дашь. Остальные начинают спуск вниз. По моей команде твоя, Кирилл, тройка уходит веером вправо. Гриш, твоя – влево и Кашкин идёт с тобой.
– Товарищ прапорщик, – тут же встрепенулся подслушивающий наш разговор старший радист. – Я с Вами!
– Нет, – я отрицательно покачал головой. – Артуха туда не добьёт, вертушки по такой погоде не вызовешь, наводить ничего и никого не придётся, а координаты ты и без меня скинешь. Завяжется бой – держи „Центр“ в курсе. Но боестолкновение в мои планы не входит.
– Ни хрена не понял! – тут же отреагировал Тулин на мои крайние слова.
– Стёп, мы постараемся в бой не вступать, – начал разъяснять я. – У нас задача другая – захватить „языка“. Что я и собираюсь сделать. Захватить и по-тихому отойти. А то получится как прошлый раз, а мне и его за глаза! – я вспомнил прочитанную комбатом лекцию. – Понятно? А на базу как-нибудь другой раз налёт совершим или чуток попозже, когда пленного куда следует отправим.
– А кто „языка“ вязать будет? – не удовлетворённый ответом Степан сердито насупился.
– Ты, я, твоя тройка… Я бы ещё тебя, Гриш, взял, но ты какой – никакой, а командор. Поэтому останешься командовать своей тройкой. – И снова обратившись к своему заместителю: – Ты, Стёп, не переживай, я тебя сегодня вперёд пущу, ты парень здоровый, а пленного надо взять так, чтобы не пикнул, по-тихому. Рот заткнуть – и в кусты. Понятно? – И уже ко всем: – Ребята, вопросы есть?
– А когда если что, начинать стрелять? – поинтересовался сержант Квашнин. Я ответил, не задумываясь.
– Открывать огонь только в трёх случаях – если чехи начали стрелять первыми, если они вас заметили и по-другому никак, если я подам такую команду. Но лучше обойтись без стрельбы. Ещё вопросы есть? Раз нет, то по местам, полчаса на отдых. Через тридцать пять минут начинаем движение.
Облака продолжали изливать вниз свою обиду на земную жизнь. Тяжёлые холодные капли дождя падали почти беспрестанно, накопившаяся в почве влага хлюпала и расползалась под ногами грязевыми ошмётками. Мы пересекли распадок и теперь медленно взбирались на хребет, за которым, по нашим предположениям, и располагался чеховский базовый лагерь. Я не был уверен, что захват „языка“ поможет найти главным ГРУшникам ответы на задаваемые вопросы, но искренне надеялся, что после его захвата от нас всё же отстанут.
Наконец мы выбрались на относительно ровный участок. На этот раз я даже не решился „чикать“, просто обернулся к идущему за спиной Каюмову, показал знаками: „Тыловая тройка остается здесь“, и указал на вершину хребта, что находилась как раз под моими ногами, после чего двинулся дальше. Быстро перейдя хребет, я нагнал шедшего впереди Ивахненко и показал уже ему: „Идём медленнее, ещё медленнее“. Геннадий кивнул и поспешил догнать Лаврикова. Тот в свою очередь тоже ускорился, чтобы передать мою команду разведчику, шедшему впереди всех, то есть Тулину. Сейчас мы, по моим расчётам, как раз выходили к истоку ручья и, идя вдоль него, или возможно даже по его руслу, могли попасть на территорию базы.
Ещё не начав подъём на этот хребет, я крайний раз остановил группу и произвёл регонсценировку – снял координаты и сверился с картой. Получалось, если судить по ней, то на противоположном скате хребта начинался ручей, исток его отмечен не был, но глядя в переплетение высотных линий, можно было предположить, где именно он берёт своё начало. Поразмыслив, я решил двигаться прямо на него. Если повезёт – то ручей, во-первых, должен был вывести нас к базе, во-вторых, за многие годы своего существования он мог нарыть приличный овражек, который в трудную минуту сумел бы послужить нам хорошим окопчиком. Подумав об этом, я уже больше не колебался и, вызвав Тулина, подробно объяснил ему его дальнейшие действия. Основная задача, которая ему была мной поставлена, гласила:
Во-первых, не нарваться. Во-вторых, заметив признаки базы – остановить группу. В – третьих, обнаружив наличие противника – подозвать и подождать меня.
Тулин, как обычно, молча кивнул и отправился выполнять мои указания.
Густой туман навалился на нас дымчатой пустотой. Шедший беспрестанно дождь кончился. С вершин деревьев налетел порывистый ветер, пройдясь по мокрой спине, он вызвал панику забегавших под кожей мурашек. Погода как нельзя лучше соответствовала нашим планам, мы подходили к территории предполагаемой базы всё ближе и ближе. Скорость нашего движения, и без того небыстрая, замедлилась окончательно. Казалось, мы не идём, а подобно улитке перетекаем с места на место. Но к счастью или нет, не знаю, но любой путь когда-нибудь да заканчивается – мы, наконец, подошли к истоку ручья. Вот только к сожалению так прельщавшая меня расщелина, из которой он вытекал, оказалась гораздо глубже, чем я мог себе предположить – от верха до дна было никак не меньше трёх с половиной метров глубины.
Остановивший группу и позвавший меня к себе Тулин, присев на корточки, внимательно поглядывая по сторонам, небрежно кивнул вниз. Я задумался. С одной стороны, глубина ручья как нельзя лучше соответствовала нашим планам – подойти к базе, если таковая здесь имеется, как можно скрытее. С другой – в случае нашего обнаружения противником столь глубокое русло легко могло превратиться в ловушку, из которой не так-то просто было выбраться.
„Идем берегом“, – поразмыслив и взвесив все варианты, я принял решение. Тулин, соглашаясь, кивнул головой и вновь двинулся вперёд.
Вниз с хребта вёл довольно крутой спуск, и тащить за собой на территорию базы всю группу было не только глупо, но и опасно. Я развернулся к следовавшему за мной Каюмову:
„Вправо, влево, садитесь, ждёте“, – после чего пошёл вперёд, постепенно нагоняя и обходя Ивахненко, а затем и Лаврикова. Теперь нам с Тулиным предстояло действовать вместе – рядом. Лавриков с ПКМом и Ивахненко с ВСС оставались в прикрытии. СВДешка снайпера была закинута у него за спину. Я расстегнул кобуру и вытащил взятый с собой на это задание ПСС. Шедший впереди Тулин выставил вперёд ствол автомата с накрученным на него ПБСом. Шуметь мы не собирались. По-крайней мере, по возможности. Но туман начал потихоньку редеть, тем самым осложняя расписанные нами планы.
„База“! – Тулин буквально упал на колени и предостерегающе поднял руку. Я замер, присел и, показав идущему следующим Лаврикову оставаться на месте, осторожно двинулся вперёд. Когда я приблизился к сидевшему на корточках Тулину и смог рассмотреть то, что открылось ему, то понял – мы действительно пришли. Совсем рядом, в каких-то двадцати пяти метрах виднелись очертания строения, укрытого маскировочной сетью и спрятанного за кустами лещины. Дальше за всё
