Заезжаю прямо на территории кладбища, игнорируя табличку с надписью: «машины оставлять за воротами». Наверное, я нарушаю привычный покой, но мне плевать. Я просто должен найти Майю и отвезти её домой. Подальше от места, что навевают плохие воспоминания.
Останавливаюсь на холме и пригибаюсь к рулю, всматриваясь в просветы на лобовом стекле. Замечаю расплывчатый силуэт и почему-то наверняка знаю, что это Майя. Не глушу мотор и выбегаю из салона. Холодные капли дождя заливают за шиворот футболки и одежда мгновенно становится мокрой. Прикрываю глаза ладонью, но все равно ничего не вижу. Одно размытое, мокрое пятно вокруг.
Направляюсь в сторону трех захоронений на небольшом холме. Ноги скользят по размытой от дождя дорожке и близкий путь занимает больше времени, чем я предполагал. Но чем четче вырисовываются надгробные камни, тем отчетливее я различаю поникший силуэт Майи в черном платье на коленях перед могилой.
– Майя? – падаю рядом с ней на колени и встряхиваю за плечи. Она не реагирует, продолжая тупо пялиться прямо перед собой. Тонкая ткань платья превратилась в мокрую тряпку, омерзительно липнувшую к телу. Подол запачкан грязью. Светлые волосы впитали в себя так много дождевой воды, что милый, небрежный пучок Льюис, обмяк и потерял форму. Все ноги перемазаны в земле. И у меня складывается неприятное впечатление, что чем дольше малышка стоит здесь, тем глубже проваливается в мягкую землю. Совершенно не против, что природа поглотит её живьем.
Единственное, о чем я не подумал – это о зонтике. Но с таким ветром в лучшем случае, он бы просто сломался. В худшем, мы с Льюис летали бы, держась за зонтик, по всему кладбищу, как жалкая пародия «влюбленных» Шагала .
Своими влюбленными мозгами понимаю, что по-настоящему счастлив. Впервые в своей жизни кто-то нуждается во мне и этот кто-то – девушка, ставшая смыслом моей жизни.
– Майя! – более требовательно встряхиваю хрупкие плечики и словно очнувшись от долгого, летаргического сна, Льюис поворачивает голову на моей голос. Она смотрит на меня, но не узнает. Пустой взгляд бездонных океанов блуждает по моему лицу и чем дольше она меня не узнает, тем сильнее болит сердце.
– Том? – тень узнавания мелькает в моих любимых глазах, и взгляд её проясняется. Усталая улыбка растягивается на губах Майи и будто солнце выглянуло из-за облаков, освещая и согревая землю. Она покачивает светлой головушкой, тихо сокрушаясь своей глупости.
– Поехали домой, девочка, – целую её в висок, губами ощущая пульсирующую венку. Майя остается на месте, а я начинаю раздражаться и беситься на эту непослушную девчонку. Из последних сил держу себя в руках, сражаясь с нахлынувшим желанием закинуть её на плечо и унести в машину.
Закрываю глаза и размеренно дышу! Дождь не бесит меня так, как упрямство Льюис.
– Я не хочу домой, – отрешенный и безэмоциональный голосок Майи пробирает до костей. Ощущение, что я разговариваю с прекрасной каменной статуей, а её ответы – лишь плод моего жестокого воображения.
– Можно к тебе? – малышка обращает на меня свой кроткий взор и смотрит с такой тоской и просьбой, что моё сердце подлетает к горлу и припадочно стучит.
Майя может сделать мой дом своим, потому что она и есть мой дом!
На ответ мне не хватает сил. Это слишком большая эмоциональная встряска для человека, который всю свою жизнь учился избегать эмоциональной привязанности, похоронив чувства в потаенных уголках души.
Помогаю Майе подняться с колен, бережно придерживая за талию. Но ноги затекли от неудобного положения и не слушаются её.
Льюис неподвижно оседает на сырой земле. Я перекидываю её ручку себе на плечи. Крепко обвиваю правой рукой вокруг тонкой талии, левую подсовываю под ноги и поднимаю на руки. Легкую и невесомую как пушинку. Майя не сопротивляется, а мне хочется наорать на неё. Потребовать от неё должной реакции, чтобы она отнекивалась от моей помощи. Потому что я не знаю, что делать с тихой, до краев наполненной болью и тоской, маленькой девочкой у себя на руках.
Мы как жалкое подобие молодоженов…
Открываю дверь в салон автомобиля и усаживаю Майю на пассажирское кресло. Пока обхожу машину несколько раз чуть не навернулся на жиже под ногами, проклиная издевающуюся погоду.
В салоне сухо и довольно тихо. Включаю «печку», чтобы согреться и немного просохнуть. Майя никак не реагирует. Вцепившись пальцами в кресло сидит на самом краешке, и вся трясется от холода. Насквозь промокшая и продрогшая до костей. Стряхиваю с милых коленок землю. Развязываю шнурки на кедах и снимаю вместе с носками. Под ноги кидаю небольшое полотенце. Ступни Майи мокрые и холодные. Не хватает еще, чтобы она заболела. Но, кажется, в этом маленьком, замкнутом пространстве только меня это заботит.
Бросаю на Льюис гневные взгляды, рассчитывая вывести ее на разговор. Выбесить. Услышать силу в голосе и стойкость во взгляде, но она дрожит как осиновый лист, погруженная в свои мысли.
На задних креслах нахожу большие махровые полотенца. Одним укрывают её стройные ножки, а вторым вытираю волосы, распустив пучок.
– Давай мы снимем с тебя эту мокрую тряпку.
Майя рассеянно кивает, то ли соглашаясь с моими словами, то ли с неозвученными мыслями в своей голове. Она привстает на кресле и стягивает мокрое платье, оставаясь в одних трусиках. Дрожит еще сильнее и мелкие мурашки высыпают на груди. Льюис просто сидит и ровно дышит. Не смущаясь своей наготы. Впервые в жизни обнажение Майи не приносит мне удовольствия. Наоборот, мне хочется окутать её теплом и спрятать от этого жестокого мира.
Из кармана водительское кресла достаю свой теплый свитер бежевого цвета и кладу Майе на колени. Снова никакой реакции. Кажется, что, если я выгоню её из машины под ливень, она выйдет голая под дождь не задумываясь.
Мысленно чертыхаюсь и натягиваю свитер ей через голову. Просовываю руки и расправляю теплую ткань, управляя движениями Майи как тряпичной куклой. Моя маленькая малышка, которую нужно одеть и окутать теплом и заботой.
– Спасибо, – голубоглазая нимфа ловит мою руку за запястье и подносит к своим губам, целуя костяшки пальцев. Я подавляю стон не в состоянии вынести этот акт нежности. Если эта девчонка не прекратит так искусно издеваться над моим влюбленным сердцем, я самолично выставлю её из машины.
По дороге домой дождь немного прекращается, а небо просветляется. Одинокие солнечные лучи пробиваются через грозовые тучи и от испарения становится невыносимо душно. Убавляю «печку» и ставлю на комфортную температуру, чтобы самому не сдохнуть от жары, но, чтобы и Майя не замерзла. Она не проронила ни слова. Отрешенно смотрит в
