чтобы потом передать российским властям. К тому же если вымогательство удастся, то, получив от убийцы кругленькую сумму, можно сойти в Константинополе, Дарданеллах, Смирне или Пирее. В то же время ничто не мешает насладиться красотами Александрии, Каира или долины Нила и только потом вернуться домой. А можно вообще колесить по свету, пока позволяют финансы. Таким образом, выражаясь шахматным языком, у шантажиста сколько угодно комбинаций, а вот у злодея, прикончившего скрипача, позиция аховая. Ему не остаётся ничего другого, как прикончить шантажиста.
– Единственным доказательством, связывающим события в Ставрополе и на корабле, является золотая клипса, найденная вами на полу, так?
– Не совсем. Есть ещё и «Путеводитель РОПиТа» Несчастливцева с помеченной датой отплытия нашего парохода. Он, кстати, лежит в моей каюте.
– Послушайте, Клим Пантелеевич, но если сие ювелирное изделие принадлежало покойному, то вы обязаны вернуть его мне, а я в свою очередь должен передать её родственникам убитого, верно?
– Мы точно не знаем, чьё оно. Дело в том, что от даты отравления скрипача до выкупа этой дорогой безделушки прошло несколько дней. А значит, и то и другое мог сделать преступник, остановившись в нашем городе на некоторое время.
– Так давайте по прибытии в Пирей отобьём телеграммы в ставропольский ломбард и полицейское управление. И пусть они ответят нашему агенту в Александрии, кто приобрёл клипсу, и тогда станет ясно, кто её потерял! Капитан корабля – такая же власть на судне, как и полиция на суше, и они не посмеют отказать. В этом случае мы узнаем фамилию убийцы не только музыканта, но и Бубело. А я тем временем задержу высадку пассажиров в Александрии до получения ответной телеграммы из Ставрополя. А после того как всё прояснится, мы вызовем русского консула, объясним ему, что да как произошло, потом арестуем душегуба, чья фамилия будет указана в депеше, и повезём его обратно в Одессу.
– Но если клипсу выкупил, например, декоратор Матецкий, или археологический рисовальщик Сарновский, или учёный Батищев, то как это докажет участие любого из них в двух смертоубийствах, одно из которых произошло в Ставрополе, а второе – падение в угольную яму – на пароходе? А последнее происшествие больше похоже на несчастный случай. Присяжные оправдают подсудимого в два счёта, после чего тот подаст иск на РОПиТ, потребовав компенсации как за незаконное содержание взаперти, так и за душевные страдания и, несомненно, выиграет дело. А потом Русское общество пароходства и торговли в регрессном порядке взыщет свой убыток и судебные издержки непосредственно с вас. Перспектива с арестом лица, упомянутого в ответе, как видите, далеко не радужная.
– И что же? Мы будем всего бояться, сидеть и ждать, пока убийца совершит новое преступление? – всплеснул руками капитан.
– Нет, конечно. Первая часть вашего предложения об отправке телеграммы в Ставрополь – отличная идея. Только не надо никого раньше времени арестовывать. Для этого нужны веские улики.
– Хотел бы я знать, откуда они возьмутся. Но ладно, я вас послушаю, отошлю две телеграммы, а там видно будет. – Он задумался и вдруг спросил: – А что, если этот Бубело и прикончил скрипача, а потом, зная, что начато расследование, испугался и решил сбежать из России, а вчера он изрядно набрался и, оступившись, свалился в угольную яму?
– Бубело не умеет рисовать, следовательно, он не мог быть сподручником кражи рисунка Леонардо да Винчи, а значит, и убийцей Несчастливцева.
– Как же всё запутано!
– Так всегда бывает на начальном этапе расследования.
– Вы рассуждаете как полицейский.
– Я окончил два курса факультета правоведения Императорского университета, и кой-какие юридические познания у меня остались.
– То-то я смотрю вы, как в пасьянсе, разложили ситуацию с исками и судом.
– А вы не могли бы дать мне список всех пассажиров судна? Если первый и второй классы на виду, то в отношении третьего я нахожусь в полном неведении.
– Хорошо, я попрошу, чтобы старпом переписал его и принёс вам копию. Но это будет уже после отплытия из Пирея.
– Прекрасно, но есть ещё одна просьба: мне надобно осмотреть чемодан покойного. А вдруг в нём эскиз Леонардо да Винчи?
– Резонно. Вам сейчас же его принесут. Я распоряжусь.
– Благодарю.
– Однако у меня на языке крутится один неприятный вопросец… Допустим, ваше предположение верно и Бубело был убит. Скажите, кто может оказаться следующей жертвой душегуба?
– Если рассуждать логически, то это могу быть я или отец Ферапонт, поскольку велика вероятность, что Бубело после разговора с иеродиаконом попытался припугнуть убийцу тем, что мы догадываемся о виновнике смерти Несчастливцева, и хорист при желании может обратить наши подозрения в реальное обвинение.
– Спасибо, утешили, Клим Пантелеевич. Мне только не хватает ещё двух трупов, особливо из командированных. Российский консул и каирский архиерей очень «обрадуются», узнав, что драгоман и иеродиакон отправились на суд Божий именно с борта «Рюрика», – с тяжёлым вздохом выговорил капитан, а потом вынул новую папиросу, закурил и заявил: – Тогда слушайте моё распоряжение: я переселяю вас и монаха Феофила…
– Ферапонта…
– Да… переселяю его и вас в пустующую двухместную каюту второго класса. Но вы не волнуйтесь. Питаться вы будете по первому классу. Считайте, что вашему монашествующему другу крупно повезло. Теперь ему не придётся с утра до вечера хлебать щи и давиться кашей на бараньем жиру. Ну и казарменных условий проживания у него тоже теперь не будет.
– Простите, Сергей Васильевич, но я купил одноместную каюту не для того, чтобы у меня над ухом раздавался чей-то храп. Я останусь на прежнем месте, а уж с отцом Ферапонтом решайте как хотите. Откровенно говоря, я не вижу смысла в переселениях. Кто знает, среди каких пассажиров едет убийца?
– С вами трудно спорить. Ладно, я всё оставлю по-прежнему, но не сочтите за труд, предупредите вашего приятеля об опасности. Пусть соблюдает осторожность. – Капитан протянул ключ от двери к трюму третьего класса.
– Хорошо. А до Пирея далеко?
– Между Смирной и Пиреем двести одиннадцать с половиной миль, сиречь сутки ходу. Половину пути мы уже преодолели и в два пополудни зайдём в порт… Что ж, мне пора в рубку.
– А мне в каюту. Буду ждать чемодан для осмотра.
Капитан понимающе кивнул.
Багаж покойного хориста матрос принёс через пять минут. Ардашеву в прямом смысле пришлось копаться в чужом белье. Чувство брезгливости не покидало его до тех пор, пока он не закрыл чемодан и тщательно не вымыл руки. Ничего подозрительного, связанного с рисунком Леонардо да Винчи, он не обнаружил.
Клим вынул из кармана клипсу-скрипку и принялся рассматривать дорогую безделушку, будто ожидая от неё правдивого рассказа
