оружие на секретных складах в Фергане для подготовки к восстанию. И все же для этих опасений было мало оснований. Все государства Антанты отправляли на войну солдат-мусульман из своих колониальных владений. За время войны Россия мобилизовала около миллиона солдат-мусульман (в основном татар и башкир){103}. В Центральной Азии мусульманские политические элиты проявили энтузиазм в сборе пожертвований на военные нужды и четко выражали свою лояльность империи, которую провозгласили ватаном. «Делать нечего, – писал Махмудходжа Бехбуди, когда в войну вступила Османская империя, – кроме как выразить сожаление, что пожары, разжигаемые немцами, охватили Россию и Турцию… Мы, мусульмане Туркестана, являемся подданными России и единоверцами турок. Наша общая религия и общая раса [с османами] не могут помешать нашей дружбе с Россией, потому что это не религиозная война, а борьба политическая – разожженная немцами»{104}. Он надеялся, что лояльность власти и участие в военных действиях приведут к политическим уступкам и полному включению мусульман Туркестана в имперский порядок после войны. Казахские лидеры пошли еще дальше. В феврале 1915 года Ахметжан Байтурсынов и Алихан Букейханов отправились в Петроград (когда началась война, столица империи избавилась от немецкого названия), чтобы обратиться в Военное министерство с просьбой о призыве казахов на военную службу. Они надеялись, что воинский призыв избавит казахов от статуса инородцев и они таким образом смогут добиться представительства в Думе и получить право голоса в обсуждении переселенческой политики и земельного вопроса. Министерство сочло казахов чересчур отсталыми для участия в современной войне (их кочевой образ жизни представлялся серьезным недостатком, как и то, что они не владели русским языком), и петиция успеха не возымела{105}. Несмотря на то что многие жители Центральной Азии сохранили симпатии к Османам, восстаний в их поддержку не было.

Конец колониальному миру, в значительной степени сохранявшемуся со времен завоевания, положили нищета и опустошение, вызванные войной. Дополнительные налоги и сборы, а также «добровольные» взносы на военные нужды ударили по местной экономике. Кроме того, война обострила отношения между поселенцами и коренным населением. Первые победы Германии вызвали в Российской империи массовые переселения: люди бежали подальше от линии фронта в более безопасные регионы внутри страны. Многие беженцы отправились в Центральную Азию. Мало того, царские власти разместили в регионе еще и десятки тысяч военнопленных в основном австро-венгерских подданных. К осени 1915 года в одном только Сырдарьинском районе было официально зарегистрировано более четверти миллиона переселенцев (включая военнопленных), и, несомненно, там же находилось еще множество людей без документов{106}. Приток столь большого числа европейцев подлил масла в огонь старых споров о переселенцах; он же привел к продовольственному кризису в Туркестане, который быстро приобрел сугубо этнический характер. В Ташкенте начались крупные продовольственные бунты. 28 и 29 февраля 1916 года русские женщины разграбили главный базар в новом городе и избили торговцев-мусульман, которых обвинили в придерживании товаров и спекуляции. Муниципальное правительство создало комитет по снабжению и ввело нормирование, однако продовольственные карточки стало выдавать только европейскому населению{107}.

В июле 1916 года беспорядки переросли в полномасштабное восстание. Отчаянно нуждаясь в солдатах на войне, которая оборачивалась катастрофой, Николай II отменил освобождение от воинской повинности, которым жители Центральной Азии пользовались со времен завоевания, и объявил массовую мобилизацию работников трудовых батальонов и батальонов снабжения за линией фронта. У правительства были амбициозные цели. Они планировали призвать 250 000 мужчин в возрасте от 19 до 43 лет в Туркестане и еще 230 000 в Степном крае (8 % мужского населения региона). Политические элиты Туркестана и Степного края поддержали указ и приступили к набору солдат. Народное сопротивление вызвало у них ошеломление. Объявление о мобилизации прозвучало как гром среди ясного неба и привело к появлению всевозможных слухов о том, что ждет новобранцев. Заверения в том, что они не будут участвовать в военных действиях, лишь усилили недовольство, поскольку многие группы населения считали работу в тылу бесчестьем. Объявление о наборе в армию сделали в разгар сбора урожая, когда рабочая сила была важнее всего. Мобилизация оказалась крайне непопулярной и привела к массовым восстаниям по всей Центральной Азии, что, безусловно, представляло величайшую проблему для российского правления в Туркестане. Бунт начался 4 июля в Худжанде и за следующие несколько недель распространился по земледельческим районам Туркестана. Разъяренные толпы нападали на полицейские участки и дома элликбоши, которым было поручено составлять списки призывников. Люди громили одно отделение полиции за другим, дом за домом, чтобы уничтожить эти списки. Самый жестокий эпизод произошел в Джизаке, городе недалеко от Самарканда, где повстанцы признали ишана по имени Назирходжа Абдусаломов своим беком. Назирходжа объявил джихад против русских. Повстанцы разрушили 65 верст (70 км) железнодорожных путей и перерезали телеграфные линии. Чтобы вернуть контроль над железными дорогами, из Ташкента отправили карательную экспедицию из тринадцати военных рот и трех сотен казаков, вооруженных пушками и пулеметами. К сентябрю российские войска усмирили оседлое население и стали отправлять на фронт колонны призывников. В итоге удалось набрать около 123 000 человек, их ждали принудительные работы за линией фронта.

В кочевых районах восстание приняло гораздо более широкий размах. Власть империи на огромных территориях рухнула. Казахи разбили юрты и стали собираться большими группами, чтобы сражаться более организованно. В нескольких местах они провозгласили себе новых ханов. В Тургайском районе восстание приняло еще более организованную форму. Повстанцы избрали двух ханов, от кипчакского и аргинского родов, и создали некое подобие государственности, учредив должности сборщиков налогов, судей, управляющего совета и сформировав армию, в которую вступили около 50 000 человек под началом Амангельды Иманова{108}. Они осадили Тургай и продолжали держать осаду в тот момент, когда Февральская революция 1917 года свергла монархию. Самыми жестокими были столкновения в Семиречье, где противников мобилизации подстегивало разочарование из-за потери земель, занятых теперь русскими поселенцами. Сначала повстанцы нападали на правительственные учреждения и чиновников из числа коренного населения, но вскоре стали громить и русские поселения, где сжигали дома, уничтожали сельскохозяйственные инструменты, убивали и похищали людей. Этот мятеж был гораздо менее организованным, чем в Тургае. Апофеозом согласованных действий стали события середины августа, когда силы численностью 4000–5000 человек под предводительством Канат-хан Абукина почти неделю осаждали город Токмак. В остальном восстание в Семиречье носило децентрализованный характер.

Реакция империи оказалась гораздо более жестокой и беспощадной. 21 июля царь назначил Алексея Куропаткина генерал-губернатором Туркестана и поручил подавить восстание. Куропаткин, бывший военный министр, был старым туркестанским служакой. Еще будучи молодым лейтенантом, он участвовал во многих сражениях во время завоевания Туркестана, в том числе в печально известном нападении на Геок-Тепе, а затем почти четверть века служил в Туркестане на различных должностях. Теперь он вернулся в регион навести порядок и принялся действовать в соответствии со своими собственными представлениями. Он отдал приказ вооружить русских поселенцев в Семиречье, чтобы те сражались бок о бок с полками, которые перебрасывали с фронта. Русские поселенцы в Семиречье подлежали военному призыву, и с 1914 года около 25 000 из них мобилизовали. Осенью 1916 года солдат из населенных пунктов, серьезно пострадавших от восстания, уволили из армии и отправили обратно в Семиречье в составе военизированных формирований. В Европе шли особо жестокие военные действия, и границы, отделявшие солдат от гражданского населения, часто размывались. Вернувшиеся с фронта солдаты принесли в Семиречье жестокость, которую усвоили в армии{109}. Солдаты и вооруженные поселенцы отплатили кочевникам ростовщическими процентами и отомстили всем, до кого им удавалось дотянуться, вырезали целые деревни, угоняли скот, разрушали ирригационные каналы и занимали чужую землю. Куропаткин планировал официально конфисковать все земли, где «пролилась русская кровь», и разделить русских и киргизов почти по всему Семиречью. Территорию вокруг Иссык-Куля и реки Чу было решено очистить от казахского и киргизского населения и передать русским поселенцам, а в Нарынской области создать для кочевников резервацию.

Столкнувшись с насилием такого масштаба, более четверти миллиона казахских и киргизских кочевников бежали через границу в Синьцзян вместе со своими стадами. Это переселение обернулось катастрофой. Переход был трудным, и в пути многие погибли. Выжившие же оказались в ужасных условиях. Внезапное прибытие такого количества беженцев привело к взлету цен на продовольствие, при этом

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 119

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид бесплатно.

Похожие на Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид книги

Оставить комментарий