пил, или пил на работе, или забывал нанести крем от загара. Все на площадке помнили, как Гвинет, глава гримерного цеха, велела одному актеру показать врачу пятнышко на шее сзади, и это оказалась меланома в начальной стадии; Гвинет, без сомнения, спасла тому актеру жизнь. А поскольку работавшие в «пудренице» были приучены держаться тихо, быть почти невидимыми, они слышали то, что ускользало от других. Парикмахеры и гримеры могли бы в любой момент описать, как развиваются отношения в съемочной группе: кто скандалит, кто счастлив, кто угрожает уйти, кто мешает партнерам, кто с кем спит. Закулисный мир «Кедра» был почти так же мелодраматичен, как сам сериал. Кто-нибудь всегда требовал прибавки. Кто-нибудь – больше времени на экране. Продюсеры следили за основными линиями и поддерживали «удобоваримость» сюжета. Актеры вечно были недовольны.
– Есть ли что-нибудь более противоположное престижному телевидению? – пару недель назад сказала Марго Келси, игравшая сестру доктора Кэт, и Марго ощетинилась.
Келси пришла в сериал в седьмом сезоне, и когда она в первый съемочный день появилась на площадке, Марго глазам своим не поверила. Она понимала, что логично было найти на роль ее сестры актрису, которая была бы на нее похожа, но зачем же настолько? И настолько моложе? Сходство выбивало из колеи, и Келси только все усложняла, таская с собой фотографию Марго из журнала People десятилетней давности, которую совала всем под нос со словами:
– С ума сойти, правда?
Поэтому Марго каждый раз бросалась на защиту «Кедра», стоило Келси пожаловаться, а это случалось часто. Марго вовсе не считала, что «Кедр» так уж плох. Они не противоположны престижному телевидению, они просто работают в другом регистре. Да, персонажи делились на плохих и хороших, верный выбор оказывался выигрышнее эгоистичного и любовь почти всегда побеждала, но у них были интересные сюжетные линии, и они поднимали сложные темы: изнасилование на свидании, и суррогатное материнство, и ВИЧ, и эвтаназия, и депрессия, и зависимости.
Марго спрашивала друзей, занятых в других сериалах, были ли их «пудреницы» средоточием сплетен, злонамеренным ковеном, и, хотя ответы отличались градусом накала, все сходились в одном: задевать гримеров нельзя, от них зависит, как ты выглядишь. Гвинет («Назвали не в честь Пэлтроу, – объясняла она всем, кто был готов слушать. – Моя мама даже не слышала про Гвинет Пэлтроу, когда я родилась», – что было откровенной неправдой: Гвинет-гримерша родилась в тот год, когда Спилберг взял актрису Гвинет на роль юной Венди в «Крюке») каждый день выдавала Марго порцию сплетен. Пугающе выверенную порцию.
– По-моему, у Никки проблемы с мужем, – сказала она пару недель назад, понизив голос, хотя кроме них в трейлере никого не было. Притворная осторожность. – Последнее время, когда она с ним говорит по телефону, то сплошное «да, ладно, хорошо, до встречи, что угодно», а раньше было «люблю тебя! скучаю! пока, милый!». И ей дважды звонили из юридической фирмы, и она выходила наружу, чтобы поговорить.
– Откуда ты знаешь, что из юридической?
Гвинет жестом велела Марго поднять глаза, начала накладывать ей на ресницы тушь и пожала плечами.
– Она кладет телефон вон на тот столик, я увидела, когда высветилось название. Моя мама к ним обращалась.
Когда Никки через несколько недель объявила прессе о своем разводе, Гвинет просто подбрасывало.
– А я говорила, говорила!
Она напевала, приплясывая вокруг Марго, как ведьма из «Макбета».
Поэтому Марго взяла за правило не отвечать на звонки в «пудренице» – не угадаешь, что гримеры смогут услышать. Но в тот день, которому предстояло стать днем позора, увидев номер Донны, Марго сделала неверный вывод и подняла трубку. О плохих новостях Донна обычно сперва писала на почту. Марго весело ответила после второго сигнала.
– Ты сидишь? – спросила Донна достаточно громко, чтобы Гвинет услышала. Марго поняла это, потому что безупречно оформленные и окрашенные брови Гвинет взлетели на лоб, а губы сложились в «о-о».
– Я на гриме. Поговорим позже?
– Тебя хотят убить, – сказала Донна с нажимом.
– Из-за денег? – спросила Марго, отбрасывая осторожность.
Все вечно просили денег; ничего нового в этом не было.
– Нет. Я о том, что тебя на самом деле хотят убить. – Марго на мгновение растерялась, потому что когда Донна говорила «на самом деле», то имела в виду обратное. – Прости, детка. Но Кэт Ньюэлл хана.
– Подожди, – сказала Марго Гвинет, сделавшей нарочито пустые глаза, означавшие «я не слушаю»; Марго видела, как она включает их и выключает, как тумблером.
– Я с вами закончила! – сказала Гвинет как-то слишком поспешно, срывая с Марго защитную бумажную салфетку и отмахиваясь. – Удачи!
Она схватила телефон, когда Марго еще и из трейлера выйти не успела.
– Спасибо, – сказала Марго, выходя из трейлера и гадая, кому Гвинет напишет в первую очередь. – Донна, какого хрена?
– Понимаю. Слушай, я не должна была тебе говорить. Скоро позвонит Бесс, но я решила дать тебе фору. Тебе надо сделать вид, что ты в шоке.
– Я и есть в шоке.
– Ну, запомни ощущение, потому что мне правда нужно, чтобы ты вела себя, как будто ничего такого не ожидала.
– Уверяю тебя, не ожидала. Ничего не понимаю. Когда?
– Думаю, скоро. Ты скоро получишь сценарий, у тебя, наверное, еще две-три серии. Возможно, несчастный случай или еще что-то. Бесс не уточнила. Ты лучше меня знаешь, как они разделываются с людьми.
Марго слушала, прислонясь к трейлеру, в совершенном остолбенении. Мимо прошли несколько человек из массовки, все в лиловых робах, униформе «Кедра». В первом сезоне все носили темно-бордовое, но Брук Рид, игравшая главврача, номер первый в составе, так громогласно жаловалась Бесс, что этот цвет ее «стирает», что его сменили на лиловый. Кто-то из массовки помахал Марго. Эта группа часто появлялась на площадке, они играли второстепенных персонажей из приемного покоя. Марго слабо махнула в ответ.
– Я просто… Разве они могут так поступить? Это из-за того, что я попросила прибавки, да?
– Бесс ничего не говорила про деньги. То есть кто знает, но у меня не осталось такого впечатления. И да, они могут все, что захотят. Если ты не беременна. Ты не беременна?
– Мне сорок восемь.
– В наши дни это не имеет никакого значения.
И правда, Марго подумала, как часто они с Донной говорили о том, что благодарны судьбе за отсутствие детей – как им повезло, что они не захотели детей.
– Нет, я не беременна. Я… Я этого не ожидала.
– Бывает, – ответила Донна, возвращаясь к своей обычной безразличной манере.
Марго слышала, как она печатает на компьютере: сообщив дурные вести, уже думает о следующем деле, движется дальше.
– Она как-то это объяснила?
– Можешь ее спросить, но, похоже, все как обычно: ей нужно поднять рейтинг.
Марго на минуту замолчала. Ощутила, как закипает.
– Помнишь, когда взяли Келси, я тебе сказала, что они готовят путь для моего ухода? Пригласить меня молодую, которой не нужно столько
