дрожь. Я делаю воду горячее и окатываю её из душа, заставляя вздрогнуть и затихнуть на мгновение.
– Но он просто ушел, и я поняла, что никогда не была нужна ему. Они ушли, и я осталась одна на кладбище. Мне хотелось побыть с ней наедине, – Льюис рисует кончиком пальца на коленке неизвестный узор. – Когда начался дождь мне не хватило сил уйти или я просто не хотела. Мне было так плохо и противно, что я была готова остаться там навсегда.
Если бы я не приехал, ты бы так и сидела на холодной и влажной земле как окаменевшая статуя. Хочу накричать на неё и привести в чувства, раз и навсегда выбив из прелестной головушки дурные мысли.
– Я наговорила ему ужасных гадостей. Несмотря на то, что он заслуживает их, я не хочу быть мстительной дочерью, лелеющей свою ненависть.
Проще говоря, ты не хочешь превратиться в меня!
– Спасибо, что забрал меня, Том, – судорожно сглатывает, проталкивая подскочившее сердце к горлу. Майя сутки не называла меня по имени, и я уже забыл насколько сладко это звучит из её уст.
Чертовка тянется к мои губам и увлекает в нежный и трепетный поцелуй. Её прелестные губки мягкие и соленые от слёз. Я готов остаток жизни провести подле неё, успокаивая и оберегая. Майя углубляет поцелуй, прорываясь языком ко мне в рот и оттягивая жесткие кудряшки на затылке. Удивленно мычу ей в губы.
– Ты уверена, что хочешь этого? – А чего именно эта чертовка хочет? Совесть мне не позволит воспользоваться её разбитым состоянием.
– Мне нужны твои объятья, Том, – пальчиком очерчивает контур моих влажных губ и просящим взглядом умоляет присоединиться к ней.
Быстро избавляюсь от боксеров и забираюсь в ванную. Сажусь лицом к Майе так, что ей удается вплотную подсесть ко мне, сцепив ноги у меня за спиной. Голубоглазая нимфа крепко обнимает меня за талию, опустив голову мне на плечо. Затвердевшие соски чертовки упираются в мою грудь, и я непроизвольно стискиваю бока Майи. Грязные мысли лезут в голову, но изо всех сил подавляю их.
Наша телесная близость сейчас интимнее всех сексуальных шалостей. Сколько раз я видел Майю обнаженной, но только сегодня она обнажила передо мной свою душу, и я не могу предать её доверие.
– Спасибо, Том, – чертовка осыпает поцелуями моё плечо и трется щечкой. Рой покалывающих мурашек бежит по позвоночнику и поясницу сводит приятная истома.
Каждое слово благодарности этого создания убивает меня и одновременно возвращает к жизни остатки хорошего в моей душе.
– Можно?
Долго перебирая вещи в моем шкафу, Майя отыскала поношенную кофту черного цвета, которую я затолкал в самый дальний угол, чтобы выбросить. При этом мне открывался умопомрачительный вид на аппетитную и упругую задницу Льюис, но я делал вид, что изучаю резьбу на дверце шкафа.
– Конечно, – вытираю маленьким полотенцем влажные волосы, не зная, как себя вести с этой новой Майей. Кроткие просьбы голубоглазой нимфы всё переворачивают в моей души.
С улыбкой на лице чертовка надевает растянутую кофту и подворачивает рукава. Всё это время, находясь в поисках одежды, Майя простояла передо мной абсолютно голая. Женское белье в моем доме не водится, но оно и не нужно. Я очень одобряю внешний вид своей малышки: обнаженное тело, скрытое моей одеждой. Ощущение, словно я всегда обнимаю её.
Майя забирается на постель и укладывается на правую часть постели. Не дожидаясь приглашения, ложусь рядом и притягиваю малышку к себе. Она сплетает наши пальцы рук и прижимает мою ладонь к груди в области сердца. Зарываюсь лицом в её волосы и глубоко дышу. Они пахнут дождем.
– Ты можешь рассказать мне обо всем, что тебя тревожит.
Я хочу, чтобы она доверяла мне, а я буду молиться на то, что больше никогда не причиню ей боли.
– Тебе действительно это нужно? – Майя ложится на спину и смотрит на меня тревожным взглядом, но крепко держит меня за руку. Кожей чувствую размеренное биение сердца. Она боится мне довериться, но это не удивительно. Я столько раз подводил её.
– Майя, я плохой человек, – она хмурится и ее бровки сходятся на переносице. – Но ты важна для меня. Ты столько раз слушала печальные истории моей жизни, и я ни разу не задумался о том, что в твоей жизни их еще больше.
Майя гладит тыльную сторону моей ладони, вслушиваясь в мои слова. Это снова та девушка, к которой я подсел в столовой. Немного уставшая, но с прежним уверенным блеском в голубых глазах.
– Всё что я могу сделать для тебя – быть рядом. Выслушать всё, о чем захочешь рассказать. И надеяться, что мне удастся пробудить в своей душе замершие чувства и эмоции.
– Хочешь за мой счет стать лучше, Хард? – игриво пихает меня локтем в грудь и лукаво лыбится. Боже, как мне этого не хватало!
– Ты пробуждаешь во мне всё хорошее и обостряешь худшее, потому что чувства мне незнакомы, и я боюсь оплошать. Боюсь… – запинаюсь и оступаюсь на каждом слове, но Майя притягивает меня к себе и одним поцелуем развеивает все мои сомнения.
– Мама умерла за неделю до Рождества.
Я ложусь на спину, а голубоглазая нимфа укладывает свою прелестную головушку мне на грудь. Глажу её по волосам, понимаю, как тяжело дается ей этот разговор.
– Я была маленькая и плохо помню, что случилось. Точнее, я не до конца понимала. Мама часто жаловалась на боли в груди и в своем возрасте я уже знала, что у неё болит сердце. Сердце молодой девушки отказывалось работать. Только став старше, я осознала всю иронию недолговечности жизни.
Майя очерчивает пальчиком кубики моего пресса и отрывисто дышит. Воспоминания всегда причиняют ту неприятную, тупую боль, что ноет в груди.
– Она умерла внезапно. Её сердце просто остановилось.
Дрожь прокатывается по телу голубоглазой нимфы и передается мне.
– С тех пор я не праздную Рождество. Праздник, который должен приносить радость и чудеса, принес только горечь утраты.
Останавливает свою маленькую ладошку на груди и прислушивается к тихим ударам моего сердца.
– Я действительно похожа на неё. Бабушка сегодня это впервые подтвердила, а я поняла, что у отца были веские причины, чтобы… – вижу, как её губы трясутся и она не может совладать с собой. Майя так и не договаривает.
– Отец предложил провести праздник вместе, – говорю это как бы между прочим, а на самом деле мне не с кем поделиться этой новостью.
Моя чертовка сразу активизируется и упирается подбородком в небольшую выемку на груди, и смотрит
