немецкого иезуита Самуэля Фрица говорят о том, что колонисты Мараньян – Пара продолжали совершать тайные рейды во внутренних районах по захвату рабов. Одновременно с разрешения королевских властей продолжали отправлять экспедиции по Амазонке. Если зажиточных миссий-деревень было много, городов в колонии было мало, и они были бедны. Как объясняли представители колонистов, виноваты в этом были сами поселенцы. В любом случае это заявление не было в полной мере правдивым. Если город Сан-Луис в 1743 г. все еще прозябал в бедности, то город Белен, по описаниям путешественника ла Кондамина, был застроен крепкими домами в европейском стиле. Здесь шла оживленная торговля какао, кофе, хлопком и другими местными продуктами с Лиссабоном, и не вся торговля была в руках иезуитов, как утверждали их противники.
Несмотря на сложности и неудачи, с которыми было суждено столкнуться миссионерам, первая половина XVIII в. может с полным правом считаться золотым веком миссий в Амазонии. В 1693–1695 гг. корона поделила этот огромный регион между иезуитами, францисканцами, мерседариями и кармелитами, каждый орден нес исключительную ответственность за миссионерскую работу в определенном районе. В целом данная организационная система исправно исполняла свое предназначение более полустолетия. Другие ордены были склонны думать, что иезуитам повезло при распределении миссионерских районов, а иезуиты считали, что братья иногда слишком благосклонно смотрят на рейды колонистов по поимке рабов. Однако дни «продолжительной и жестокой войны»,
