лимиты горя? Кто? И в какие временные рамки мне нужно было вписаться, чтобы меня перестали считать свихнувшимся и отстали? Вот год потоскуешь, и норм? Дальше все будет зашибись? Так это должно было выглядеть?!
А что, если я не хотел, чтобы меня лечили? Я так обложился воспоминаниями о Кире и нашей жизни, чтобы у меня не было ни единого шанса потерять, упустить из виду, из памяти ни одной детали отведенного нам времени.
Я тогда молча убрал кольцо с камнем в Кирину шкатулку, которую забрал из нашей съемной квартиры, и пошел гулять с Гердой, чтобы не сотрясать воздух ненужными объяснениями. Но впредь решил максимально избавить маму от шок-контекста своей жизни. Но кольцо с правой руки так и не снял.
Герда. Наша собака, казалось, тосковала не меньше меня по своей хозяйке. Я выкрал ее тогда из родительского дома Киры, когда узнал, что врачи ее не спасли. Так и живем мы с ней вместе. Разбавляет наше дуэтное одиночество разве что Кирюха, когда забираю его с ночевкой в дом.
Была бы Кира против, чтобы у меня кто-то появился?
Сложный и одновременно простой вопрос. Несмотря на то, что она не хотела меня знать после похищения, что собиралась уехать от меня с Потаповым в Москву, мне почему-то казалось, что эта чистая душа всегда желала осчастливить всех вокруг. И там, на небесах, ее без экзаменов, автоматом, сразу зачислили в академию ангелов. А они, как известно, желают земным придуркам мира и добра.
Даже ежегодные смс с ее номера были пропитаны любовью, отправляя меня в ад. Я уже был там и послания с ее номера воспринимались мною как подарок, хоть какая-то ниточка, связывавшая меня с вещью, принадлежавшей Кире.
– Думаю, она не будет против… – Мой ответ Аделину не устроил, и она продолжила пыхтеть, угрожать, всем видом показывать, что я ей противен.
Я сотни раз прокручивал в голове, как она в самолете пригрозила выцарапать мне глаза – так же говорила когда-то Кира, в начале нашего знакомства.
Как я прикоснулся к ней и меня током прошибло по позвоночнику от аромата Ады – она пахла Кирой.
Я понял, что у меня “свистит фляга”. Конкретно так. Потому что видеть в абсолютно чужом человеке погибшую жену – это дурка, неизлечимая болезнь! Но я так боялся упустить это наваждение, что цеплялся за Аделину, как ненормальный, все больше приводя ее в ужас. Конечно, она предпочла обезопасить себя и свое семейное счастье с крутым олигархом, сбежав от меня в этот же день.
Хищник остался без добычи. Но в носу, в памяти остался этот запах. И это изматывающее чувство тоски, голода по человеку рядом.
Я не смог оставаться на дне памяти отца Киры после встречи с Аделиной. Мне невыносимо было видеть там ее с человеком, которому я был благодарен за все, что он сделал для моей жены и против которого я не мог пойти.
Весь оставшийся день я провел в обнимку с боксерской грушей, в кровь сбив кулаки. Мне позвонил Потапов, пригласив на ужин с его семьей в дом Натальи Андреевны. Конечно, я отказался, выдумав какую-то причину. Я хоть и был конченым ублюдком, как говорила Ада, но не настолько. Я не заявился бы в родительский дом своей жены, сгораемый от похоти в сторону жены ее крестного отца. Вместо этого я устроил себе садо-мазо-практику. Наблюдал с улицы, через окна, как они ужинали, как Кирина мама водилась с Оливкой, как Потапов нежно обнимал жену. И совсем чуть не свихнулся, когда увидел свет в комнате Киры. Я хоть и часто бывал в ее доме, навещая тещу, но зайти в нее не мог. А Аделина смогла. И это тоже было неправильно!
Я несколько часов провел вглядываясь в окно Киры, думая, что в комнате никого нет. Помню, как закурил последнюю сигарету из пачки и увидел, как дернулись занавески на окне. Словно призрак Киры увидел. Потом чистый лист. Не помню ничего. Я совался домой и до утра рассматривал наши свадебные фотографии, чтобы вышибить из себя мысли о другой. Завтра день памяти Киры. Только она должна быть в моей голове. Но и этот день осквернила моя встреча с Аделиной. Я буквально вытолкал ее с кладбища, оставшись с женой наедине.
“Я тебя отпускаю. Живи дальше. Создавай что-то прекрасное. Но уже без меня. Кира” – я не верил своим глазам, когда читал эти слова. Нет! Надеюсь, это не последнее сообщение?! От него несло прощанием, но я не был готов порвать эту тонкую, безумную нить между нами. Аделина, ворвавшись в мою жизнь, сама того не ведая, разрушала мою связь с Кирой. Я же дал себе слово отпустить ее и не пытаться искать с ней новых встреч.
Мои последние слова для Ады, что в следующий раз я не смогу ее отпустить были не просто правдой, они были обещанием. Угрозой. Катастрофой для ее семьи.
Когда Эми попросила заехать в книжный магазин, чтобы выбрать книжки для ее новой подруги с дочкой, я зачем-то поплелся с ней. И сделал очередную глупость. Купил плюшевого медвежонка с розовым бантом для Оливки. Эми удивилась, но лишних вопросов задавать не стала. Я попросил не говорить Аделине, что подарок от меня. Мои друзья вообще обладали удивительным качеством – принимать меня любым. Даже, когда они думали, что наше свадебное интимное видео слил я, они, узнав о смерти Киры, прилетели ко мне, чтобы просто быть рядом. Без осуждения и упрекающих взглядов. Просто сидели со мной и караулили, чтобы я не разбил себе башку о стену при очередном приступе. Досталось им со мной.
Пока Эми что-то писала в телефоне на улице, не замечая Аду, я, как завороженный, наблюдал за самой прекрасной и бесценной картиной в мире. Я увидел их сразу. Мое зрение словно приросло к Аде с дочкой на руках, не замечая ничего и никого вокруг. Мои девочки ловили ртом снежинки. Мои девочки. Я забыл, как дышать. Достал телефон и сделал несколько снимков. Это было сильнее меня.
Глава 5
Аделина
Я сутки не могу дозвониться до мамы и меня это жутко беспокоит. Я никогда не была мастером накручивать себя по пустякам. Ну, мало ли, где она. Скорее всего, занята в своем Центре искусств, где работает управляющей и педагогом. Скоро у них откроется летний лагерь для одаренных детей, и мама
