и листать старые фотоальбомы. Отложить телефон и почитать книжку ребенку, даже когда накопилась большая усталость после работы. Сходить в кино с друзьями, без телефонов, чтобы точно насладиться моментом.
Наша встроенная самонадеянность по контролю над собственной и чужой жизнью не более, чем пшик, иллюзия. У отведенного нам времени есть срок годности. Но он нам неизвестен. Единственная гарантия, которую мы можем себе позволить – жить и радоваться этому шансу Здесь и Сейчас. Потому что другого может и не быть.
***
Получаю смс с адресом больницы и номером палаты, еще муж организовал машину с водителем, который встречает меня и забирает чемодан. Бывают же такие мужчины. Они окутывают тебя заботой, ничего не ожидая взамен. Для них это не подвиг, а такая же естественная вещь, как почистить зубы, выпить с утра стакан теплой воды с лимоном и сходить в спортзал.
На улице уже темнеет. Но ни приятная прохлада, ни работающий в машине кондиционер не остужают огонь внутри меня. Набираю еще раз мамин телефон. По-прежнему молчит. Да что же это такое? Где этот мужик? Почему он не передал телефон маме? С ней же все в порядке? Не может с ней ничего случиться плохого?
Пристегиваю Оливку в автомобильное кресло, с моим ремнем безопасности какая-то беда. Он меня не слушается. Тяну резко на себя. Еще тяну. Так. Аделина-Кира или как там ты себя называешь сегодня, соберись, с мамой все хорошо. Вот так, плавно тяни ремень. Щелк фиксирующего замка. Ты справилась с такой сложной задачей. Умничка. Может теперь и со своей жизнью разберешься?
Если во время полета я провалилась в дичайший страх за маму и бесконечно молилась, то сейчас меня обуревала злость на себя. Я могла бы быть все это время с мамой! Не пустить ее на этот парашют. Кто вообще прыгает накануне дня рождения с него? Я. Не только мама. Я организовала себе полет с прыжком в прошлый Кирин день рождения. Захотелось очередной порции впечатлений и адреналина. Муж тогда пригнал спасателей и скорую в поля. Караулил меня и всем видом при посадке показывал свое негодование. Так вот в кого я пошла. В маму.
Забегаю в здание больницы, дочка бежит следом, отмечаю про себя, что это не муниципальная поликлиника с обшарпанным крыльцом и очередью у регистратуры, а современный центр медицины. Удивляюсь. Но несусь дальше к стойке ресепшн. Спрашиваю, где нужная палата, мне что-то кричат вслед, но я, не оборачиваясь, подхватываю Оливку на руки и забегаю в лифт. Двери слишком медленно закрываются. Еще несколько минут и я увижу маму. Второй этаж. Секунды тянутся как дешевая жвачка. Третий этаж. Звонок остановки кабины. Но двери открываются невыносимо долго.
Бегу по коридору. Оливка, как сосиска, болтается, сонная, на плече. Мне что-то говорит медсестра и спешит за мной. Не слышу, не могу разобрать ни слова. Подбегаю к палате номер 303. На секунду останавливаюсь. Вдох. Выдох. Не напугать маму. Открываю дверь. В комнате нет света. Нащупываю выключатель. Щелкаю им. Электричество освещает пустую комнату с идеально заправленной кроватью. Непонимающе оборачиваюсь на подоспевшую медсестру.
– Где пациентка? Наталья Андреевна Дружинина?! – Говорю тихо, чтобы не разбудить обмякшего ребенка, но ору глазами. Я и без зеркала это вижу. Чувствую.
– А ее больше нет. Вы не успели, – я не слышу, что она говорит дальше, потому что перед глазами все плывет.
Чувствую, как меня повело. Комната расплывается. В голове шумный туман. В глазах рябит. Боюсь уронить Оливку. Ощущаю поддержку чьих-то рук, забирающих дочь. Я в сознании, но не могу пошевелить языком. Меня кладут на кровать. Приводят в чувство. А я продолжаю слышать самую страшную фразу.
ВЫ НЕ УСПЕЛИ.
В ушах тюкает. Меня легонько бьют по щекам. Но в чувство приводит плач проснувшейся дочки. Жестом показываю, чтобы отдали мне ее. Прижимаю к груди и беззвучно реву вместе с ней.
– Ее в обед забрал муж и сын. Простите, я подобрала неудачные слова. Вы меня не так поняли, – раскрасневшаяся девушка виновато топчется рядом, поглядывает на строгую женщину в возрасте в белом халате, которая заходит в палату. Короткий разговор между ними.
Пытаюсь говорить, но рот не слушается. Маму забрали?! Муж? Сын? Куда?! Боюсь услышать ответ, потому что мозг мечется между диаметрально разными по значению словами “дом” и “морг”.
– Наталью Андреевну сегодня выписали. Ее забрали домой. С ней все хорошо, ну в каком-то смысле. Пару месяцев точно не побегает и не будет выходить из вертолета, – старшая улыбается, но внимательно смотрит на меня. – Я вот понять не могу, нашатырь с успокоительным нести? Девушка, кивните, если нужна медицинская помощь.
Качаю отрицательно головой. Продолжаю реветь, но уже от счастья.
УСПЕЛА. ЖИВА. ОСТАЛЬНОЕ НЕВАЖНО.
– Принесу-ка я все-таки успокоительное. А ты, – строго смотрит на потупившую взгляд медсестру, которой мне хочется самой по щекам надавать. – Утром с объяснительной. Нельзя же такие вещи с порога родным говорить. Или ты хочешь пополнить ряды своих пациентов? Ну, Нина, ну учудила.
– Не. Надо. Успокоительное, – сажусь на кровать, покачивая и хлопая по спинке малышку, которая слегка всхлипывает еще и отчаянно борется со сном. – С ней правда все в порядке.
– Правда. Да позвоните же ей, ну, – она говорит очевидные вещи, но я только сейчас понимаю, что телефон, вместе с сумкой оставила в машине.
– Спасибо. Спасибо вам большое, – встаю. Голова все еще немного дурная. – Извините за беспокойство.
– Я вас провожу, а лучше, подождите-ка, привезу коляску и спущу вас до первого этажа, а то, не дай бог, шлепнетесь в обморок еще раз, – она кивком головы подает команду молоденькой коллеге и та, шмыгает в коридор.
– Я справлюсь. Я сильная. Спасибо вам, – отказываюсь от коляски.
– Сильным помощь нужна еще больше, чем слабым. Им ведь еще весь мир крутить и укрощать. Силы нужно беречь на важное. Себя беречь учись. Вон, дочка начинает опять дремать. Так что, дорогая, не капризничай, – она нежно, но настойчиво садит меня в кресло и пресекает мои протесты.
Обратно мы спускаемся на другом более просторном лифте и на этот раз двигается он быстро. В холле на первом этаже меня ждет водитель с моим телефоном в руках и, судя по его выпученным глазам, я произвожу ошеломляющее впечатление. Мне помогают встать.
– Аделина Игоревна, позвольте возьму ребенка. С вами все хорошо, – Не отдаю ребенка, говорю, что “сама” и иду на улицу. – Вам тут без остановки звонят… И мне, с вашей мамой все в порядке. Она ждет вас дома. Куда едем? В гостиницу сначала?
– Домой.
