до школы. Олли сидел на переднем сиденье рядом со мной и махал руками. Каждый раз, когда я косился на него, он беззвучно произносил: «Ну расскажи!»
Мой брат был самым раздражающим человеком во всем мире.
Он перестал спрашивать, только когда мы добрались до школы и оказались среди друзей. Никогда прежде я не был так рад оказаться среди людей, как в этот момент.
Я как раз доставал из шкафчика книги, стараясь не замечать болтовню вокруг, как вдруг Эрик воскликнул: «С днем рождения, наш король!» Когда я закрыл шкафчик и слегка повернулся в его сторону, оказалось, он стоит на одном колене, согнувшись в поклоне, а все вокруг смеются.
– Вставай, говнюк, – ухмыльнулся я, качая головой.
– Вечеринка в честь нашего именинника сегодня будет просто класс. Вот зададим жару «Керрингтон-Хай» и сразу поедем.
Мы с ним стукнулись кулаками и кивнули друг другу. Мадлен стояла дальше по коридору в окружении девчонок и подмигнула мне в знак приветствия. Я подмигнул в ответ, хотя внутри меня подобно пламени бушевала злость. До вечера надо было вести себя хорошо, зато потом я поставлю ее на колени. Королева школы оказалась в черном списке у короля. Она, пожалуй, даже отобрала у Хейли первое место в рейтинге тех, кого я ненавижу.
К слову о фарфоровой куколке. Я со вчерашнего утра пытался выкинуть ее из головы, с того самого момента, когда она обвинила меня в том, что я рассказал директору Уолтону о ее полуголом выходе. Мне не хотелось ни думать о ней, ни представлять ее снова и снова в одних только трусиках и лифчике, пока я дрочил в душе. Я предпочел бы ненавидеть ее и ограничиться этим. Вот на этом и надо было сосредоточиться. С намерением узнать о ней побольше покончено. Я ее игнорировал, ненавидел, и точка.
Ее попросту не существовало.
А значит, и вины тоже не существовало.
Но… Я благополучно придал лицу суровое выражение, делая вид, что слушаю болтовню Эрика и Олли о том, с каким соком они собираются смешивать алкоголь на вечеринке. Еще поговаривали, что девчонки уже выстроились в очередь в надежде станцевать у меня на коленях. Кое-кто упомянул, что нам с Мадлен стоит уединиться в джакузи (Олли рассмеялся, услышав об этом), и все же взгляд мой неумолимо скользил к Хейли.
Белоснежка. Вот идеальное прозвище для нее. Фарфоровая кукла по имени Белоснежка. Темные волосы. Светлая кожа. От природы алые губы.
Я наблюдал, как рыжая девица – видимо, подруга Хейли – коснулась ее запястья. Они склонились друг другу, и я понял, что Хейли явно пытается уйти от расспросов. Все качала головой и пожимала плечами. Потом, к моему удивлению, рыжая потянулась к не до конца заправленной рубашке Хейли, а сама Хейли ощетинилась и отступила на шаг. Огляделась, пытаясь понять, не заметил ли кто-то в коридоре их маленькую сцену. Тут она перехватила мой взгляд, и глаза ее широко распахнулись. Она снова взглянула на подругу, схватила ее за руку и потащила в сторону уборной.
Меня будто на мгновение затянуло в реалити-шоу под названием «Что затеяла Хейли Смит?».
– Наслаждаешься представлением, братец? – тихо произнес Олли. Я и не заметил, как он ко мне подкрался, но тут же повернулся к нему. Зеленые глаза искрились весельем.
– Отвали, – буркнул я и понесся на первый урок, минуя Мадлен и ее шайку и всех, кому хотелось поздравить меня с днем рождения.
Мне стоило невероятных усилий не рвануть дверь в женский туалет, чтобы посмотреть, из-за чего же так упорствовала подруга Хейли и для чего задирала ей рубашку.
Мне хотелось побиться головой о стену. Какого черта я размышляю о девчонке, которая постоянно доводит меня до безумия?
Ведь именно с ней я таким и стал.
Безумцем.
* * *
Матч мы чуть не проиграли. Тренер орал – в основном на меня, потому что передачи мы пропускали направо и налево. Когда раздевалка опустела и все направились на вечеринку в загородный дом родителей Эрика, тренер отвел меня в сторонку.
– Черт возьми, Кристиан, ты где сегодня витал? – Глаза у него покраснели от злости и разочарования. Он устало потер лицо. – Повезло тебе, что сегодня не было агентов. Тебе о стипендии надо думать. Какого черта ты тут устроил?
Я-то знал, в чем дело. В груди у меня все сдавило, плечи свело от напряжения. Хотелось нацепить любимые кроссовки «Найк» и мили три [9] пробежать по холодному октябрьскому воздуху – прочистить голову, перестать думать о Хейли и вообще остыть.
Я наблюдал за ней целый день. Не мог сдержаться. Я видел, как она морщится за обедом. Видел, как они с подругой разговаривали, склонившись друг к другу, будто секретничали. Под глазами у Хейли были огромные мешки. Что-то было не так, и какая-то странная, дурацкая часть меня не могла ясно мыслить, не выяснив, в чем дело.
Я понятия не имел почему. Может, все дело было в том, что я не мог контролировать Хейли и чувствовал это. Она не давала мне покоя, и это сводило с ума. А может, все дело было в том, что когда-то давно я готов был сделать все что угодно, лишь бы защитить девочку, рядом с которой чувствовал себя живым.
Тренер снова рявкнул на меня, и я заставил себя мыслить ясно. Пришлось сказать первое, что в голову пришло.
– Папа обещал прийти сегодня на матч, но в последнюю минуту все отменил. Сказал, надо пораньше сесть на самолет. Вот почему я так дерьмово играл. Голова была забита не тем, чем надо. Больше такого не повторится.
– Да уж ты постарайся, черт побери. На следующей неделе играем против «Оукленд-Хай». Приедут скауты. Хорошие. Ты должен показать себя с лучшей стороны. – Он крепко сжал мое плечо. – Если на то пошло, сделай так, чтобы я тобой гордился.
Я кивнул в ответ, натянул рубашку и вслед за тренером вышел из раздевалки. Уже стоя у машины, под потемневшим небом с россыпью звезд я запрокинул голову и уставился в бесконечность. В твоей голове нет места для Хейли. Особенно сегодня.
Я затолкал мысли о ней подальше и забрался в машину. Я ехал к Эрику, на вечеринку по случаю моего дня рождения. Я собирался как следует опозорить Мадлен за то, что она повела себя как первоклассная стерва (и как ужасный человек), а потом расслабиться и повеселиться. Пора было стать прежним – парнем, который не позволял себе задумываться о прошлом.
Глава 15
