для меня. И я его не украла. Оно не просто мое, я его
заслужила. Так что да, мне придется вставать раньше, да, мне придется догонять их с их летними курсами и языковыми стажировками, но… смелость города берет.
Это как в «Вопросах для чемпиона». Я остаюсь!
Глава 21
Габриэль
Пасха. Недельные каникулы, и повсюду книги. Она не хочет останавливаться. Не тогда, когда другие отправились на стажировки, чтобы восполнить свои пробелы или продвинуться вперед.
За обедом Лили неразговорчива. Она отпивает из стакана, барабанит пальцами по столу, делает еще глоток, по-прежнему не поднимая глаз. Подперев щеку кулаком, устремив взгляд вдаль, она глубоко вздыхает.
Когда она наконец решается заговорить, в ее голосе слышны слезы:
– Моя проблема в том, что ничто никогда не подтверждало мой интеллект.
– Но у тебя есть аттестат об окончании школы. Да еще и с отличием!
– Мам, у всех он есть…
– Лучше не продолжай, кажется, это будет что-то нелестное для твоей бедной матери.
– Прости. Я хотела сказать, что у меня нет доказательств моих достижений, которые остались бы со мной навсегда, и я могла бы опираться на них, строить на них свое будущее…
– В каком смысле?
– Не знаю. Но я устала во всем сомневаться. Другие люди читают невнятный текст и говорят: «Ничего не понял, это плохо написано», а я думаю: «Что я за бестолочь, ничего не понимаю!» Мне надоело думать, что я ничего не стою или стою меньше, чем другие, что я не на одном уровне с «настоящими» – с теми, кто всегда прав, кто имеет право судить. Мне нужно, чтобы меня похлопали по плечу и сказали: «Все, что ты делаешь, хорошо. На самом деле. Продолжай». И чтобы это был кто-то важный для меня, кто-то, кого я могла бы уважать и кто…
– Но ты никого не уважаешь! Давай, назови хоть одно имя. Кто это?
Лили расхохоталась.
– Так и есть!
– Лили, это работает в обе стороны. Как ты можешь ожидать к себе интереса от тех, на кого тебе плевать? А еще ни у кого нет той силы, которую ты ищешь, ни у кого нет меча, чтобы посвятить тебя в рыцари. Так что поступай как всегда – посвяти себя в рыцари сама!
Глава 22
Лили
Первый год на подготовительных курсах я провела как в тумане. Будто брела сквозь замершее время, в непроглядной ночи. Я не совпадала со всем остальным миром. Больше не видела дневного света. Я превратилась в зомби. Мы все стали как зомби.
Я засыпаю в электричке. По утрам. По вечерам. Пропускаю пересадку. Прихожу с опозданием. Меня отчитывают, как маленькую.
И это жизнь? Я перестаю есть, приступы тревоги следуют один за другим. Если сдаться сейчас, будет ли это позором? Нет. Восемь человек уже капитулировали. И каждый раз учителя говорят: «Вот видите, это не для всех. А ведь мы только начали! Дальше будет труднее, предупреждаю вас».
Сначала я слышала, что мне тут не место, потом мне пытались объяснить, что, если я сдамся, это вовсе не будет неудачей, «особенно для меня». Что все уже и так «довольно хорошо» – ведь мне удалось сюда поступить, я попыталась…
Но все их старания удесятеряли мою ярость. Они меня не знают. Я никогда не сдавалась, никогда не опускала руки. Пусть давят на других. А меня им придется терпеть до конца года. Я могу потерять еще пять килограммов, спать на два часа меньше, но я буду там каждый день. На каждом экзамене я сдам полностью заполненный бланк. Чтобы ни о чем потом не пожалеть. Чтобы пройти весь путь. Выложиться до конца.
Я не сдаюсь. Сдается мое тело.
Ко мне липнет любая зараза. Рождественская простуда, февральский желудочный грипп, пасхальная лихорадка. Они правы, я слабая, мне здесь не место, я ничего во всем этом не понимаю.
Я трачу годы своей жизни впустую, вместо того чтобы искать себя. Вместо того чтобы найти свой путь. Правильный путь.
Что ж, я пыталась. Но продолжать нет смысла. Ради чего? Что потом? Не имею ни малейшего представления. Решение принято: я хочу вернуть себе свою жизнь.
Я иду к директору подготовительных курсов с намерением сказать, что ухожу; мне так плохо, что еще чуть-чуть – и меня вывернет на него.
Это будет моя первая неудача. Ну, хоть раз должно было не повезти, как сказала бы мама. Я еще не говорила ей о своем решении, но знаю, она будет довольна. Не моим провалом, а тем, что я прислушалась к себе и теперь намереваюсь принимать вызовы, которые соответствуют моему уровню, браться за то, что мне по силам, ведь это сделает меня счастливой и приведет на правильный путь – на путь настоящей жизни и настоящих ценностей.
Директор не дает мне и рта раскрыть. Такая у него манера общаться. Он заканчивает чужие фразы, всегда уверенный, что знает, о чем с ним будут говорить.
Он улыбается: «Ну что, мадемуазель, стоило так упорствовать?»
Это вопрос? У него такой монотонный голос! Он что, пытается глубже утопить меня, сказав: «Все это – и ради чего»? Усугубляет, чтобы я поняла: давно надо было перестать цепляться, разжать хватку, как он и говорил? Как и предупреждал? И еще эта его привычка говорить «мадемуазель», потому что он не помнит, как меня зовут.
Я сжимаю кулаки. Чтобы не расцарапать его прекрасный стол или его холеное лицо.
«Последние несколько недель – как на лыжах с горы, и в следующем году придется продолжать в том же темпе. Станет еще сложнее. Я знаю, что вы справитесь, вы нам это доказали. Вы учитываете замечания, работаете усердно. Очень хорошо, мадемуазель. Если продолжите так стараться, экзамены вы сдадите. Кстати, куда вы собрались поступать? Полагаю, вы пришли посоветоваться насчет вашего выбора?»
Я не знаю, что ответить. Из его кабинета я выхожу со списком из четырех высших учебных заведений. Четыре вуза, куда я могу подать документы.
Так он считает.
На следующий день я возвращаюсь на курсы и продолжаю заниматься до конца учебного года. Однако с тех пор, как я сюда поступила, я кое-что утратила: уверенность в себе. Уверенность в своих суждениях, в своих способностях.
Того, что раньше было моей опорой, моим фундаментом – моей всепоглощающей, детской уверенности в себе, – больше не существует. Мне больше не за что ухватиться. Кажется, будто вся моя жизнь выстроена на зыбучих песках. И может рухнуть в любой момент.
Теперь я иду вслепую. Всего боюсь. Боюсь жизни. Боюсь быть той, кем была. Я борюсь со своей природой. Изматываю себя и угасаю. И ни о чем не прошу. Я хочу только одного. Свободы.
И моей былой независимости от чужого мнения.
Глава 23
Лили
К лету многие решили сдаться. На нас сильно давили рейтингами. Стоило оказаться среди отстающих – и они принимались уничтожать твой боевой дух, изматывать тебя, пока не сломаешься. Психологически это очень тяжело. Отсеивание и раньше было жестким, а теперь началась настоящая резня.
Наконец-то я поняла правила игры. Игры, в которой победителей не бывает.
Теперь, когда директор рассказал мне об этих четырех высших школах, я меньше сомневаюсь в своих решениях, и месяцы пролетают быстрее. Окончание пытки все ближе. С февраля все наши силы уходят только на подготовку к вступительным экзаменам. Мне стала ясна моя цель: я должна попасть в один из лучших вузов, к которым работодатели выстраиваются в
