дела продолжали ждать королевского решения, включая «выплаты самого разного рода субсидий из королевской казны». Поскольку это касалось большинства наград, новых назначений и постов, не говоря уже о растущем списке кандидатов на получение пенсий, то, можно сказать, в рабочем дне короля не оставалось ни минуты свободного времени. И его работу не смогли облегчить советники. Они так и не овладели искусством делать краткое резюме из длинных донесений от заморских губернаторов, которые они выкладывали на стол перед королем. Рутинные дела продолжали отнимать много времени при португальском дворе. Положение несколько изменилось при следующем короле, Жозе I. Его министр с диктаторскими замашками маркиз де Помбал взял на себя рассмотрение всех дел, решение по которым принималось иногда с задержками от двух до десяти лет.
Вице-короли в Гоа и Байе также жаловались на огромный объем бумажной работы, с которой как-то надо было справляться. Как Сабугоза, так и его преемник не раз объясняли королю, что чиновники в администрации Баии трудятся сверхурочно, а жалованье у них совсем небольшое. В 1736 г. граф Галвеаш писал: «Они настолько бедны, что не могут явиться в приличной одежде на официальный прием в резиденцию губернатора… И у них так много работы, что им приходится трудиться дни и ночи напролет, все воскресенья и в праздники. У них совсем не остается времени найти какой-нибудь дополнительный заработок для улучшения своего материального положения». Почти такие же сообщения приходили из Минас-Жерайса, где губернатор жаловался, что ему часто приходится помогать секретарю в написании официальных бумаг после окончания рабочего дня.
Одной из обязанностей бразильских вице-королей и генерал-губернаторов, согласно королевскому указу 1693 г., было создание новых городских поселков во внутренних областях страны. При этом ставилось условие, что все расходы на строительство здания муниципалитета, тюрьмы и других административных зданий будут нести местные жители. Наиболее способные и энергичные администраторы, такие как дон Жуан де Ленкаштре, маркиз Анжежа и граф Сабугоза, в полной мере использовали свои властные полномочия. Они были убеждены, что возведение таких поселков является наилучшим средством для приобщения населения к цивилизации и дальнейшего развития поселений в сертане. Когда советники заморского департамента заявили о необходимости проведения предварительных консультаций по данному вопросу, маркиз Анжежа саркастично заметил, что если вице-король в Байе не компетентен в принятии решений под собственную ответственность, то тогда король не должен был выбирать его управлять Бразилией. По-видимому, этот упрек возымел желаемый эффект, по крайней мере на время.
Граф Сабугоза был особенно деятелен, основывая новые городские поселения в районе Реконкаву. В 1724 г. был основан Марагожипи. В результате перестрелок в располагавшемся на этом месте лагере старателей, отличавшихся буйным нравом, были убиты не менее 532 человек между 1710 и 1721 гг., когда был образован муниципалитет. Вскоре были возведены здания местной администрации и милиции. За три года, прошедшие со времени образования муниципалитета, были зарегистрированы только три непредумышленных убийства, совершенных при помощи холодного оружия. Таким образом, Марагожипи, которое в 1716 г. называли «вертепом воров» (covil de ladroes), в 1724 г. стало образцовым муниципалитетом, то есть когда благодарные горожане стали делать вице-королю ежегодное подношение в 2000 алкейре маниоковой муки для солдат гарнизона Баии, их основного рациона.
Муниципальные советники этих новых городов иногда начинали думать о себе слишком высоко. Чиновники Кашуэйры обратились к королю с просьбой даровать им те же привилегии, которые имели горожане в Салвадоре. В свою очередь, они основывались на привилегиях жителей Порту, распространенных в 1646 г. на столицу колонии. Те же самые привилегии уже были дарованы небольшому и бедному городу Сан-Луис-ду-Мараньян, а затем и Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу. Среди них наиболее важным был запрет на применение пыток при проведении следственных действий, в частности в отношении дворян (за исключением случаев государственной измены и других подобных тяжких преступлений). Также олдермены и члены муниципального совета Баии «признавались дворянами». Они и их сыновья освобождались от несения военной службы, но только в мирное время. Они освобождались также от некоторых узаконенных повинностей, таких как прием солдат на постой в своих домах. Гражданские и военные органы не имели права конфисковывать их жилища, складские строения и средства транспорта, такие как подводы и лодки.
Кроме обладания этими завидными привилегиями, должность в муниципальном совете, естественно, давала шанс продвигать не только свои собственные интересы, но и своих друзей и родственников. С другой стороны, пост советника давал возможность исполнять многие почетные обязанности. Муниципальный совет Салвадора собирался только дважды в неделю, по средам и субботам. Как уже упоминалось, совет имел неблагодарную задачу сбора от имени короны денежных средств для приобретения обмундирования для солдат гарнизона; но доходов, выделенных на эти цели, не всегда было достаточно. Обязанностью совета было также поддерживать в надлежащем состоянии свою резиденцию, городскую тюрьму, дороги, мосты, водные источники и другие общественные сооружения. Совет заботился о чистоте улиц, наблюдал за ценами на сахар и другие товары, организовывал празднества и устраивал иллюминацию в честь дня рождения короля и в связи с другими знаменательными датами.
Бразильские историки не пришли к единому мнению, были муниципальные советы подлинным народным представительством или органом олигархического управления. Они также спорят, действительно ли у них был автономный статус, или же они только дублировали распоряжения губернаторов и вице-королей. Ответ зависит, как мне кажется, в основном от двух факторов – времени и места. Муниципалитет в Сан-Паулу играл более важную роль вплоть до 1720 г., принимая во внимание центральную власть в Байе, а не в Салвадоре, находившемся в тени вице-королевского дворца. Старший королевский чиновник в Минас-Жерайсе в конце 1730-х гг. обвинил муниципальных советников этой капитании, что они вели себя как «бунтари-парламентарии» Англии, заметив попутно, что они настроены враждебно к любым действиям короны. Такое агрессивное отношение было невозможно в Байе. Но даже муниципалитет Баии в те времена пытался проводить свою политику в городских делах, часто расходясь во мнениях с такой могущественной личностью, как граф Сабугоза.
Плантаторы, владевшие сахарными плантациями в районе Реконкаву, имели своих представителей в муниципальном совете, но они не составляли в нем большинства. С другой стороны, плантаторы, совет и вице-король иногда совместно выступали против короля. Согласно королевскому указу 1687 г., муниципальному совету запрещалось устанавливать цены на сахар и продавать этот товар по свободной цене. Десять лет спустя подобная политика была пересмотрена. Корона отдала распоряжение, чтобы ежегодные цены на сахар устанавливались согласно договоренности между двумя представителями плантаторов и двумя от местных купцов под контролем муниципального совета Салвадора. Все ящики с сахаром необходимо было осматривать, маркировать и взвешивать перед отправкой в Португалию. Плантаторы, поставившие фальсифицированный товар, должны
