Лабиен подошел ближе, наклонился и поискал на ней Бибракту.
– Это недалеко, меньше дня пути, – объяснил Цезарь. – Крепость принадлежит аллоброгам, но она хорошо защищена, и гельветы ее не разрушили. Там есть припасы, хотя мы не можем ввести в крепость шесть легионов.
– Но можем разбить лагерь неподалеку и запастись всем необходимым. – Лабиен нашел укрепленный город на карте. – Бальб будет счастлив, когда мы ему об этом расскажем. Он очень обеспокоен, как и все… Новость отнюдь не плоха, однако ты что-то не очень доволен.
– Это не то место, которое я бы выбрал для битвы.
– Для битвы?
Лабиен не понимал, почему Цезарь вдруг заговорил об этом.
– Мы устроили Дивикону ловушку на реке Арар, – объяснил Цезарь. – А он сделал то же самое сейчас: стоит нам повернуть к Бибракте, как он поймет, что наши припасы на исходе, и немедленно нападет.
– Что значит «немедленно»? – удивился Лабиен. – Дивикон бежит от нас уже две недели.
– Не совсем так, – поправил его Цезарь. – Дивикон уже две недели препятствует нашему снабжению, лишая нас любой возможности пополнить запасы продовольствия и заманивая все глубже в Галлию, где нам никто не поможет, разве что бросит корку хлеба. Ни одно племя не пожелает сражаться с гельветами на нашей стороне. И они по-прежнему превосходят нас числом. Новые легионы не готовы к бою. По сути, у нас всего четыре боеспособных легиона. А у них – более семидесяти тысяч воинов.
– Тогда… почему мы их преследовали?
– Я надеялся, что смогу напасть на гельветов с тыла и нанести новый удар, который их ослабит. Я рассчитывал, что нам хватит снаряжения и припасов, но Дивикон лишил нас и того и другого. Он не пожелал подвергать риску своих воинов и не отправил их на помощь тигуринам, когда мы атаковали их у Арара. Он отлично распоряжается своими силами. И не действует, исходя из минутных побуждений. Это грозный враг.
Они снова умолкли. Воспользовавшись случаем, Лабиен без разрешения налил два кубка вина и, отбросив чиноначалие, протянул один другу.
– И что мы будем делать? – спросил он.
У племянника Мария всегда было что-нибудь наготове. Но на сей раз Цезарь взял кубок, поднес к губам и, сделав долгий глоток, пробормотал:
– Не знаю.
C
Предательство Абры
Рим
58 г. до н. э.
Рано утром Абра, служанка Юлии, покинула дом, сославшись на то, что должна закупить в лавках на Форуме мази и духи для хозяйки. Это никому не показалось странным. Рабыня действительно отправилась на Форум и приобрела несколько флаконов с ароматическими настоями, но на обратном пути свернула и добралась до большого дома посреди города – в этом доме жили вовсе не ее хозяева. Весь Рим знал этот дом, и Абра нашла его без труда, задав лишь пару вопросов встретившимся ей рабам.
Она обогнула особняк, добралась до задней двери и дважды стукнула по ней костяшками.
Domus Цицерона
Цицерон встретился с Катоном за завтраком. С некоторых пор это вошло у них в обычай: они с утра обсуждали то, что будут говорить в Сенате или на ближайшем народном собрании. С тех пор как Цезарь заключил договор с Помпеем и Крассом, они проигрывали голосование часто, но отнюдь не всегда. В любом случае оба были убеждены, что важно не показывать своей слабости врагам. Цицерон восхищался стойкостью Катона.
– Я на одиннадцать лет моложе тебя, – улыбнулся тот, объясняя наставнику, почему он полон сил.
– Знаю, но, по-моему, дело не только в возрасте, – ответил Цицерон. – Твое упорство – черта характера…
– Некий человек желает видеть хозяина, – объявил атриенсий, вмешавшись в их разговор.
– Некий человек? Кто же это? – спросил Цицерон, раздраженный тем, что их прервали. К тому же он не понимал, о ком идет речь.
Раб приблизился. По его лбу тек пот. Он понимал, что досаждает хозяину.
– Это женщина… рабыня, мой господин. – Прочтя в лице господина недоумение, которое грозило перерасти в ярость, он поспешно продолжил: – Я бы никогда не осмелился побеспокоить хозяина, но рабыня уверяет, что у нее есть сведения, касающиеся одного из ваших величайших врагов.
И атриенсий покорно опустился на колени, ожидая распоряжения или наказания.
– Эта рабыня не уточнила, кого именно касаются эти сведения? – спросил Цицерон, все еще не зная, как поступить.
– Юлия Цезаря, мой господин, – ответил раб, не поднимая головы. – Сказала, что она личная служанка Юлии, жены Помпея. Не знаю, лжет она или говорит правду, но я подумал, что лучше ее не гнать, а доложить хозяину.
Цицерон вопросительно посмотрел на Катона.
– Мы ничего не потеряем, если выслушаем ее, – отозвался тот.
Цицерон кивнул и обратился к рабу, который так и стоял перед ним на коленях:
– Приведи ее.
Двое сенаторов в задумчивости ждали женщину, поедая сыр и орехи, лежавшие перед ними на блюде.
Вскоре Абра явилась в атриум и встала перед Цицероном. Она не опустилась на колени, хотя на ее лице отчетливо читался страх.
– Значит, у тебя есть сведения о Цезаре, важные для меня? – спросил Цицерон, не утруждая себя приветствием. Как-никак посетительница была всего лишь рабыней.
Абра видела еду и напитки на столе и отлично понимала, что прервала завтрак римских сенаторов, поэтому сразу перешла к делу и в четырех простых предложениях пересказала события той ночи, когда у Цезаря случился припадок.
– Ты хочешь сказать, что проконсул страдает morbus divinus?! – изумился Цицерон.
– Да, славнейший муж, так сказал греческий врач.
Цицерон посмотрел на Катона; тот разинул рот. Хозяин дома снова повернулся к рабыне:
– А зачем ты мне это рассказываешь? Что надеешься получить взамен?
– Я хочу свободы, славнейший муж, – ответила Абра.
– Если твои слова верны – а я обещаю провести расследование и выяснить, лжешь ты или говоришь правду, – я предложу Помпею, твоему хозяину, деньги и выкуплю тебя. Как только ты станешь моей собственностью, я дам тебе то, о чем ты просишь. Но прежде я должен выяснить, насколько правдивы твои слова.
События разворачивались несколько иначе, нежели ожидала Абра.
– Но, славнейший муж… Мать Цезаря поклялась убить любого, кто выдаст секрет. Если сенатор начнет расследование, хозяйка узнает…
– Я все понимаю. И буду осторожен, – перебил ее Цицерон. – Я щедр, когда мне предоставляют ценные сведения, а твои сведения могут быть очень ценны. Если я решу тебя выкупить, то найду для Помпея подходящий предлог. Расследование будет вестись втайне, и мать Цезаря ничего не заподозрит. А теперь уходи, возвращайся к хозяевам, пока тебя не хватились.
Абра колебалась, но сенатор не собирался продолжать разговор. Он сделал знак атриенсию, и тот указал ей на выход.
