строения, была вынуждена признать: монастыри в Байе были «прекрасными зданиями». Еще более лестно она высказалась о церквях: «Некоторые из них просторны и великолепны и не загромождены скамьями, двойной ряд колонн дает замечательный эффект, и эта их воздушность отличает их от наших церквей. В церквях поддерживается идеальный порядок; помимо интерьеров особенно впечатляют алтари, они украшены резьбой, картинами и позолотой; большие подсвечники покрыты орнаментом из золота и серебра».
Путешественники-католики, естественно, испытывали еще больший восторг. Один из них высказал свое восхищенное мнение, что ризницу церкви иезуитов «можно назвать одной из самых прекрасных в мире, как по своему внешнему величественному виду, так и по великолепным росписям, которые были созданы известными итальянскими художниками». Не трудно привести еще больше цитат подобного рода, и это является убедительным свидетельством в поддержку мнения современных португальских писателей, что их соотечественники с особой роскошью и щедростью украшали церковные строения по всей их заморской империи. Иезуитский миссионер после посещения Мозамбика в 1691 г. сообщал следующее: «Все церкви блистают чистотой, даже самые небольшие уединенные церкви. Если Господь все еще позволяет нам находиться в Индии, так это из-за того, что церковные здания поддерживаются в самом великолепном состоянии, и богослужения в них величественны и прекрасны. Самая небольшая деревенская церковь может служить упреком церквям в самых известных городах Португалии». Такие богато декорированные церкви и монументальные монастырские строения возводились не только в столице колониальной Бразилии. Не только их развалины, но и реставрированные церковные здания можно встретить сегодня во многих старых городах и в глухом сельском захолустье.
Церкви Баии, которые вызывали восхищение у иностранных путешественников, были построены большей частью в 1650–1750 гг. Эти церкви, как и их португальские прототипы, отличались небольшими размерами и прямоугольным планом. Наиболее важные сохранившиеся памятники этого периода – это кафедральный собор Баии, первоначально бывший иезуитской церковью, построенный в 1657–1672 гг. Это здание в стиле Позднего Возрождения, который ныне чаще называют маньеризмом. Для него характерны прямые линии фасада, и оно не имеет ничего общего с представлениями итальянского барокко о пространстве и пластике. Оно принадлежит к архитектурной традиции, основы которой заложили иезуиты в Португалии, а затем принесли ее в Бразилию. Поэтому термин «иезуитский стиль» часто применяется в отношении бразильских церквей в конце XVII и начале XVIII в. независимо от того, кто был их архитектором. Хотя эти португало-бразильские церкви называют барочными, в них на самом деле мало что сохранилось от португальского барокко. Несмотря на то что говорят об этих колониальных церквях их наиболее страстные почитатели, сомнительно утверждение, что они смогли достичь уровня более богатых и производящих внушительное впечатление их испано-американских визави.
Внимание всех, кто приезжал в Баию, начиная от путешественников XVIII столетия, сосредотачивалось, конечно, на церквях и монастырях, которые выглядели более внушительно, чем общественные здания и частные дома. Однако в верхнем городе в Салвадоре имеются особняки, построенные в стиле древних дворцов квартала Алфама в Лиссабоне. Основные жилые помещения располагались на верхнем этаже, первый предназначался для размещения рабов и хранения громоздких товаров. Главное украшение этих старых домов Баии – это резной декор входных проемов, сложенных из местного камня. Этот твердый песчаник был не самого лучшего качества. Вот почему церкви строили из напоминавшего мрамор камня кремового цвета с розовыми прожилками (pedro-lioz), который привозили из Португалии.
Несмотря на то что среди приходских священников были настоящие подвижники и даже святые, в целом их мораль была, к сожалению, достаточно низка. Посетивший Баию в 1720 г. француз Ле Жантиль де ля Барбине, да и другие его соотечественники особенно резко высказывались о распущенности и аморальности городского клира. Что касается таких монашеских орденов, как иезуиты и капуцины, то они пользовались всеобщим уважением за их безупречный образ жизни. Но представители других орденов ничем не отличались в поведении от приходских священников. У родившихся в Бразилии португальцев не было чувства духовного призвания. Они были негодными миссионерами, причину чего объяснил французский монах, который прекрасно знал страну и ее народ.
«Во-первых, очень мало тех, кто готов взять на себя труд выучить язык, без чего совершенно невозможно провести необходимую катехизацию, чтобы из них получились добрые христиане. Во-вторых, почти все они глубоко презирают индейцев и относятся к ним как к собакам… Ну и надо сказать, что они живут в жаркой стране, в обстановке праздности и безграничной свободы среди рабов обоих полов, которые ходят почти нагими и которыми они могут распоряжаться по своему усмотрению».
Иезуитов серьезно беспокоил вопрос: где и как найти подходящих кандидатов среди уроженцев Бразилии для принятия их в общество, что было очень трудным делом. Убеждение, сложившееся еще на родине, что недостойно заниматься физическим трудом, еще больше распространилось в Бразилии, так что, за очень редким исключением, никто не желал поступать в орден в качестве работника-мирянина. Иезуиты также объясняли нежелание трудиться расслабляющим влиянием тропического климата и недостатками в религиозном воспитании мальчиков в условиях рабовладельческого домашнего хозяйства. Но ни они, ни отец Мартин из Нанта не упоминают о еще одном факторе, который мог повлиять на низкий уровень подготовки священства. В Португалии существовала практика, о которой писал дон Франсишку де Мелу в своем классическом труде «Руководство для женатых мужчин». Она заключалась в том, что отец не должен был оставлять при себе незаконнорожденных сыновей, а обязан отправлять их в Индию для пострижения в монашество. Неудивительно, что в официальной переписке часто говорилось о священниках, которые преследуют скорее меркантильные интересы, чем духовные. Примеров вольного поведения клириков было достаточно много. Здесь можно упомянуть о вопиющем поведении каноника кафедрального собора Баии: священник открыто сожительствовал с женой плантатора, от которой имел к тому же ребенка.
Частые жалобы на проступки клириков колонии не отменяли того факта, что в целом священство продолжало оставаться сильным и влиятельным общественным институтом, к которому миряне относились с должным почтением. Португальцы следовали глубоко укорененной традиции уважения (вплоть до почитания) служителей церкви, хотя некоторые современники утверждают, что она была менее заметна в Бразилии, чем в метрополии и в Португальской Азии. Как бы то ни было, это было основной темой в классической португальской литературе, что самый худший священник стоит выше, чем самый лучший мирянин. Нуну Маркеш Перейра, который не скупится на критические отзывы о португало-бразильском клире, объясняет, что, тем не менее, священство католической церкви выше всех других человеческих призваний и даже выше ангелов. «С помощью пяти слов они могут самого Господа заставить сойти к ним; а с помощью пяти других могут открыть Небесные врата перед грешником и закрыть врата Ада: первые пять – слова, произносимые
