присутствующим в его рассказе, а также числам, используемым в календаре. Вся история в целом имеет отношение к особым образом выбранному дню Пасхи (это, как обычно полагают, была Пасха 1300 г.), а некоторые специалисты утверждают, что Данте приводит положения планет, соответствующие этому году. Он определенно привносит в поэму свой индивидуальный астрологический подход: возносясь от неба Сатурна к небу неподвижных звезд, он оказывается в своем родном знаке Близнецов. Звезды этого знака, говорит он, «излили благодать» в день его рождения. «Благодаря вам», продолжает Данте, обращаясь к звездам, у меня есть «мой гений, будь он мал или велик»3.
Это история Божественной любви, но из нескольких ее фрагментов с очевидностью следует неравнодушное отношение к астрологическим трактовкам. Во вводной песне к «Чистилищу» Данте описывает Венеру в строках, которые следует признать едва ли не самыми яркими в поэме:
Маяк любви, прекрасная планета,
Зажгла восток улыбкою лучей,
И ближних Рыб затмила ясность эта.
Насколько это соответствовало действительности? Восходила ли Венера в созвездии Рыбы на рассвете, как об этом пишет Данте? Это должно было случиться на Пасху 1301 г., но не на Пасху 1300 г. Те, кого беспокоил этот вопрос, написали целый трактат об указанном историческом периоде, в ходе которого использовался в том числе и ошибочный календарь, составленный не кем иным, как Профацием; Данте мог использовать его, и согласно этому альманаху Венера, действительно, находилась в 1300 г. в указанном им месте. Вне зависимости от того, как это все происходило на самом деле, мы можем с уверенностью сказать, что Данте был заинтересован скорее в формальных, архитектонических симметриях своего творчества, а не в специфике астрономических деталей. Однако факт остается фактом, в Средние века астрономия гораздо более тесно была вплетена в мировоззрение людей, чем сегодня, несмотря на то что современный человек со средним образованием знает об этом предмете гораздо больше.
Чосер к концу того же XIV в. применил совсем другой подход, используя который он также сумел привнести в свое творчество время и астрономические аллегории. Будучи автором трактатов об астролябии и экваториуме, он был не просто знающим человеком, но являлся высококлассным вычислителем, вооруженным одним из самых лучших изданий Альфонсовых таблиц, и мог достигать высокоточных результатов работы с ними даже в стихотворной форме. Многие истории из его «Кентерберийских рассказов» скрывали в себе живые астрономические аллегории, основанные на весьма специфичных небесных событиях, произошедших в ходе его жизни и очень близко ко времени, когда писалось это сочинение. Примеров настолько много и они столь разнообразны, что трудно выбрать, с чего было бы лучше начать, но, поскольку эта тема уже довольно хорошо освещена, мы возьмем краткие выдержки из описания астрономических моментов в «Рассказе монастырского капеллана».
Это история о петухе Шантеклере и его невероятном спасении от лиса. Не разумом, а чутьем петух знал, что когда Солнце достигает высоты 41°, а солнечная долгота слегка превышает 21° в Тельце, то наступает девять часов утра. (Безусловно, поэт излагает эти факты в гораздо более изящной манере, но они вполне явственно следуют из его строк.) Приведенная информация позволяет с высокой точностью определить конкретный день – пятница, 3 мая 1392 г., – что следует из астрономических таблиц, составленных монахом Николаем Линнским; Чосер был знаком с ним и упоминает о нем в другом месте. Существует прозрачная аналогия между персонажами поэмы и небесными объектами: Шантеклер олицетворяет собой Солнце, а его жены – звезды в Плеядах, мимо которых Солнце, как можно легко показать, проходило в день описываемых событий. Лис – это Сатурн. Фабула рассказа строится на четырех различных сочетаниях положений небесных объектов в этот судьбоносный день, и вполне вероятно, что они последовательно разъяснялись по ходу изложения с помощью астролябии. А Чосер, будучи экспертом в этой области, прекрасно в ней разбирался. Наконец, дабы обрести надежное возражение против всех оставшихся сомнений: известно, что во многих средневековых преданиях европейских стран, связанных со звездами, Плеяды назывались семью курочками. Солнце проходило около Плеяд. В момент начала действия Шантеклер разгуливал рядом со своими семью женами. И астрономия лучше всего отвечает на вопрос, почему это было именно так.
УНИВЕРСИТЕТЫ И ПАРИЖСКАЯ АСТРОНОМИЯ
Структура официальной западной системы образования базировалась на семи свободных искусствах. Они составляли основную часть учебных программ университетов и являлись мощнейшим источником влияния типично европейских институций. Университеты унаследовали некоторые из своих организационных моделей от исламских образовательных школ, но их отличительной особенностью считалось трансконтинентальное признание, гарантируемое и поощряемое привилегиями, предоставляемыми им местными властями и главой католической церкви. Конечной целью университетов была подготовка образованных священников для церкви, однако это отнюдь не означало, что они разделяли религиозные предубеждения старых соборных школ. Средневековый университет – и скрытый намек на это содержится в наиболее распространенном его обозначении как studium generale – объединял различные специализированные исследования в едином институциональном образовании, иерархия которого выстраивалась по принципу возрастания степени сложности. На первой ступени располагался факультет искусств. Он получил свое обозначение по названию нескольких свободных искусств тривиума и квадривиума. Астрономия преподавалась молодым студентам факультета искусств, еще не достигшим высокого технического уровня, но давала возможность большинству студентов университета познакомиться по меньшей мере с астрономической терминологией. Поступление на высшие университетские факультеты права и медицины, а также на самый почетный теологический факультет требовало прохождения долгого и трудного курса обучения и являлось привилегией лишь малой части университетского контингента. Количество студентов, преуспевавших на медицинском факультете, было невелико, но они серьезнее других относились к получению образования и, вероятнее всего, неплохо знали астрономию, поскольку такие практики, как кровопускание, подразумевали знакомство со знанием фаз Луны, а астрологические предсказания являлись важной частью услуг, оказываемых медиками. Как впоследствии выяснилось, большое число сохранившихся копий манускриптов и трактатов, содержавших весьма нетривиальные астрономические сведения, первоначально принадлежало практикующим врачам.
Университеты снабжали элиты знанием, необходимым для обслуживания религиозных и государственных нужд. Заслуга именоваться первыми (по времени основания) принадлежит университетам, возникшим в Болонье, Париже и Оксфорде. Даты основания стали предметом дискуссий уже в Средние века, и в данном случае это не является для нас первоочередным вопросом, однако сложно отрицать, что начало XIII в. ознаменовалось стремительным ростом социального и интеллектуального влияния университетов. Возникла необходимость в создании новых адаптированных текстов, и это стало причиной написания в первые десятилетия указанного столетия Иоанном Сакробоско одной из наиболее широко используемых в обучении астрономических книг всех времен под названием «Трактат о сфере». Эта работа, написанная, предположительно, магистром из Оксфорда, который со всей определенностью занимался учительской практикой в Париже, была обильно декорирована цитатами из классической поэзии и повествовала исключительно об элементарной сферической астрономии и географии, почти ничего не сообщая о планетных теориях; однако начало было положено. Тот же самый автор составил и другие популярные тексты, посвященные арифметике и астрономическим таблицам (календарным расчетам). С этого момента студенты перестали внимать подружкам невесты и рассказам о воображаемых космических путешествиях. Литературные украшения Сакробоско предназначались для того, чтобы подсластить пилюлю, но сами его тексты были рассчитаны на достижение понимания, а не на механическое заучивание.
Вскоре последовали другие работы такого же уровня, например сочинение, написанное Робертом Гроссетестом – оксфордским преподавателем и епископом Линкольна, бывшим одно время весьма успешным ректором Оксфордского университета. Гроссетест являлся одним из величайших средневековых ученых; будучи ранним поклонником аристотелевской науки, он не слишком хорошо разбирался в астрономии. Книги, подобные той, что
