себе безумные шалости за дверью своей спальни.
Увеличиваю ритмичность толчков и начинаю учащенно дышать, а по комнате разлетаются пошлые звуки.
– Том… – боже, как мне не хватает его!
– Я здесь, девочка. Не останавливайся, – стойкий голос Харда подстегивает меня, и я по-настоящему ублажаю себя, вслушиваясь в дыхание брюнета и подстраиваясь под его приказы, что ведут меня по пути наслаждения. Липкое возбуждение стекает по бедрам, а стеночки плотнее обхватывают пальцы, и я ощущаю бешеную, внутреннюю пульсацию, когда сдерживаться невозможно.
– Боже! – вскрикиваю на весь дом и сжимаю бедра, тут же выпрямляя ноги, позволяя судорогам промчатся по мышцам. Ответом на мой крик служит стучащий пульс в ушах и колотящееся сердце в грудной клетке.
– Том? – слишком подозрительная тишина на другом конце провода. Хард либо откинулся от перевозбуждения, либо строит униженного и оскорбленного.
– Я тебя убью, Майя… – и я ему верю! Тихая злоба страшнее громких криков.
– Ты далеко, Хард! – Когда расстояние останавливало брюнета? Возможно в этом и проблема, я хочу, чтобы Томас взбесился и приехал ко мне. – Доброй ночи, малыш.
Я ведь предупреждала этого высокомерного подонка в наш первый разговор, что последнее слово всегда остается за мной…
Глава 49. Том
Проникать в дом Майи также естественно и просто, как проникать в нее. Место, где меня всегда ждут.
Шторы спальни задернуты, но из окон льётся золотистый свет от ночника, пробиваясь через плотную ткань. Значит Майя еще не спит. Если эта чертовка специально флиртовала со мной по телефону, предаваясь маленьким шалостям, терзая меня, чтобы я приехал – её гениальный план сработал.
Даже из машины я вижу, что балконные двери приоткрыты. Ну, нет, сегодня я этим входом не воспользуюсь. Льюис всегда обвиняла меня, что я веду себя как неукротимый дикарь, не признающий правил поведения. Сегодня я поступлю как джентльмен. По-джентльменски войду через парадный вход и трахну её.
Заглушив двигатель, выхожу из автомобиля и как можно тише захлопываю пассажирскую дверь, но в ночной тишине сделать это практически невозможно. Слышу бешеные удары своего трепещущего сердца, вновь ощущая себя неопытным мальчишкой в надежде на то, что ему в очередной раз обломится с самой сексуальной и горячей девчонкой университета. Но все совсем наоборот: это я самый желанный парень, о котором мечтают все девки, а Льюис – именно та девчонка, которая всегда желала запретного, разглядывая меня пока я не вижу. Тогда какого черта я гнал по ночной трассе, если она должна грезить о встречи со мной? Безнадежно влюбленный идиот!
Прежде чем войти в дом заглядываю в окна, убеждаясь, что на первом этаже темно и тихо. Очевидно, миссис Льюис загостилась у своей очередной подруги, предоставив свою внучку в моё полное распоряжение. Идеальная женщина! Дверь не заперта, и я без проблем попадаю внутрь. Главное, чтобы в доме напротив не подумали, что их соседей грабят. Лишний шум мне не нужен, ведь я пытаюсь сделать сюрприз своей чертовке.
Затаив дыхание прикрываю дверь и бесшумно поднимаюсь на второй этаж. Крадусь по стеночки как настоящий воришка, запланировавший похищение века. Только если я не угомоню сдуревшее сердца, оно выдаст моё присутствие раньше, чем я успею внезапно нагрянуть в спальню Майи.
Останавливаюсь около её комнаты и толкаю дверь. С протяжным скрипом открывается и судя по отсутствию реакции, Льюис либо в ванной комнате, либо занимается чем-то очень важным, требующим её полного внимания, например, перебирает свои конспекты и учебники. У Майи завален ими весь стол.
На меня накатывает резкий приступ дежавю, сильно похожий на тошноту, когда я топтался в дверях, не решаясь ступить в непорочную спальню прилежной студентки в день претворения спор в жизнь. Теперь эта чистая и свеженькая комнатка познала оттенки пошлости.
– Привет, девочка, – с грохотом захлопываю дверь, отрезая любые пути отступления. Майя подпрыгивает, роняя тетрадь на стол и оборачивается на мой голос.
– Хард, какого черта? Ты меня напугал! – она часто моргает и переводит дыхание, потирая грудь. – Что ты здесь делаешь? – и её шестеренки в голове начинают активно работать, распутывая необъяснимый клубок моего появление. Представляю, как от мысленного процесса у Майи валит пар из ушей и с трудом подавляю смех.
Льюис переводит взгляд с двери в спальню на распахнутые балконные, снова на меня, окидывая удивленным взглядом. По мере осознания голубые глаза Майи загораются лихорадочным блеском понимания.
– Ты что Хард зашел через парадную дверь?
Да, девочка, я еще могу тебя удивить!
Чертовка гордо вскидывает подбородок и соблазнительно подпирает руками грудь, очертания которой отчетливо виднеются под спальной футболкой. Взглядом прохожусь по ее телу, подмечая, что сморщенные от возбуждения соски проступают через ткань. Ноги покрылись мурашками. И снова ощущение дежавю, когда она стояла передо мной в одной сраной кофточке в загородном домике, одним своим видом умоляя прикоснуться к ней.
Как с одной девушкой может быть связано столько воспоминаний?
Преодолеваю расстояние между нами и беру её лицо в свои ладони. Голубые глаза Майи приобретают насыщенный темный оттенок, и я впервые понимаю, что давно потонул в её океанах. С необъяснимой нежностью увлекаю чертовку в поцелуй. Двигаюсь намеренно плавно, целуя без натиска, еле касаясь вкусных губ, чтобы дать Майе шанс отстраниться, если она того желает, злясь на моё бесцеремонное вторжение. Но она не желает и льнет ближе.
Чувствую жар любимого тела и скольжу руками к тонкой шейке, отклоняя голову назад и выцеловывая каждый миллиметр кожи – теплой, гладкой, вышитой капельками влаги, как бисером. Она действительно только из душа. Вода застыла в ключичных ямочках, которые я вылизываю, напиваясь каплями с бархатной кожи как утопающий, нуждаясь в Майе сильнее прежнего. Голубоглазая нимфа тихо постанывает, путешествуя ладошками по моей спине и волосам. Сжимает их в кулак и оттягивает, заставляя меня рычать ей в шею и тактильно ощущать знакомую дрожь её тела. Меня охватывает дикое и необузданное желание.
В голове крутятся тысяча образов, которые я копил все эти несколько дней в разлуке с ней, едва позволяя представлять – копна светлых волос высвобождается из тугого хвостика, руки нащупывают стройную талию, губы Майи приоткрываются, нашёптывая моё имя. Вот в чем я нуждаюсь сильнее всего – в моем имени на сладких устах произнесенного обреченным голоском.
– Том… – вся трясется в моих объятьях. – Я соскучилась… – она даже не представляет насколько сильно я соскучился по ней, но у меня есть миллион способов рассказать ей об этом. Разворачиваю Майю к себе и вжимаюсь грудью в её спинку, обшаривая ладонями тело
