союза двух иберийских держав в Южной Америке, направленного против агрессии Англии с ее далеко идущими планами.
Несмотря на то что к 1741 г. дон Жуан V принужден был признать желательность обмена Сакраменто на равную по площади территорию в Южной Америке, оставалось одно большое препятствие на пути взаимопонимания между Испанией и Португалией. «Король Португалии, – писал в 1740 г. лорд Тироули, – ненавидит королеву Испании лично, как ненавидит он дьявола, и опасается ее так же, как и последнего». Едва ли не большую нелюбовь к нему испытывала королева Изабелла Фарнезе, и, пока она оставалась супругой короля, взаимное недоверие и подозрение портили взаимоотношения между двумя королевствами. Даже несмотря на брачный договор 1729 г., в который внесли имена наследных принца и принцессы обоих государств, которые вскоре почувствовали друг к другу симпатию. Смерть Филиппа II в июле 1746 г. внезапно все изменила. Его наследник Фердинанд VI находился под сильным влиянием своей супруги Барбары де Браганса. Изабелла Фарнезе против своей воли вынуждена была покинуть двор, и сразу же начались переговоры, которые завершились в январе 1750 г. Вообще, договор был подписан, основываясь на принципе uti possidetis[15]. Лишь только колония Сакраменто должна была быть передана испанцам в обмен на территорию «Семи редукций».
Последствия, вытекающие из подписания этого договора, выходят за рамки нашего повествования, но читателю напомним о трех основных фактах. Во-первых, проведению в жизнь этого договора тайно противились влиятельные люди как в Португалии, так и в Испании и индейцы из иезуитской миссии с оружием в руках. Во-вторых, ненависть Помбала к иезуитам, приведшая к их изгнанию из Португалии, проистекала из его убеждения, что их козни были причиной того, что так и не удалось добиться новых территориальных приобретений в Уругвае и Амазонии. Между прочим, Помбал был одним из критиков договора, и, обвиняя иезуитов в его провале, он в то же время согласился вернуть испанцам разрушенные миссии иезуитов в Уругвае согласно договору Эль-Пардо (1761), который формально аннулировал результаты Мадридского договора. Окончательное соглашение, которое было достигнуто в 1777 г. в Сан-Ильдефонсо, в своей основе мало чем отличалось от договора, заключенного в Мадриде 27 годами ранее. Португалии пришлось отказаться от своих притязаний на Сакраменто и «Семь редукций». Однако были подтверждены ее обширные территориальные приобретения в Амазонии и в сердце Южно-Американского континента.
Статьи XI и XII Мадридского договора предусматривали назначение испанских и португальских пограничных комиссаров, задачей которых была демаркация новых границ и составление точных карт тех областей. В этом отношении португальцы были уже в чем-то впереди испанцев. Интерес Жуана V к спорным границам Бразилии еще более возрос, когда в 1722 г. в Париже известный французский географ Гийом де Лиль опубликовал карту Южной Америки. На ней северный берег Рио-де-ла-Плата и дельта Амазонки располагались к западу от линии Тордесильяса, и отсюда следовало, что, согласно договору 1494 г., это была, теоретически, испанская территория. Поскольку французская картография была более развита, чем испанская и португальская, эта публикация в любом случае ставила под сомнение территориальные претензии Португалии в Южной Америке и давала право испанцам заявить о своих притязаниях.
Возможно, по совету своего секретаря Алешандре де Гусмана, уроженца Бразилии, король Жуан V решился втайне составить точный атлас Бразилии, в котором долготы и широты были бы определены путем астрономических наблюдений, произведенных на суше. В то время научные иссследования в Португалии обстояли не лучшим образом, и король привлек для осуществления своего плана итальянских иезуитов отцов Карбоне и Капасси, которые прибыли в Лиссабон в сентябре 1722 г. Карбоне стал доверенным советником короля и так и не побывал в Бразилии. Лишь спустя семь лет Капасси отправился туда вместе с португальским иезуитом Диогу Соарешем. За эти несколько лет два итальянских иезуита произвели астрономические и топографические работы в Португалии и основали обсерваторию в Лиссабоне, снабдив ее французскими и английскими инструментами. Когда Капасси и Соареш наконец прибыли в Бразилию, то произвели съемку местности большей части южного побережья и Минас-Жерайса. Капасси умер в Сан-Паулу в 1736 г., и, хотя Диогу Соареш продолжал работать в одиночестве вплоть до своей кончины в Гоясе в 1748 г., по-видимому, он не дошел до западной границы этой большой области. Оба географа не побывали также и в штате Мараньян – Пара.
Результаты этих впервые проведенных ценных исследований двух иезуитов держались в секрете в интересах государства. Более важными в долгосрочной перспективе оказались изыскательские работы военных инженеров. Мануэл де Азеведу Фортеш, назначенный в 1719 г. главным инженером Португалии, проработал на своем посту 30 лет вплоть до своей смерти. Он ни на минуту не прекращал пропагандировать необходимость дальнейших исследований в области математических наук, картографии, архитектуры и полевой инженерии. Однако проект Азеведу Фортеша по составлению карты Португалии на основе триангуляции и топографической съемки так и остался незавершенным. Дон Жуан V не выделил на это необходимых средств, но, несмотря на это, португальские военные инженеры, начиная с 1720 г., выполнили ряд замечательных работ.
Некий французский критик, недружелюбно настроенный по отношению к португальской армии второй половины XVIII в., был вынужден признать, что инженеры – это ее наиболее подготовленные части. Этот вынужденный комплимент был недалек от истины. Начиная со второй четверти XVIII в. инженеры португальской армии не только выполнили целый ряд практических измерений на местности, но и нанесли на карту некоторые отдаленные области Бразилии. Именно они также стали архитекторами многих церквей и общественных зданий, а также составили проекты фортификационных сооружений. После катастрофического землетрясения 1755 г. Лиссабон был восстановлен в основном благодаря их планам реконструкции города и под их наблюдением. В Бразилии бригадир Алпоин спроектировал губернаторский дворец в Оуру-Прету и в Рио-де-Жанейро, грандиозный акведук в Рио и много других монументальных сооружений. Португальские военные инженеры в это время активно работали также в Африке и в Индии, хотя сохранилось не так уж много следов их созидательной деятельности на Востоке.
Предположительно, по настоянию Азеведу Фортеша дон Жуан V издал в 1732 г. указ, согласно которому в каждом пехотном полку должна была быть одна рота профессиональных офицеров-инженеров. К уже существовавшим двум военным академиям, где преподавалась фортификация и военно-инженерное дело (в Лиссабоне и Вианеду-Минью), добавились еще две – в Элваше и Алмейде. При продвижении по службе для всех офицеров-инженеров по званию ниже подполковников вводились экзамены, председателем экзаменационной комиссии был главный инженер или его заместитель. Еще до этих нововведений некоторые офицеры из пехотных, кавалерийских и артиллерийских подразделений уже начали специализироваться в военной инженерии и посещать курсы архитектуры. Среди этих офицеров с разносторонней подготовкой были Жозе Рудригеш де Оливейра, первый командир драгун в Минас-Жерайсе, и Андре Рибейру Коутинью, колонист области
