окно и водит пальцем по запотевшим стеклам, вырисовывая незамысловатые узоры. Шевелит пальцами ног, пытаясь согреться. И мне жутко хочется заключить её ступни в ладони и согреть растирающими движениями. Но я должен следить за дорогой и временно отказаться от всех негативных мыслей, захлестнувших мой разум.
Паркуюсь около дома и глушу двигатель. Майя прислоняется лбом к окну и смотрит на меня растерянным взглядом, не понимая почему мы остановились. Она ничего не спрашивает и не требует объяснений. Ловлю себя на мысли, что схожу с ума от невозможности услышать любимый голосок чертовки с нотками упрямства и постоянного стремления мне что-то доказать.
Льюис открывает дверь и опускает босые ступни на асфальт. Меня прошибает на холодный пот от осознания того, что она собирается идти по мокрой дороге босиком. Вылетаю из машины и загораживаю этой несносной девчонке путь. Майя глядит на меня открытым взглядом ребенка, болтая ногами. Разглядывает свои босые ступни, переводит многозначительный взгляд на меня и снова на свои тонкие ножки. Голубоглазая нимфа сведет меня с ума! Мои губы расплываются в улыбке. Я присаживаюсь на корточки и распахиваю свои объятья. Майя смущенно улыбается и на моих любимых щечках выступают румянец. И подобно маленькой малышке моя хрупкая девочка бросается ко мне в объятья. Обвивается вокруг меня как плющ, сцепляет ноги за спиной и крепко обнимает за шею. Близко-близко прижимаясь своей прохладной щечкой ко мне.
Обнимаю за талию и держа в своих объятьях самое драгоценное, что есть в моей жизни, заношу Майю в дом. Её теплое, но прерывистое дыхание струится по шее и позвоночнику. Голубоглазая нимфа не торопится спрыгнуть и встать на ноги. Висит на мне как маленькая обезьянка у матери за спиной.
Поддерживая Майю за попку, поднимаюсь на второй этаж и захожу в свою спальню. Усаживаю свою потеряшку на постель и торопливо снимаю влажную футболку.
– Я наберу тебе горячую ванную, – следом стаскиваю джинсы, промокшие настолько, что мне пришлось буквально сдирать их с кожи. И остаюсь в одних боксерах. В хорошие времена голубоглазая чертовка обстреляла бы меня глазками, совратив на непристойные вещи. Сейчас я даже не думаю об этом. Меня волнует только комфорт и эмоциональное состояние Майи.
– Угу, – выжимает концы волос и капли впитываются в свитер.
Скрываюсь в ванной комнате. Дверь оставляю открытой, и пока ванная стремительно наполняется водой, ни на секунду не свожу взгляд с Майи. Это не та девушка, которую я знаю. Моя Майя – бойкая и самоуверенная девушка, которая постоянно спорит со мной и качает свои права. Девушка что сидит на моей постели разбитая и сломанная маленькая девочка, потерявшаяся в своей боли. И только мне одному под силу все исправить. Нужно разговорить её. Заставить выговориться и тогда Майе станет легче.
– Идем? – встаю прямо перед ней. Мой голый торс мелькает перед лицом Майи, и я знаю, что это плохой способ привлечь внимание, но отказать себе в этом маленьком удовольствие не смог.
Льюис скользит взглядом по моему телу и всматривается в мои карие глаза, будто пытается отыскать в них ответы на все свои вопросы. Она рассеянно кивает и поднимает на ноги. Обходит меня стороной как нелепую преграду и заходит в ванную комнату. Снимает мой свитер, теперь впитавший запах её тела, и трусики, оставляя одежду валяться на полу.
Забирается в ванную и медленно погружается в горячую воду. Тень блаженства проступает на красивом лице и Майя позволяет себе легкую улыбку. Я закрываю дверь и опускаюсь на колени перед ванной. Голубоглазая нимфа витает в своих мыслях, тихо лелея душевную боль. Горячая ванна больше не приносит ей успокоения. Вся сжавшись Майя крепко обнимает себя за ноги, упираясь подбородком в колени и таращится на отблески света от ламп в воде.
У меня ни одной идеи как подступиться к Льюис с разговором. Она замкнулась. Глубоко ушла в себя и пассивно реагирует на помощь, позволяя мне управлять ей и делать всё, что я сочту нужным. Паника захлестывает подобно пенистым волнам. Собственная беспомощность убивает.
– Майя…
Задумчивая улыбка застывает на губах. Она меня слышит, но остальные чувства и эмоции выжгла боль.
Я включаю душ, настраиваю воду и поливаю продрогшее тело теплым и согревающим потоком воды. Майя начинает часто дышать от резкого перепада температуры, но успокаивается, когда вода расслабляет напряженные мышцы. Голубоглазая нимфа шумно выдыхает и прикрывает глаза, позволяя приятным чувствам проникнуть внутрь. А я наоборот перестаю дышать от тупого и распирающего счастья, понимая, что всё делаю правильно. Скольжу ладонью по спине, поглаживаю шею и руки. Помогаю неторопливым каплями сбежать по телу. И Майя жмурится еще сильнее, отдаваясь во власть моих прикосновений.
Запускаю пальцы в распущенные волосы Льюис и имитируя движения расчески, пытаясь распутать влажные и слипшиеся локоны. Прошу Майю немного откинуть голову назад и под напором острых струй воды, распутываю волосы. Майя вздергивает плечи и сильнее сцепляет руки на коленях, пряча свою очаровательную грудь. Плотнее прижимается к моей ладони и часто дышит.
Когда волосам Майи возвращен прежний вид, аккуратно выжимаю остатки воды. Насухо вытираю чистым полотенцем и пытаюсь собрать пряди в жалкое подобие пучка, прекрасно зная, как Льюис ненавидит мокрые волосы, прилипающие к спине. Но когда я превратился из подонка в парня, который пытается соорудить девушке прическу? Когда Майя стала нуждаться во мне.
– Пожалуйста, расскажи, мне случилось? – поливаю водой из душа хрупкие плечи, оглаживают их ладонью.
– Сегодня четырнадцать лет как… как умерла мама.
Ощутимая дрожь проносится по телу Майи.
– В этот день мы всегда ездим на кладбище. День памяти, проведенный рядом с ней.
Малышка трет глаза кулачком, а когда не справляется со слезами – набирает в ладошки-лодочки воду и умывается.
Но не это сломало её. Другая причина нанесла ей невыносимую боль.
– Он тоже там был. Мой отец, – и возводит на меня взгляд полный тихой ярости и ненависти. Как будто весь гнев, копившийся годами в тонкой и хрупкой душе, беспощадно затапливает её изнутри. Возведенную дамбу, которая сдерживала боль, тоску и разочарование, прорвало.
Майю сотрясает от злобы и убийственные молнии сверкают в почерневших небесах.
– Я его прогнала. Он не имеет право приходить к ней на могилу после всего, что он делал… – с тобой! Майя сжимает кулаки и бьёт по воде отчего брызги разлетаются в разные стороны.
– В глубине души я надеялась, что он воспротивится. Попросит прощения и поговорит со мной и сделает то, что делают провинившиеся родители: попытается исправить ситуацию. – Майя гладит себя по плечам, пытаясь унять
