цикл — ядро. Или они приходят сами. И тогда никому не удаётся спрятаться. Ни за стенами. Ни под землёй.
Я молчал. Руки сжались сами по себе.
— А если не собрать?
— Тогда город исчезнет. Как исчезли десятки других. Мы держимся. Пока.
Значит, всё куда хуже, чем я думал…
Кайлер добавил уже совсем тихо:
— Если ты сможешь добыть ядро… это может стать не просто решением проблемы с разбойниками. Это может продлить жизнь тысяч. Но решать тебе. Никто не смеет требовать такого выбора.
Я кивнул. Медленно, глухо. Вышел.
На улицах было тихо. Слишком. Даже ветер не шевелил песок.
Я думал, играю против одной стороны. Оказалось — я на доске, где половину фигур уже пожрали. А игроки… совсем не здесь.
Теперь вопрос стоял иначе.
Не только: что я готов сделать ради родины?
А: что я готов сделать ради мира, который сам держится на поводке?
Я вышел из здания и неспешно зашагал в сторону стоянки. Местный песок скрипел под подошвами, но в голове было куда громче. Мысль об этих самых ядрах не давала покоя.
Если одно такое ядро может мгновенно наполнить три средоточия…
Я не мог игнорировать эту информацию. Это был не просто ресурс. Это была валюта. В чистом виде. Универсальная, как сам Абсолют. А значит — ценная в любом месте, где его интерфейс встроен в жизнь. А таких мест, как выясняется, немало. Места, где давно живут под контролем, где не мечтают вырваться, а просто пытаются выжить, соблюдая правила игры. Там эти ядра, скорее всего, используются как расчетные единицы. Или как инвестиция в развитие.
И если всё так, то передо мной открывается странная перспектива. Да, можно выследить одного из тех, кто управляет мертвецами, рискнуть, убить — если повезёт. А потом снова ждать несколько лет, пока подвернётся другой. Путь мучительно медленного роста.
Но… если это действительно “валюта” — может, стоит торговаться?
Скорее всего, у кого-то, где-то, есть избыток. А у кого-то — острый дефицит. И те, у кого дефицит, могут быть готовы отдать многое. Технологии. Информацию. Даже чужие жизни — если потребуется.
Вопрос в другом: что я могу предложить взамен?
Абсолютный военный гений? Нет.
Магия? Пока нет.
Уникальный статус? Возможно.
Свобода от проверок, доступ в миры, в которых большинству вход закрыт?.. Возможно, я — редкий ресурс. Если смогу понять, в чём именно моя ценность — то можно заключить сделку. И не одну.
Или же… всё оставить как есть. Ждать. Выслеживать. Убивать. Раз в пару лет — пополнение на уровень. Путь долгий, кровавый, но не зависящий от прихотей других.
Я посмотрел на небеса. Они были тускло-жёлтые, пыльные, как всё в этом мире. Путь к силе покрыт прахом и смертью. Но этот прах — удобрение. И вопрос не в том, пройду ли я по нему. Вопрос: сколько от меня останется на этом пути.
Я снова стоял у линии передовой, недалеко от чёрного обелиска, за которым начиналась мертвая пустота. Там, в тени портала, кишели мертвецы. Не просто разложившиеся тела, а нечто иное — сшитые из боли, инерции и упрямства встать, даже когда все связи с жизнью уже оборваны. От них не пахло гнилью. Они не кричали. Они просто шли.
Я сделал шаг вперёд и активировал боевой режим Абсолюта. Он молчал, как и последние дни, но интерфейс всё ещё работал: подсказывал слабые места, фиксировал траектории, отмечал цели.
В симуляторе всё было проще. Там ты знаешь, что тебя не убьют, что это всего лишь код и скрипты. Здесь… одно неверное движение — и ты станешь одним из них.
Я вырвался вперёд, двигаясь по дуге, чтобы избежать прямого столкновения. Два зомби, один с раздутыми руками, как у мертворождённого бойца, другой — с костяным наростом на позвоночнике, бросились в атаку. Первый удар я принял на предплечье, сгладил инерцию шагом назад, а затем врезал точно под челюсть. Кости треснули, голова откинулась назад, тело рухнуло.
Но… он начал вставать.
— Ещё один… — прошептал я и перехватил клинок пониже рукояти.
Прямо в основание шеи, мощным толчком. На этот раз он остался лежать.
Я перевёл дыхание. Вторая цель уже была на мне, и её когти прочертили по наплечнику длинную дугу. Металл выдержал, но тело отозвалось глухой болью. В ответ я всадил локоть в бок, развернул противника, и ударом колена обрушил на землю. Затем — добивающий, быстрый, хлёсткий.
Некоторые оживают. Надо отрезать голову. Или раздробить позвоночник. — отметил я мысленно, запоминая.
Десятки таких боёв. Каждый раз немного сложнее. Я уже не считал, сколько тел лежало позади. И всё ещё — ни капли энергии. Абсолют молчал. Словно наблюдал. Или ждал чего-то большего.
Я встал, прислонился к обломку, вонзив лезвие в песок.
— Даже с симулятором — это всё равно изматывает, — пробормотал я. — Хотя и втягивает.
Здесь, у портала, я чувствовал себя нужным. Не героем, не спасителем — просто инструментом. И, возможно, однажды, на этот инструмент обратит внимание тот, кто за всем наблюдает.
А пока — бой. Практика. Поиск предводителя. И, если повезёт — добыча ядра.
Он появился почти беззвучно — словно и не вышел из портала, а просто был здесь с самого начала, и только теперь решил показаться.
Высокий. Тощий. Кожа — почти меловая, с синеватым отливом, будто внутри всё давно остановилось. Ни раздувшихся вен, ни гнили, ни швов. Волосы белёсые, глаза серые и пустые. Ни тени ярости или боли. Он не казался мертвецом. Он был… покойником, осознавшим свою смерть и решившим остаться.
Я выпрямился, выдернул клинок из песка.
Он не спешил. Просто шагнул вперёд и мгновенно оказался рядом. Удар — низкий, хлёсткий. Я успел парировать, но руки затряслись от точности удара. Без бравады, без шума — он бил, как часы. Раз, два, три — с разными углами, с неожиданной ритмикой. Я отбивал, отступал, отвечал, но… его каждое движение словно было заранее просчитано.
Он тренировался. Он не просто ходячий труп — он солдат. Возможно, когда-то был человеком. Или кем-то очень похожим.
Я сделал обманный шаг, ушёл в сторону, сблизился, дал колено в корпус. Он подался назад, но тут же метнулся вперёд. Лезвие едва не достало мне горло — я ушёл вбок, зацепив его плечо
