тёмные мантии, их лица скрывали капюшоны, а руки держали вытянутые жезлы, источающие лёгкое свечение.
– Анна, – начал Джулиан, его голос был ровным, но напряжённым.
– Мы пришли не за тобой, профессор, – произнёс тот же голос. – Но только от тебя зависит, увидишь ли ты её снова.
Я почувствовала, как сильные руки схватили меня за плечи и потянули назад. Я вскрикнула, но голос задушился страхом.
– Не трогайте её! – Джулиан рванулся вперёд, но в тот же миг один из жезлов вспыхнул, отбросив его назад.
– Кольцо и кулон принадлежат нам, – сказал другой. – Как и её жизнь, если ты сделаешь хотя бы шаг в сторону своей пьесы.
Джулиан поднялся на ноги, его лицо перекосило от гнева.
– Вы не сможете удержать её.
– А ты хочешь проверить? – насмешливо спросил тот, кто держал меня.
Я видела, как Джулиан борется с собой, его руки сжались в кулаки, но он не сделал ни шага.
А потом упала тьма.
Я закричала, но звук тут же заглушила пустота, обступившая меня со всех сторон. Твёрдые руки, вцепившиеся в мои плечи, стали единственным, что я могла ощущать. Мой взгляд метался в поисках Джулиана, но даже его силуэт исчез в этой вязкой, беспросветной мгле.
– Джулиан! – закричала я, мой голос эхом отразился от невидимых стен, но ответа не последовало.
Тьма стала густеть, напоминая осязаемый, удушающий купол. Я не могла понять, куда они меня ведут, но с каждым шагом моё тело всё сильнее сопротивлялось. Я попыталась вырваться, напрягла каждую мышцу, но моих сил не хватило.
– Успокойся, – холодно произнёс один из них. Его голос был словно колотый лёд, от которого мурашки пробежали по коже. – Тебе не причинят вреда, если он сделает правильный выбор.
– Кто вы? – попыталась выкрикнуть я, но слова застряли где-то в горле, будто сама тьма пыталась их подавить.
Единственным ответом было холодное молчание. Мои ноги волокли по каменному полу, и каждый шаг казался эхом чего-то неизбежного.
За гранью света
Тишина была абсолютной. Я не видела ничего, кроме темноты, которая казалась почти осязаемой, словно вязкая жидкость, в которую я погрузилась. Ощущение удушья, как будто воздух вдруг стал плотным, не отпускало. Когда наконец свет пробился сквозь мрак, он был мягким, но не успокаивающим.
Я оказалась в круглом зале, стены которого были выложены массивными камнями. По периметру горели факелы, их пламя дрожало, отражаясь в отполированных поверхностях странных металлических символов, вделанных в камень.
Передо мной стоял высокий человек в тёмной мантии, с серебряным жезлом в руке. Его лицо было острым, почти изящным, с тонкими чертами, но его глаза излучали холод.
– Добро пожаловать, – произнёс он, и его голос разнёсся по залу, как эхо. – Мы давно хотели поговорить с тобой, Анна.
– Кто вы? – спросила я, мой голос звучал хрипло, как будто я не говорила несколько часов.
– Мы те, кто всегда были за гранью вашего понимания, – ответил он, склонив голову. – Но если тебе нужно имя, называй нас друидами.
Я ощутила холод, пробежавший по спине.
– Что вам нужно?
– Ты знаешь, что нужно, – сказал он, шагнув ближе. – Шекспир. Эшфорд. И ты. Всё связано. Всё завязано на том, что должно произойти.
Он улыбнулся, но это была улыбка без тепла.
– Я не понимаю, – солгала я, хотя прекрасно понимала, о чём он говорит.
– Тебе и не нужно понимать всё, – его голос стал мягче, но от этого ещё более угрожающим. – Просто убедись, что он откажется.
– Откажется от чего?
– От своей миссии, – его слова прозвучали как приказ. – Если он напишет пьесу, которую вы называете "Бурей", баланс будет разрушен.
– Баланс? – переспросила я, чувствуя, как гнев начинает разгораться во мне. – Вы говорите о балансе, а мир без этой пьесы – это хаос. Мы видели его.
– Она говорит, что видела мир без "Бури".
Мои слова заставили его поднять бровь. Он повернулся к остальным фигурам, стоявшим в тени, и коротко рассмеялся.
– Мы видели его, – повторила я, стараясь говорить твёрдо, хотя внутри всё дрожало.
– Видели? – его голос стал насмешливым. – И кто же вам это показал?
– Эдмунд, – выдохнула я, чувствуя, как сомнение начинает пробираться в мои мысли.
– Эдмунд, – повторил он, будто смакуя это имя. – Конечно. И ты решила, что его слова – истина?
– Почему нет? – спросила я, хотя уже не была уверена в своём вопросе.
– Потому что у него свои цели, – холодно произнёс он. – Разве он не рассказал тебе, кто он на самом деле?
Я замерла.
– Что вы имеете в виду?
– Эдмунд – это Джулиан. Из другой реальности, где он всё потерял. Где его сомнения, страхи и слабость привели к разрушению всего. – Его слова были словно удары, каждый из которых отзывается болью.
Я хотела возразить, но слова застряли в горле.
– Он использует вас, Анна. И Джулиана тоже, – друид склонился ближе. – Он хочет исправить свои ошибки, но в этом мире он лишь тень, которая не может существовать без вас двоих.
– Но мир без "Бури" был реальным, – прошептала я, больше для себя, чем для него.
– Это был мираж, – его голос был полон презрения. – Ты видела то, что он хотел, чтобы ты увидела.
Я отвернулась, чувствуя, как слёзы начинают жечь глаза. Всё, что я пережила, всё, во что верила, вдруг показалось хрупким, как стекло.
– Почему я должна верить вам? – выдавила я, стараясь держаться.
– Потому что мы не прячем своих намерений. Мы хотим только одного – чтобы магия осталась под контролем. А ваш мир, ваш "Шекспир", только разрушит его.
Друид улыбнулся, его лицо осветилось холодным светом.
Мои мысли были хаотичными. Я пыталась найти в них ответы, но всё становилось только запутаннее.
– Если Джулиан напишет "Бурю", мир изменится, – сказал друид, отступая на шаг. – И это будет не то изменение, которое ты ожидаешь.
Темнота снова начала окутывать меня, но я слышала его голос, уходящий в туман:
– Подумай, Анна. Ты доверяешь тому, кто всегда говорит тебе правду? Или тому, кто строит миражи?
– Вы говорите о балансе, но "Буря" уже существует в истории.
