и хлопковые, яркие и пастельные, матовые и с блёстками.
– Ты, милая моя тётушка, яркая, ароматная и совершенно весенняя, не так ли? – бормотала она под нос, выбирая катушки с оттенками жёлтого и зелёного.
Весь следующий час Фима провела, напевая мелодии из детства, попивая вкусный чай и методично вышивая веточки яркой мимозы на блузке любимой воспитательницы, наставницы и подруги. За всё это время она не отвлекалась от своего полотна и неизменно улыбалась, вспоминая то хорошее, что связывало её с тётушкой Негомилой.
Она не спроста начала именно с блузки – это был самый простой предмет для её колдовства. Их связь с тётушкой Негомилой была настолько сильной и светлой, что Фиме не составило труда за весь час не думать о плохом. Она с лёгкостью избежала мыслей о том, как сильно почтенная женщина пострадала за последние несколько месяцев. О том, что она лишилась руки из-за племянницы, провела долгое время в избе лекарей. Даже эти кошмарные события перекрыло то, с каким восторгом тётушка Негомила участвовала во всех рисковых предприятиях. С каким азартом размахивала кнутом, надеясь попасть в сгиб реальности и открыть тайную комнату; с каким теплом глядела на новых друзей Фимы и даже на Болгова старшего, когда тот наконец-то пошёл на поправку.
Девушка завершила вышивку, и та искрилась магией под её пальцами – безукоризненная работа, пропитанная любовью, признательностью и теплом. Довольная собой, она отложила готовую вещь и потянулась за следующей. Рука её замерла в воздухе. Она то тянулась к рубашке, которую стянула из дома Александра, то к джинсам, которые нашла здесь в доме. Даже при одном взгляде на эти вещи она не могла сдержать чувства горечи и растерянности.
– Так, перерыв, – сказала она сама себе. – Надо прогуляться.
Она залпом допила оставшийся чай и, сверившись со временем, встала и потянулась. Зов волн звучал так нежно и призывно, что сопротивляться им Фима не стала. Пробираясь через заросли, она выискала проход к берегу. Несколько дней назад Красибор с Александром прорубили его на пару, но за короткое время природа взяла своё и вновь скрыла его за листвой и ветками. Выбравшись на гальку, девушка тут же ощутила на щеках солёные брызги и улыбнулась морю. Волны накатывали одна за другой, барашки бегали по водной ряби. Переполненная благоговейным трепетом, Фима сняла обувь, оставила её у кромки сада и пошла по берегу босиком.
Обнявшая ступни вода была настолько ледяной, что сначала Фима завизжала и отбежала подальше на нагретую весенним солнцем гальку, но через пару секунд всё же вернулась обратно. Галька колола и царапала ступни, а вода обжигала холодом, но Фиму всё устраивало. Такое соприкосновение с природой, пусть и болезненное, наполняло её спокойствием. Казалось, с каждым шагом она пускала незримые корни глубоко в землю и становилась всё более и более устойчивой, готовой принять испытания судьбы и пройти их с достоинством.
Она уже была готова направиться обратно в сад, чтобы продолжить начатое, как вдруг заметила за одним из прибрежных валунов женскую фигуру. Фима прищурилась, чтобы разглядеть черты незнакомки, и настроение её тут же ухудшилось.
«Вся прогулка насмарку», – подумала она и решительно двинулась навстречу женщине.
– Добрейшего вечерочка! – Фима поприветствовала первой, и с удивлением отметила, что её собеседница вздрогнула.
«Не по мою душу что ли пришла? – подумала девушка, нахмурившись. – Будто и правда не ожидала».
– Здравствуй, Фима, – ответила Милица, поджав губы. Разговаривать ей не хотелось, но, раз уж встреча состоялась и без её на то желания, случаем нужно было воспользоваться. – Ты составила заклинание? Когда я его получу?
– А, сразу к делу, – Фима улыбнулась с самым дружелюбным видом, на какой была сейчас способна, пусть получилось и не слишком убедительно. – Почти. На самом деле, я хорошо продвинулась, осталось лишь две вещи.
– Какие же?
– Во-первых, пройти мой Ритуал. Силы понадобится много – больше, чем я смогу получить, даже объединившись с тётушкой Негомилой, Батей Каракулиным или, прости господи, вами.
– Так уж ко мне без Господа не обратиться? – скривилась Милица.
– К вам – нет.
Фима не хотела тратить энергию на попытки быть милой. Одной улыбки для этой женщины, на её взгляд, было более чем достаточно.
– Что ж, – женщина надула щёки и подняла брови, будто борясь с какими-то внутренними порывами, – насколько я знаю, твой Ритуал совсем скоро. Я права?
Фима достала из кармана телефон и взглянула на экран: было уже почти восемь вечера. Стремительно темнело, и море слилось с небом, сделавшись совершенно неотличимым от него. Луна ещё не засияла в полную силу, так что даже её отблески не давали подсказок о линии горизонта.
– Да, совсем скоро, – эхом отозвалась Фима.
– Что ж, это хорошо. А что второе?
– Мне нужен текст заклинания, которое вы использовали, чтобы вернуть меня. Сможете вспомнить?
Милица побледнела. Казалось, каждая кровинка отлила от её щёк.
– Зачем тебе это, девочка? То заклинание нельзя использовать. Для чего я, по-твоему, тебя разыскивала?!
– Тише, тише, – Фима зашипела и выставила перед собой руки в защитном жесте. – Как раз чтобы убедиться, что моя версия отличается. Не хватало ещё повторить всю историю.
Милица смотрела на неё с недоверием, но понемногу сердцебиение её замедлялось. Она тягуче проговорила:
– Я пришлю его тебе через час.
– Супер, спасибо, – Фима бодро хлопнула в ладоши, будто вела радушную светскую беседу. – На самом деле очень здорово, что мы встретились заранее, я как раз уточню ещё кое-какие детали. Если вы, конечно, не против.
Женщина отвечала с нескрытым напряжением. Было похоже, что она готова сорваться с места и напасть в любой момент:
– Я готова содействовать всеми возможными способами.
Каждое слово было произнесено резко, будто она не говорила, а бросала в воду гальку.
– Чудесно, – Фима расплылась в улыбке. – Вопрос простой, но фундаментальный. Какую цену вы готовы заплатить за это колдовство?
– Любую, – ответила Милица, не задумываясь.
– Так уж любую?
– Любую, – твёрдо повторила она, глядя на девушку исподлобья. – Мою жизнь, силу, волю – что угодно.
– Я не сомневалась, что вы готовы отдать всё своё. Если подумать, вы уже это сделали.
«Ни семьи, ни любви, ни свободы, – подумала Фима, – всё отдала ради этого колдовства». Вслух она продолжила:
– Но что насчёт других? Чьей ещё жизнью готовы пожертвовать?
Милица глядела на неё почти зло:
– Моей должно хватить.
– В прошлый раз не хватило жизней сразу двух родителей, – напомнила она ведьме.
– В прошлый раз мы понятия не имели, что делали. Хотели помочь и не думали о последствиях. В этот раз у руля ты, – она распростёрла к ней руки и резко сжала их в кулаки. – Уверена, ты сможешь подготовить такое заклинание, чтобы обменять одну жизнь на другую – и не граммом больше.
– Вам не кажется, что вот эти все условия надо было раньше выдвигать? – Фима удивлённо подняла брови. – Когда похищали меня или шантажировали, удобных моментов было более чем достаточно.
Милица оскалила зубы, будто готовая зарычать или извергнуть из себя поток ругательств. Но, к удивлению Фимы, она сдержалась. Сделала несколько вдохов и проговорила спокойно, совсем по-человечески:
– Извини, девочка. Я, – она замялась, подбирая слова, – потеряла фокус.
Фима хотела сделать колкое замечание на этот счёт, но вовремя вспомнила, что вообще-то пришла сюда успокоиться и настроиться на позитивный лад, а не разжигать ссоры, которые ни на что уже не повлияют. Она не откажется от того, к чему принудила её Милица. Поздно поворачивать назад, да и не верилось, что эта сумасшедшая ведьма выпустит кого-то, кто хотя бы единожды попался ей в когти. Слишком много было рычагов давления на Фиму, и слишком легко было до них дотянуться. Потому девушка приняла решение поддаться на требования, но получить при этом шанс сделать всё так, как будет выгодно именно ей, а не кому-то другому. Как минимум она планировала попробовать это сделать.
– Хорошо. А если ваша жизнь не подойдёт? Что, если духи согласятся вернуть одного сына только ценой жизни второго? Готовы пожертвовать Красом?
Милица побледнела. Казалось, её сердце прекратило работу, заперев всю кровь в своём центре.
– Пропиши заклинание так, чтобы этого не потребовалось, – жёстко сказала женщина.
– Хорошо, Красом не жертвуем, – Фима беззаботно пнула камешек в море. – А я? Что, если заклинание потребует отдать взамен ту, кто его создала? Я этого делать не буду, Милица. Так же как не дам пожертвовать никем из моих близких или невинных, к этому делу не имевших никакого отношения.
Одним молниеностным движением Милица схватила Фиму за горло и прошипела ей в лицо:
– А почему нет?
