их степи людей и лошадей маленьких скрипачей не заботило, хотя и несло неловким и незадачливым гибель под копытами и колесами. В Надоре кузнечики были помельче и другого цвета – серые и ярко-зеленые… Сейчас в Надоре собирают ранние яблоки и объявляют о грядущих осенью свадьбах. Надо пригласить Оскара в гости, они замечательно проведут время – будут ездить на охоту, фехтовать, стрелять. Неплохо бы научиться гасить пулей свечи… Отец говорил: если один человек что-то сделал, другой сможет это повторить. А вдруг Оскару понравится Айрис, и они станут почти что братьями?! Наль – размазня, а Феншо-Тримейн, если что, будет достойным Повелителем Скал…
– Монсеньор, дозвольте доложить.
Дик вздрогнул и открыл глаза. Сумерки совсем сгустились, но Клауса юноша узнал сразу.
– Всё, жабу их соловей! Можно ехать.
– Жан там? – В голосе Ворона не осталось и следа лени.
– А где ж еще! Караулит в лучшем виде.
– Сколько их?
– Как и думали, три лапы. Свеженькие, отожравшиеся…
– А что наши?
– Дрыхнуть наладились. В рощице у ручья. Нашли место, жабу их соловей!
– Успеем?
– Запросто, – заверил таможенник. – Туда на рысях часа три, не больше, а седуны раньше чем под утро не полезут, знаю я их.
– За нами следят?
– Следили, – хмыкнул богатырь. – Трое. Больше не следят.
– Ты?
– Двоих я, третьего – Лово. Я, Монсеньор, ваших сразу упредил, как вы и наказывали.
– Хорошо. – Рокэ ловко вскочил с земли и подхватил лежащий рядом плащ. – Идемте, юноша, нам предстоит прогулка под звездами.
Дик послушно спустился за своим эром и Клаусом в овраг, до жути похожий на тот, которым выбирался из лагеря Оскар. Внизу ждали готовые к походу кэналлийцы и адуаны, державшие в поводу лошадей. Лово, тихонько взвизгнув, ткнулся хозяину в руку, но этим и ограничился.
Пес явно знал и понимал больше Дика – юноша не представлял, куда и зачем они пробирались сначала оврагом, затем темной, таинственной степью. Небо было ясным, но луна родилась совсем недавно и почти не давала света, зато впереди и по бокам то и дело вспыхивали и гасли странные голубоватые искры. Ричарду очень хотелось спросить, что это такое, но он не решался. Кони шли резво, хотя с таким же успехом они могли стоять на месте. По Варасте можно скакать сутками, и вокруг будет все та же бесконечная пропыленная степь, изредка прорезаемая речками и оврагами.
Дик не представлял, как здесь ищут дорогу, разве что по звездам, но таможенник уверенно вел отряд, даже не думая смотреть на небо. Впереди бежал Лово, затем ехали они с Рокэ и Клаус, а сзади, по трое в ряд, кэналлийские стрелки и адуаны.
Ворон был занят разговором – расспрашивал Коннера об обитателях Сагранны и, казалось, был полностью поглощен историей каких-то бакранов. Дикон слушал вполуха, старательно воображая себе грядущие неприятности. Почему они ушли тайно? Куда? За кем следят адуаны? Что все это, в конце концов, значит?! Неужели Ворон решил разыскать Феншо? Алва не любит, когда нарушают его приказы. Теперь Дик не сомневался, что Оскару не поздоровится, а заодно и ему, ведь он все знал и не сказал…
– Юноша, не спите! – Оклик Рокэ заставил Дика вздрогнуть.
– Я не сплю, я… Я задумался.
– Сочувствую. – Ричард не видел лица эра, но не сомневался, что тот улыбается своей неприятной улыбкой. – Клаус, я так понимаю, бакра́ны обязаны своим именем горе, но живут отчего-то совсем в другом месте. С чего бы это?
– А с того, Монсеньор, – откликнулся Клаус, – что, осмелюсь доложить, бакраны раньше и впрямь жили у самой Бакры. Там и охота лучше, и места поприветней… Их оттудова бириссцы вышибли.
– Видите, юноша, – наставительно сказал герцог, – сколь мы невежественны. История – вещь удивительно поучительная. Ваши милые бириссцы, которых мы, согласно вашим сведениям, лишили родины, в свое время вышибли с родимых пепелищ неведомых нам бакранов и, возможно, не только их.
– В точку смотрите, Монсеньор, – влез таможенник. – Окромя бакранов в тех краях еще яги жили, только их совсем не осталось. Они уйти не захотели, потому как горам молились. Бакраны – те в Бога-Козла верят, дескать, рано или поздно земля расступится, выйдет из нее огненный козел и всех бакрановых врагов потопчет, а бириссцев, жабу их соловей, – первыми. Тем и живут. А яги свои каменюки защищали, вот и дозащищались… Гора осталась, а их и след простыл.
– А что ты еще про бакранов этих знаешь? Ты бывал у них?
– Как не бывать, они недаром козлу молятся, козы у них лучше не придумаешь – и молочные, и шерстяные, и верховые… Нам в горах без одежки из козьей шерсти вовсе худо было бы, вот мы к ним и ездим, меняемся, они и рады. Бедно живут, ой бедно! Бириссцы-то, жабу их соловей, загнали бакранов на Пыльную гору и заказали им спускаться. Иначе, говорят, всех порешим. Вот они и сидят в горах…
– Ты по-бакрански говоришь?
– Ну, – пожал плечами таможенник, – столковаться могу. Сколько мы берем, сколько даем… Старейшина ихний по-нашему здорово разумеет. Если не помер в зиму, вестимо. Толковый он, понимает, в чем ему польза.
– А зовут его как?
– Ба́кна его кличут, только, уж простите, Монсеньор, это у него не имя, а вроде должности, что ли. Как стал старейшиной, так и перезвался, а прежнее имечко Козлу на хранение отдал. У них, у бакранов, мужчины имена раз пять точно меняют, а кому свезет, то и все десять.
– А дамы?
– Да нет вроде. А вот с чего так повелось, не скажу.
– Что ж, мы это выясним. Клаус, долго еще?
– Да почитай, приехали. Лучше б нам помолчать теперь.
Дорога пошла под уклон, раздалось журчание воды, впереди, закрыв звезды, замаячила мохнатая черная стена. Еще немного, и адуан, остановив лошадь, еле слышно свистнул. Лово бесшумно ринулся вперед и пропал. Люди и лошади напряженно вслушивались в пахнущую горечью тьму. Время остановилось, небо и то, кажется, прекратило свое вращение.
Слабый ветерок дул в лицо, донося легкий запах дыма, кругом было тихо и спокойно, но сердце Дика колотилось, словно перед поединком. Где они? Что горит? Что задумал Алва? Что теперь будет? Сона, тревожно фыркнув, переступила с ноги на ногу, и юноша торопливо подобрал повод, однако мориска, в отличие от Баловника, знала, когда и где можно дурить.
Внизу раздалось какое-то пыхтенье, и Дикон не сразу сообразил, что вернулся Лово и вместе с ним Жан. Ворон спрыгнул с коня, подавая пример остальным.
– Юноша, – герцог говорил очень тихо, почти шептал, – ваше дело – лошади. Оставайтесь с караульными и
