меньше. Исчезли водянка и вздутие живота, отеки ног. Снизилась смертность среди рабов, которая была прежде достаточно высокой, когда каждый день проходили их массовые захоронения. Это показывает, какую пользу приносят винокуренные заводы в этих диких краях. В основном это помогает спасти жизнь рабов, занятых добычей золота. Однако почти все винокурни в наши дни закрылись, потому что налоги, которыми их обложили, невозможно выплатить».
Так же как и в золотодобывающих районах Минас-Жерайса, одной из самых насущных проблем в Куябе стал сбор королевского налога на золото (пятой части от всего добытого). Пионеры добровольно взялись выплачивать налог по своей системе. В год выплачивали 2½ драхмы золота с каждого лотка, что равнялось подушной подати, которой облагался каждый старатель. Власти заявили, что этого недостаточно, и в 1724 г. налог повысили до 3 драхм на золотодобытчика. Были введены дополнительные налоги от 2 до 7 драхм золота на таверны, лавки и салуны, на розничных торговцев и на всех рабов и купцов, прибывавших в район добычи ценного металла. Налоги устанавливались по скользящей шкале, как в Минас-Жерайсе.
С 1728 г. золото Куябы доставлялось на плавильню в Сан-Паулу, и там же взималась королевская пошлина. В эти годы произошло сенсационное мошенничество, одно из крупнейших в истории колониальной Бразилии. Когда в начале 1728 г. собранный королевский налог на золото был доставлен из Куябы через Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро в Лиссабон, в ящиках, хотя и надежно запертых и опечатанных, обнаружили вместо золота свинец. Это, естественно, вызвало настоящий шок при дворе, и король приказал провести самое серьезное расследование. В дело оказались замешаны высокопоставленные чиновники, включая Рудригу Сезара де Менезеша, губернатора Сан-Паулу, который посещал Куябу в то время, когда шел сбор налога, и во время его отправки. Однако не было представлено никаких веских доказательств их причастности к преступлению.
Во время своего длительного визита в Куябу (с 15 ноября 1726 г. по 5 июня 1728 г.) Рудригу Сезар опубликовал ряд указов, которые дают представление об образе жизни в этом изолированном горняцком районе. Рабам, занятым добычей золота и продававшим какую-то его часть владельцам таверн, купцам и свободным неграм, грозило жестокое наказание – 400 ударов плетью у позорного столба. Те, кто купил это украденное золото, должны были заплатить штраф, вдвое превышавший его цену, и провести 6 месяцев в тюрьме закованным в цепи. Если нарушители были цветными, то их изгоняли из Куябы. Конечно, губернатор понимал, что многие из этих краж рабы совершили в отместку за жестокое обращение с ними их хозяев и надсмотрщиков. Поэтому решительно потребовал от этих хозяев пересмотреть свое отношение к рабам, предоставить им лучшее питание и одежду. Иначе, пригрозил губернатор, они рискуют испытать на себе его крайнее неудовольствие.
Так же как в Минас-Жерайсе и Алмазном округе, власти в Куябе были настроены враждебно к негритянкам, продававшим старателям еду и напитки, независимо от того, были они свободными или рабынями. Рудригу Сезар опубликовал драконовский указ в отношении этих несчастных созданий, которые тем не менее и здесь, и во всей Бразилии продолжали считать свое занятие странствующих торговок крайне необходимым. Ювелиры и мастера золотых дел были еще одной излюбленной мишенью для законодателей в XVIII в. в Бразилии, и Рудригу Сезар не забыл включить их в свои проскрипционные списки. Именно они подозревались в первую очередь в уклонении от выплаты королевского налога на золото. Им было приказано немедленно закрыть все лавки и магазины и искать другие средства к существованию. Беглые рабы и их защитники постоянно находились под угрозой самых жестоких наказаний. Но жизненные условия было невозможно изменить, и неудивительно, что многие бежали с приисков в надежде использовать свой шанс, присоединившись к враждебным индейцам в буше. Рабов и свободных негров, пойманных с оружием, ждали суровые кары, из которых самым легким наказанием было получить 100 плетей.
Один из грозных указов Рудригу Сезара предписывал закрыть дорогу первопроходцев из Сан-Паулу по рекам Аньяндуй и Акидауна, которая проходила по границе области, известной как «Коровья страна» (Vacaria). Делимитация границы между Бразилией и Парагваем никогда не проводилась в том огромном регионе, который позже стал штатом Мату-Гросу. В то время португальцы считали его частью капитании Сан-Паулу. Белым нарушителям указа грозил штраф в 2000 крузадо и депортация в Анголу, свободные негры и индейцы получали вместо штрафа 400 ударов плетью (явно самое любимое наказание Рудригу). Этот указ губернатор Сан-Паулу принял в 1722 г., но повторно он был издан после его приезда в Куябу. Главной причиной был риск незаконной переправки золота по этой дороге, которая граничила с испанской территорией (а возможно, по ней проходила). Однако в любом случае этот путь стал особенно опасным после 1724 г. из-за нападений враждебных индейских племен.
Даже не принимая во внимание угрозу нападения краснокожих, ежегодное речное путешествие из Сан-Паулу в Куябу было опасным предприятием вплоть до конца XVIII столетия. Водное путешествие в Куябу часто продолжалось от 5 до 7 месяцев. Столько же времени занимал переход из Лиссабона в Гоа вокруг мыса Доброй Надежды. Вследствие многочисленных порогов в тех местах реки, где скальные породы выходили в ее русле на поверхность, приходилось делать остановки и переносить каноэ. К тому же они имели неглубокую осадку и конструкция их была хрупкой. Самые первые каноэ напоминали примитивные индейские пироги из коры деревьев. Позднее их начали делать из стволов деревьев. Самый большой выдолбленный из бревна челн мог перевозить 300 арроб груза. Несмотря на это, у него не было киля, и им было трудно управлять на бурных порогах и речных водоворотах. Каноэ такого типа имело заостренные нос и корму и могло вмещать максимум 18 человек, включая экипаж. Многие каноэ были гораздо меньших размеров и могли принять на борт только 50 или 60 арроб и трех или четырех человек, как об этом в 1724 г. сообщает Рудригу Сезар. Груз в этих каноэ был совершенно не защищен от дождя и часто прибывал в Куябу полностью промокшим и непригодным. Прошло несколько лет, прежде чем начали оборудовать навесы.
Экипажи набирались добровольно или же из уроженцев Сан-Паулу, имевших опыт плавания по Тиете и другим рекам. После нескольких путешествий они получили исключительный опыт прохождения порогов и плавания по многочисленным речным протокам. Команда самого большого каноэ состояла из 8–9 человек, включая лоцмана, впередсмотрящего (proeiro) и 5–6 гребцов. Все люди располагались в передней части каноэ, груз – в середине, а пассажирам оставалось неудобное место на корме. Членов команды часто было трудно контролировать, и они были склонны к дезертирству. Их набирали чаще всего из числа бразильских бродяг, которые
