прикрывая глаза от томного наслаждения, что дают мне её губы на моей шее. Всё что угодно, лишь бы снова не ворошить собственное прошлое, но она так много дала мне, что ответить на ее вопросы это меньшее, что я могу.
– Я отвечу на твои вопросы если ты ответишь на мой, – у меня сосет под ложечкой от собственных слов, но я хочу знать, что мучает мою малышку в кошмарах.
– Договорились, – и плюхается на кровать рядом со мной, расправляя свои длинные волосы так, чтобы они болтались вдоль постели. – Ты всегда был таким опасным, грубым и сексуальным, или в детстве был маленьким и милым малышом Томми? – Майя задорно хихикает, а у меня приятно гудит в сердце. Хоть я и ненавижу это прозвище со временем нашей первой встречи в библиотеке. Место, где началось наше знакомство и наша история
Первый вопрос Майи такой наивный и одновременно невероятно сложный.
– Я всегда был самым обычным, уравновешенным парнем без склонностей, как ты любишь выражаться, к желанию трахать все, что движется. – Она одобрительно кивает головой – ей нравится, что я использую её фразы для описания своей жизненной позиции. – Никогда не встречался с девушками. Отношения с тобой – мои единственные отношения, – перевожу взгляд на спокойные черты лица Майи и на мгновение мне кажется, что от нее исходит незримый, теплый свет, освещающий мой мрак внутри и согревающий моё сердце. Она кротко мне улыбается, а глаза блестят от счастья.
– Когда она ушла и родители развелись, – нахожу руку Майи и крепко сжимаю её ладонь, – я изменился. Моё отношение к девушкам изменилось. Если самый близкий и родной мне человек может предать меня и бросить, значит на это способна любая другая девушка. Я мстил им за ошибки матери, – перебираю тонкие пальчики Майи, успокаивая своё волнение. – Тогда я понял, что обладаю неплохими внешними данными, чтобы наивные девчонки сходили по мне с ума и желали. Обходительный молодой человек легко открывал доступ к запретному в девичьих телах. Я получал желаемое и продолжал охоту, пополняя список новыми именами. – Льюис поворачивает голову на бок и рассматривает что-то не существующее на моем столе, испытывая, возможно, отвращение к моим поступкам и ко мне. – В университете мои навыки стали совершеннее, и моя постель долго не пустовала. – Черт возьми, я до сих пор продолжаю говорить об этом с гордостью! Это определенный этап моей жизни, мерзкий и аморальный, но он всегда будет моей частью.
– Всё это время ты не пытался поговорить с ней, не считая неудачных встреч у твоего отца, о которых ты не знал? – Майя горько усмехается и берет мою ладонь. Кладет себе на грудь, заставляя прислушаться к ее размеренному сердцебиению. Её отношение ко мне не изменилось.
– Нет. Она ушла не для того, чтобы я ее искал. Завела новую семью и нового сына, получив желаемое счастье, – зажмуриваю глаза, отгоняя жгучие слёзы. – Я спрашивал у отца почему на самом деле она ушла… – поджимаю губы, но соленые капли успевает сбежать по щекам, и я впервые распробовал вкус слёз. До этого я никогда не плакал. Даже когда она ушла!
– И что он ответил? – моя девочка поглаживает костяшки моих пальцев, словно убаюкивает.
– Что она была не готова и в этом нет моем вины, – Майя сильнее стискивает мою ладонь, будто хочет разом забрать все мою боль себе. – Я надеялся, что мать ушла от нас к другой семье. Так у меня хотя бы была причина винить их, но отец сказал, что замуж она вышла гораздо позже. Вина полностью на ней и вся моя ненависть сконцентрировалась против одной женщины, превратившись в будущем в сгусток презрения ко всем девушкам.
– И совесть тебя не мучила после того, что ты делал…– Майя выдерживает неловкую паузу и продолжает, – с девушками?
– У меня не было совести. Я был без тормозов. Получал желаемое не прикладывая усилий. Достаточно было несколько раз мило улыбнуться и проявить внимание как девичьи подолы юбок задирались, и я пользовался их наивностью и доверием. – На мгновение мне кажется, что гримаса отвращения сводит прекрасные черты лица Майи всегда такие располагающие, а глаза излучают безразличие. – То же самое я делал и с тобой, – она вспыхивает, и целая палитра противоречивых эмоций выступает на лице. Льюис сильнее прижимает мою ладонь к своей груди. – Разница лишь в том, что ты была другой. Ты противостояла мне, спорила и припиралась со мной, постоянно отстаивая свою точку зрения и защищая свои позиции, ломая меня и заставляя по-новому смотреть на вещи. Пока в результате я не влюбился в тебя, – Майя лежит, насупившись около меня и таранит взглядом мою грудную клетку, наверно, пытаясь высмотреть мое сердце.
– Ты поступал со мной не так как со всеми, – я поступал с тобой гораздо хуже и всё из-за того, что боялся признаться себе в собственных чувствах.
– Тебе просто не с чем сравнивать, – возражаю я без рьяного стремление переубедить обладательницу моего сердца, что смотрит на меня с верой и любовью во взгляде.
– Ты прав. Отношения с тобой – мои первые отношения, – моё сердце совершает кульбит в груди, и я улыбаюсь словам Майи как идиот. – Если бы тебя можно было изменить, – она привстает на локоть и обращает на меня нежный взор, – я бы его упустила, потому что я люблю тебя грубым, насмешливым и заносчивым, вульгарным и раздражающим, заботливым и нежным, и даже жестоким, – на последних словах её голос срывается, и застенчивая улыбка выступает на губах, под которой она прячет, я знаю, слёзы.
– Я столько раз пытался показать тебе, что ты выбрала ужасного человека для отношений, не заслуживающего тебя.
– Мне не нужен хороший. Мне нужен ты, Хард, – Майя тянется к моей щеке и оставляет поцелуй. – И даже если в будущем что-то… – не позволяю ей закончить эту немыслимую, дикую мысль и затыкаю Льюис поцелуем. Валю обратно на постель и заключаю в крепкие объятья, с жадностью, словно не прикасался к ней целую вечность, целую сладкие губы моей девочки. Она расцветает под моими касаниями и льнёт ко мне всем своим существованием, требовательно обнимая за плечи.
– Но отец говорит, что я изменился? – шепчу прямо ей в губы и замечаю промелькнувшую тень сомнения. Бровки Майи смешно сходятся на переносице, и она выглядит задумчиво, не зная можно ли верить моему заявлению.
– Что? – отталкиваюсь ладонями от матраса. – Говори! Я знаю эту недоверчивую ухмылку.
– Ты не можешь знать всех моих улыбок, – протестующие скрещивает руки на груди
