знаю, – просто ответил он.
– Я не хочу умирать! – внезапно вырвалось у неё, и снова она услышала:
– Я знаю, – и эти два коротких слова, словно две ледяные глыбы, упавшие и предопределившие неизбежность, заставили её вздрогнуть. Она всхлипнула и привалилась к его плечу. Они стояли в помещении столовой в час отдыха, и их никто не мог видеть, иначе она бы никогда не позволила себе такого.
– Я умру. Умру. Умру! – беспрестанно всхлипывая, твердила она. Словно надсмехаясь над ней, над лесом светило яркое радостное солнце.
– Ты не умрёшь, – внезапно для самого себя уверенным голосом возразил доктор.
Она перестала плакать и отстранилась от него, как будто услышала насмешку – уж слишком безапелляционным было это заявление.
– Ты? – гневно спросила она, даже на мгновение перестав плакать. – Причём здесь ты?
– Я буду… – он попытался подыскать подходящее слово, но так и не нашёл, – устанавливать эту бомбу.
– Ты? – её внезапный гнев иссяк, но в голосе по-прежнему слышалось недоверие. – Но ты же доктор? – она искренне не понимала, какое он – врач может иметь отношение к её задаче.
– Я буду устанавливать в вас бомбу, я буду её вшивать в вас, – он показал рукой, как будет делать разрез на животе в районе аппендицита. – На вас не будет пояса шахида. Он будет внутри вас.
Зейнап вспомнила, как отменили их хождение в поясах и поняла, что пленник говорит правду.
– Виктор, – меня зовут Виктор, Виктор Сытников, – почувствовав перемену в настроении девушки, доктор решил представиться человеческим именем.
– Зейнап, а меня зовут Зейнап, – она огляделась по сторонам и произнесла совсем тихо: – А как, как ты… – Она не договорила, предоставив ему возможность предугадать вопрос.
– Как? – он на мгновение задумался, вспоминая всё, что он знал о взрывных устройствах. Провода… – мелькнула спасительная мысль. – У них обязательно есть провода, он в своей жизни видел столько фильмов про террористов. Там часто были мины и в них всегда присутствовали провода. Красный и синий. Нужно лишь перерезать провод и не ошибиться. Точно! И обратив лицо к девушке: – Я перережу провод, – в голосе непреклонная уверенность, а в душе? Как он сможет сделать это? Если ничего, абсолютно ничего не понимает во взрывотехнике? Он никогда не сумеет сделать этого. Но Зейнап нужна надежда, и ей не обязательно об этом знать. И если он не может сделать большего, то хотя бы сумеет подарить ей несколько дней с надеждой!
– И что тогда? – продолжала допытываться Зейнап, не в силах поверить в такую возможность.
– Ничего не взорвётся, – он постарался улыбнуться как можно шире. – Ты останешься жить.
– А бомба? – ни в какую не успокаивалась Зейнап.
– Её легко изымет любой хирург! – пообещал Виктор. – Только тебе надо скрыться в толпе, чтобы тебя не нашли…
– Не нашли… – словно сомнамбул повторила девушка, мелькнувшая было надежда рассыпалась кучей ярких брызг, в миг обернувшихся серым пеплом. Что она станет делать, останься она жить? Куда идти…
Девушка тяжело вздохнула, с тоской посмотрела на вновь помрачневшего доктора и, опустив взор, пошла прочь. Будущее представлялось ей размытым.
«Но пусть так, – подумала она, – пусть так. А там… там… будь что будет».
Виктор Сытников
Не дать взрывчатке взорваться, перерезать скальпелем провод… Казалось, сделать это так легко, так просто, но ведь он точно знал, что не сможет сделать этого правильно. Провода… будут ли у этой бомбы провода, и если будут, что он станет с ними делать? Какой провод перерезать? Красный, синий? А если жёлтый или зелёный? А если их три? А если четыре? И за каждым смерть… Смерть… девушка погибнет, он не станет исполнять обещанного, он не знает как. Пусть она погибнет, но не при нём. Он знал, что лжёт, но должен был ей сказать что сказал. А что ещё он мог для неё сделать? Только одно – дать умереть без страха. Дать ей спокойствие в последние дни жизни, пообещать вечность, чтобы она не страдала в своих мыслях, раз за разом умирая все эти и последующие дни. Неведение – это тоже счастье. Но внезапно у Виктора наступило прозрение.
«Что тебя заставляют сделать? Ты понимаешь что?» – вскричал его разум. – Эта адская машина под названием «Смертница» войдёт в толпу и унесёт десятки жизней. Перерезать провод! Нужно действительно перерезать провод. Любой, и пусть грянет взрыв. Этот врыв, ставший фактом сейчас, здесь, спасёт столько невинных людей… Вот только… здесь и сейчас… здесь и сейчас… С ним рядом… взрыв… кровавая морось на стенах, кусочки кровавого фарша на потолке и полу… его тело, его кровь, его мозги, его мысли… Его жизнь! – отчаянно захотелось жить. – Жить хоть как, хоть где, хоть здесь… Лишь бы быть. Существовать, верить в лучшее и чудо… Он в плену, но ведь остаётся надежда! Он тоже сегодня подарил надежду. Обманул, но ведь подарил! Но и это не главное… Главное, – он вдруг понял, – он будет жить. Она умрёт, а он будет жить. Придут другие такие же и уйдут в небытиё, а он будет продолжать жить. А мирные люди… Ничего не происходит случайно… Ничего не происходит! – он всеми силами вцепился в эту мысль. – Ничто не происходит без ЕГО ведома! На всё ЕГО воля! Даже волос не упадёт… – продолжал оправдывать своё малодушие Виктор, отчётливо понимая – перерезать провод он никогда не сможет, у него не хватит сил сделать это.
Устав бороться с самим собой, Сытников обессилено опустился на землю и, закрыв лицо руками, заплакал…
Глава 11
Налёт на базу
Старший прапорщик Ефимов – командир второй группы первой роты …того отряда специального назначения ГРУ
Боевое распоряжение на мою группу пришло этим же вечером. Комбат вызвал меня к себе и кратко поставил задачу. Напоследок как-то странно покосился, но ничего не добавил и не спросил. Облегчённо вздохнув, я возвратился в палатку и, вызвав старших троек, начал ставить задачи на завтрашнее утро. С утра следовало поторопиться – вывод был назначен на девять ноль-ноль. Коротко объяснив общую задачу, я перешёл к конкретике:
– Тулин, на тебе, как всегда, инженерное обеспечение. Получишь миноискатель, тротил, ЭДПРы, МОНки и ещё пару ВЗДешек на всякий пожарный. Линии в рюкзаках проверь.
– Проверю, – покладисто согласился тот.
А я продолжал:
– Игошин, на тебе РПГ-двадцать шестые. Потапов, ты не забудь сейчас добежать до «Зарядной», проследи, и чтобы утром аккумуляторные батареи были заряжены. Кирилл, – я обратился к Квашнину, – на тебе – получить с утра пайки и минералку.
– Как обычно, – отозвался тот, и я невольно подумал, что, собственно, можно было старших троек и не
