бессмыслица, – сказала она.
– Это Смерть. Она не подчиняется законам твоей логики.
– А что насчет кошмара? Что это за бездна, в которую ты отправил меня после того, как я воскресила Эльзевира? – Хелльвир едва справилась с желанием потереть подбородок в том месте, где он схватил ее.
Человек перестал улыбаться, и она испугалась, что зашла слишком далеко. Тьма, клубившаяся снаружи, за завесой ветвей, подступала ближе, душила ее.
– Это царство – я сам, оно неотделимо от меня, – повторил он негромко. – Если рассердишь меня или его, тебя покарают оба. – Его голос был ровным, бесстрастным.
Хелльвир не знала, что думать. Она не понимала смысл его ответа, не понимала, почему ее вопрос заставил его замкнуться в себе. Она сглотнула ком в горле, осмелилась бросить на него взгляд, но он, казалось, забыл о ней. С непроницаемым выражением лица человек смотрел на черную воду.
– Кто ты? – спросила она.
Тьма отступила, и он снова улыбнулся.
– Если придешь сюда снова, можешь задать мне этот вопрос. – Это было все, что он сказал.
– И ты знаешь, что я его задам. Но ты мне когда-нибудь ответишь?
Он молчал и глядел в пространство, словно не слыша ее.
– Кстати, – осмелилась Хелльвир снова заговорить, рискуя в очередной раз навлечь на себя его гнев, – если мы теперь партнеры по торговле душами умерших, мне кажется, неплохо бы познакомиться поближе. Я до сих пор не знаю твоего имени.
После этого он повернул голову и с сардонической усмешкой уставился ей в лицо.
– Смелая девчонка, – тихо произнес черный человек. Эхо его голоса, словно далекий гром, разнеслось по всему серому царству. – Хотя в этом нет ничего удивительного. Ты уже в который раз приходишь ко мне домой.
Хелльвир не ответила. Она вытащила сережки, завернутые в записку, но при этом из кармана платья вывалилась роза, которой Фарвор украсил ее волосы перед вчерашним праздником. Увядший, слегка помятый цветок упал на серую траву, и оба несколько мгновений смотрели на него. В полумраке роза сверкала, словно стеклянная. Хелльвир не успела протянуть к ней руку – мужчина с черными глазами схватил ее и повертел в пальцах. Темный свет, вспыхнувший в его глазах, опалял цветок. Хелльвир перестала существовать для него; казалось, в царстве Смерти остался только черный человек и его алая роза. Ее напугала эта жажда, нестерпимая жажда, которая заставила его забыть обо всем, кроме цветка. И вдруг Хелльвир поняла, что он несчастен. Это чувство было знакомо ей: с такой же тоской она смотрела на домик Миландры, исчезавший в клубах дорожной пыли. Тоска по дому.
Черный человек прижал цветок к лицу и втянул носом воздух, потом с печальным вздохом протянул розу Хелльвир.
– Увы, здесь у нее нет аромата, – произнес он и криво усмехнулся, словно в этом было нечто забавное.
– Можешь оставить ее себе, – ответила она. – В мире живых есть другие розы.
Ухмылка стала шире.
– Неужели это жалость? – уронил он. – Ты жалеешь меня потому, что в моем царстве нет роз?
– Да, – откровенно ответила Хелльвир.
Человек рассмеялся, но это был глухой, потусторонний смех. Так не смеются живые.
Она содрогнулась.
– Жалость испытывают только сильные к слабым. Богатые к бедным. Они бросают эту жалость, словно объедки. А я не нуждаюсь в объедках. – Он грубо взял Хелльвир за руку, вложил в ее ладонь розу и сомкнул ее пальцы вокруг стебля. – Кроме того, это был бы неравноценный обмен. Когда-нибудь, если цена будет соответствовать товару, – но не сегодня.
Хелльвир не знала, что отвечать на это. Она не могла набраться храбрости, чтобы сказать правду: она жалела его не потому, что он был жалок, а потому, что понимала его чувства. И она промолчала. Развернула бумажку с загадкой и протянула ему ивовые сережки.
Когда его взгляд остановился на сережках, у него снова загорелись глаза. Ей показалось, что ему стоит больших усилий поднять голову, посмотреть на нее, хотя бы на мгновение отвлечься от своего сокровища.
– Ты отдашь мне Ионаса? – спросила Хелльвир.
– Придется, – со вздохом ответил он. – Вон он, любуется своим отражением в воде.
Хелльвир взглянула туда, куда указывал черный человек, и увидела юношу с рыжими волосами, который лежал на траве, подперев голову рукой. Другую руку он полоскал в реке.
Хелльвир поднялась на ноги и пошла к нему, чувствуя на себе взгляд Смерти.
– Ионас?
Он поднял голову, лениво улыбнулся. Рябь возникла на поверхности в том месте, где он касался воды, застыла вокруг пальцев.
– О нет, благодарю, – произнес он. – Сегодня я устал.
– Я отведу тебя домой.
– Ты красавчик, но я уже кое с кем встречаюсь.
Ей показалось, что из-под дерева донесся смешок. Ее терпение начинало иссякать. Хелльвир села на траву рядом с юношей.
– Мне нужно узнать у тебя кое-что, – продолжала она.
К ее удивлению, юноша недовольно поморщился.
– Нет, – сказал он. – Сегодня никаких дуэлей. Я слишком много выпил.
– Тебе известно что-нибудь о том, кто мог желать зла принцессе? – спросила она.
– Я же сказал, нет, Харальт.
– Прошу тебя, – настаивала Хелльвир. – Ты был на том ужине? Ты что-то знаешь?
Он повернулся и взглянул на нее; его лицо исказила такая злоба, что ей захотелось отползти назад.
– Как ты смеешь! – прорычал он. – Ты не знаешь мою мать!
– Прости, – быстро проговорила Хелльвир, – ты меня не так понял. Твоя матушка – замечательная.
Выражение его лица смягчилось; возможно, на этот раз он услышал ее.
– Да, так оно и есть, – пробормотал он.
– Значит, у тебя нет никаких мыслей насчет того, кто отравил принцессу?
– Я же сказал, нет, Харальт.
Хелльвир вздохнула.
– Ну, идем, – сказала она. – Вижу, от тебя ничего не добиться. Вставай. Жрицы тебя ждут.
Когда она потянула Ионаса за руку, он заворчал, но поднялся с земли.
– Я верну книгу в следующий раз, – капризничал он. – Я ее еще не дочитал.
Крепко держа его за запястье, Хелльвир оглянулась и посмотрела на Смерть. Черный человек любовался сережками, держа над ними руку, – как будто грел ее в тепле, исходящем от них. А потом она моргнула, и за этот миг сережки исчезли.
– Надеюсь, ты этого стоишь, – процедила Хелльвир, обращаясь к парню.
Тот бормотал что-то неразборчивое и озирался по сторонам, словно разыскивая потерянную вещь.
Мужчина с черными глазами поднялся с земли и внезапно очутился прямо у Хелльвир на пути. Она вздрогнула. Она никак не могла привыкнуть к тому, с какой скоростью он передвигается, и не думала, что когда-нибудь привыкнет.
– Ты кое-что забыла, – укоризненно заметил он.
Хелльвир высоко подняла голову.
– Я не забыла, – возразила она.
Выпустила руку юноши и вытащила шпильку из волос. Потом прижала острие шпильки к пальцу и поморщилась; шпилька оказалась слишком тупой и не прокалывала кожу.
Черный человек наблюдал за ней.
– Позволь мне, – предложил он через какое-то время.
Хелльвир не успела возразить; он взял ее руку и надавил своим ногтем на подушечку пальца. Она поморгала. Выступила кровь, но она ничего не почувствовала.
Оба смотрели на то, как кровь стекает на кончик пальца; потом на землю упали три капли.
– Ты дашь мне следующую загадку? – спросила Хелльвир.
И снова эта самодовольная улыбка; он знал то, чего не знала она.
– Она у тебя в кармане, – объявил он.
И Хелльвир открыла глаза.
Она уже достаточно много раз бывала в царстве Смерти и была готова к волне холода. Но все равно это оставалось очень неприятным ощущением; Хелльвир чувствовала себя так, будто провела ночь в сугробе.
Жрицы в изумлении смотрели на нее.
– Как быстро, – заметила лекарка. – И это все?
Хелльвир замутило, и она прижала руку ко лбу.
– Меня не было несколько часов, – выдавила она, вспомнив путешествие по бесконечным коридорам и лестницам.
– Вовсе нет, – возразила целительница. – Несколько минут.
Она указала на стенные часы.
Рядом раздался страдальческий стон, и Хелльвир была избавлена от необходимости объясняться – и признаваться в том,
