интерфейс, слышу инструкции?
Но я тут же её отбросил. Нет. Плохая идея.
Слишком плохая.
Скажу — и максимум через пару часов окажусь не в этой палате, а в закрытом крыле. Под седативами. В лучшем случае — в лаборатории. В худшем — в психушке без права переписки.
Нет уж. Спасибо. Я слишком много прошёл, чтобы всё потерять из-за пары глупых слов.
Нужно вести себя как обычный человек.
Мол, просто пришёл в себя после комы. Ничего не помню. Ничего не вижу. Чувствую себя… ну, слегка не в форме, как и положено.
А тем временем… раз уж средоточия интегрируются в это тело — нужно будет проверить, на что оно теперь способно.
И очень осторожно понять, в каком мире я проснулся.
Медсестра вошла с тележкой, поправила что-то в капельнице и, словно между делом, взяла пульт с тумбочки.
— Чтобы не скучали, — сказала она с дежурной улыбкой и щёлкнула по кнопке.
Экран на стене ожил, и я остался наедине с новостями.
Сначала шёл какой-то медицинский выпуск, потом — врезка новостей с красной полосой.
Заголовок пестрел по экрану:
"ПАНИКА И НАДЕЖДА: ЛЮДИ ПРОБУЖДАЮТ СПОСОБНОСТИ?"
— …в течение последних трёх недель, — вещала ведущая с безупречной укладкой, — резко увеличилось количество заявлений о пробуждении экстраординарных способностей. Люди утверждают, что начали видеть вещие сны, чувствовать чужие эмоции, читать мысли или даже влиять на предметы усилием воли.
Кто-то неожиданно побил рекорд по жиму лёжа, хотя ранее никогда не занимался спортом.
Есть и случаи, когда ранения затягивались на глазах.
Что-то из этого… звучало знакомо.
— …Правительство официально подтвердило, что фиксируется аномальная активность, — продолжала ведущая. — Власти требуют всем, кто обнаружил у себя необычные способности, зарегистрироваться по месту жительства для последующего контроля.
Между тем, у правительственных зданий собираются толпы, и каждый из пришедших уверен, что он — новый супергерой.
На экране показали съёмку с дрона — сотни людей стояли в очередях, кто-то размахивал плакатами, кто-то кричал в мегафон.
Кадр сменился.
Корреспондент на фоне здания Центра национальной безопасности.
— …Но, как утверждают специалисты, после проверки девяносто девять процентов оказываются обычными людьми.
Тем не менее, остаются единичные подтверждённые случаи, которые уже стали предметом интереса научного сообщества и… военных.
Я смотрел, не мигая.
Значит, не я один.
И значит, мир уже начал меняться.
Я чувствую… силу.
Не ту, что приходит после тренировки или злости. А глубинную, вибрирующую где-то между костями, кровью и мыслями.
Месяц, проведённый в коме, прошёл не впустую — я получил море энергии, но только сейчас начал осознавать, насколько изменился.
Мозг работает безупречно, как отлаженный механизм — я подмечаю всё: мельчайшие движения теней, еле слышные звуки вентиляции, камеру, едва заметную в углу палаты — маленький глазок под решёткой кондиционера.
Значит, кто-то проявил интерес.
Кто-то, кто боится.
А я…
Я не боюсь.
Я живой.
Впервые за долгое время чувствую себя не пассажиром в чужой жизни, не винтиком в системе, не марионеткой.
Я чувствую, что могу менять этот мир.
Не словами.
Не лозунгами.
Собой.
Но… сейчас — не время.
Покажу что-то — и меня тут же переведут в статус «объекта».
Начну фокусы перед камерой — и проснусь уже в подвале без окон.
Я закрыл глаза, замедлил дыхание, расслабил мышцы, будто даже думать стало тяжело.
Пусть думают, что я всё ещё слаб.
Пусть списывают на удачу.
Я подожду. И выживу.
А потом…
Потом вы узнаете, что такое настоящий сверхчеловек.
Меня наконец-то отпустили.
Без торжеств, без фанфар — просто сняли капельницу, распечатали бумаги, сунули в руки пакет с одеждой и пожелали здоровья.
Хотя доктор в последний момент всё-таки бросил мне странный взгляд, будто хотел что-то сказать… но передумал.
Я вышел на улицу и вдохнул воздух — настоящий, шумный, пыльный и живой.
Город будто бы тот же, но всё не так.
Не просто «немного не так». Совсем иначе.
Толпы людей, и почти каждый второй — с какой-нибудь особенностью. Кто-то бегает по стене, кто-то машет руками и кидает искры, как дешёвый фокусник. У девочки лет шести парят над плечами игрушки. Дед в костюме джоггирует с такой скоростью, что за ним остаётся рябь.
Мир сдвинулся. И сдвинулся резко.
Я достал из кармана телефон, пролистал ленту.
Сообщения, новости, заявления.
— Почти все государства материка объявили о слиянии в единое административное образование.
— Централизация власти, создание нового командного центра.
— Глобальная эвакуация населения в центральные регионы, объявление приграничных зон пустошами.
— Пустоши начинают расти, как будто кто-то очищает границы от остатков прежнего мира.
Всё это произошло… за два дня.
Два. Чёртовых. Дня.
Пока я притворялся овощем, мир снова успел сойти с ума.
И, как всегда, люди приняли это как норму.
Кто-то уже продаёт футболки с надписью «Пробудился — и что?».
Бред.
Я иду по улице. Прислушиваюсь к шагам, к словам прохожих.
Слышу разговоры о том, кто что «получил».
Телепатия, телекинез, пирокинез.
Где-то на углу — вербовщики. То ли военные, то ли учёные.
За каждым претендентом идёт охота.
Я невольно улыбаюсь.
Они даже не догадываются, кто идёт мимо них.
Я не просто пробудился.
Я — уже дальше. Гораздо дальше.
И это только начало.
Я шел дальше, сливаясь с потоком людей, будто один из многих. Но внутри кипело. Интуиция шептала — всё не так просто. Не может за два дня возникнуть единое правительство, эвакуация, границы, пустоши. Это не импровизация. Это — план.
Ответ пришёл случайно.
На одной из центральных улиц, где стены новых зданий сияли свежей краской, я заметил толпу, окружившую экран. Огромный, голографический, с медленно вращающимся символом нового государства: переплетённый треугольник и круг, как будто намекающий на баланс сил.
А потом — лица.
Выступление Совета Единства.
Первым выступал высокий мужчина с гладко выбритым черепом, голос — спокойный, но веский. Имя ничего не говорило. Но лицо… лицо казалось знакомым.
И не только оно.
Каждый из этих двенадцати "руководителей" был в чём-то… необычен. Я чувствовал это. Даже без своих способностей — их аура будто ломала воздух. Люди вокруг ловили их слова, как откровение. А я стоял — и не мог отделаться от странного чувства, что уже где-то слышал об этих людях.
Позже, в кафе, я подсел к старику, что листал местную новостную газету — бумажную, не электронную.
