подушке из синего бархата лежал кинжал. Это было великолепное оружие с серебряным лезвием не меньше пятнадцати сантиметров в длину и с рукояткой, украшенной такими же странными резными надписями, что и шкатулка. Они были выгравированы прямо в металле, между драгоценными топазами и сапфирами.
– Какой красивый… – прошептал Диклан. – Но почему это секрет?
– Такой кинжал есть у каждого Охотника. И каждый всегда держит это оружие при себе, потому что от него зависит и жизнь Охотника. Это продолжение его существа, клинок – это символ долга каждого Охотника. Кинжал Охотника служит единственной цели: убить Клинка. И не более того.
– А как получить такое оружие? – спросил Диклан, завороженный словами Шарлезы.
– Когда Охотник завершает обучение, он отправляется на Эльвиру – этот остров лежит к западу от королевства. Это непростое путешествие. Охотник должен пересечь весь Венальмор, пройти через Пустыню безмолвия, а потом через Пылающие горы он прибудет в порт Сабор. Оттуда отправляется в плаванье к берегам Эльвиры и отчаливает в Багровое море. Если путник добирается живым до этого места, то ему предстоит доказать, что он истинный Охотник. Рожденный-Без-Души. Если ему это удается, то он обретает право обладать кинжалом. Собственным кинжалом. Королевский оружейник Эльвиры сам выковывает для него оружие и вливает кровь Охотника в одну из драгоценностей, украшающих его.
Шарлеза указала на синий камень, Диклан наклонился, чтобы рассмотреть его получше. В сердцевине сапфира застыла едва заметная капелька крови.
– Потом Охотник обязан произнести клятву. Это одна-единственная фраза на древнем языке Венальмора, которая навсегда связывает жизнь Охотника с его кинжалом. После ритуала пути назад нет.
Шарлеза молчала и наблюдала за реакцией мальчика. Он не мог оторвать глаз от сапфира. Она продолжила:
– Теперь тебе понятно, почему Охотники так старательно оберегают этот секрет? Мир, заключенный между Венальмором и Эльвирой, хрупок. Души не раз истребляли эльвирийцев, и эти преступления долго оставались безнаказанными. Жители острова не были запятнаны Душами, но все равно являются могущественными союзниками Охотников. Если Клинки узнают, что эльвирийцы помогают нам, то вспыхнет война.
Несколько мгновений мальчик молча размышлял над словами Шарлезы. Один вопрос не давал ему покоя.
– Чей это кинжал?
Охотница заколебалась. У ее народа было множество тайн, и хранить каждую из них было нелегко. Но Диклан теперь был одним из них.
– Этот кинжал принадлежал самому первому из Охотников. Лаэсло из Венальмора.
– Кем был этот человек?
– Пять столетий назад Венальмором правила королевская семья. Последними наследниками этого рода стали близнецы, совершенно непохожие друг на друга. Лаэсло хотел расширять торговые связи Венальмора и путешествовать в неведомые земли, в то время как Альдюин лелеял куда более мрачные планы. За спиной своего отца, короля, он начал собирать армию, чтобы пойти войной на соседние народы.
Но правитель умер, так и не назвав наследника, и тогда все королевство замерло в ожидании. Чтобы разрешить спор, было решено устроить братьям поединок – насмерть на краю Бездны, где томились в плену Души. Поединок затянулся, ведь каждый прекрасно знал слабости соперника. Когда силы начали оставлять Альдюина, он сбил брата с ног, они покатились и оба сорвались в Бездну Душ.
И вот когда они уже почти потеряли надежду выбраться на поверхность, пещеру озарил яркий свет. То была сфера – она переливалась всеми цветами радуги: то ослепительно яркими, то темными, как чернила. Не обращая внимания на совет брата держаться от нее подальше, Альдюин схватил Сферу – она разбилась оземь, и Души вырвались из своего плена.
Что было дальше, в точности не знает никто. Говорят, той ночью Альдюин вышел из Бездны весь в крови своего брата, в него вселилась самая злая душа этого мира. А Лаэсло исчез навсегда.
– Значит, Лаэсло тоже спасся из Бездны и стал Охотником? – с надеждой воскликнул Диклан.
– Все мы хотим в это верить.
– А мне казалось, что это просто легенда.
– Теперь ты обучаешься ремеслу Охотника. Начинай верить в легенды.

Глава 23
Сильфиды – миролюбивые существа.
Но многие из них позабыли, что прежде всего являются хранительницами и воительницами, что они наделены опасной и колдовской силой.
Сказки и легенды Венальмора; Прекрасный Элиандар
Алиенора медленно приходила в себя, девушка не могла отделаться от чувства, что ей снилось что-то важное, вот только вспомнить сон никак не получалось. Она почувствовала, что не может шевельнуться и где-то рядом притаилась опасность. Тогда странница лишь плотнее смежила веки и прислушалась к другим органам чувств, пытаясь раствориться в разлитом вокруг нее покое.
Она вспомнила.
– Прислушайся к тишине.
– Не получается, – протестовала девочка. – Ну тихо и тихо, в тишине ничего не услышишь. Тогда бы ее не называли тишиной.
Брагаль посмотрел на нее с доброжелательной и вместе с тем твердой улыбкой. Ученица была наделена редким для своего возраста умом и даже мудростью, но упрямством она не уступала ослу.
– Малышка, ты слишком много думаешь. Прислушайся к тишине сердцем. Душой, – прошептал он.
Подросток напряглась и сжала кулаки.
– У меня нет Души, – прошипела она сквозь зубы.
– Я знаю. Потому ты и можешь прислушаться к тишине, ведь ничто не помешает тебе понять, что она от тебя скрывает.
– Но…
– Алиенора.
Девушка замолчала. Когда Брагаль называл ее по имени, это означало, что он начинает терять терпение, а значит, недалеко и до гнева. Испытать гнев Охотника на себе ей совершенно не хотелось. Поэтому она закрыла глаза, замедлила дыхание, как могла, и прислушалась.
Вернувшись в настоящее, Алиенора повиновалась своему воспоминанию.
Где-то вдали пронзительно пела птица, потом – захлопали крылья. Она вспорхнула с ветки.
Повсюду гулял ветер: в листве, среди ветвей – и лентой опутывал мощные стволы. Все эти звуки сплетались в шепот, растворенный в воздухе, словно сами деревья переговаривались на неведомом, таинственном языке.
Воцарилась тишина, наполненная спокойным ожиданием. Этот покой казался нереальным и почти угрожающим.
Совсем рядом зашуршала чья-то одежда – в этом шорохе был свой ритм и чувствовалась ярость, трава и веточки ломались под весом чьего-то тела. Сильфиды не стали бы так шуметь.
Алиенора открыла глаза.
– Неуклюжесть не украшает твои бессчетные недостатки, поверь мне, – прошептала девушка, стараясь не улыбаться.
Услышав ее голос, Аэль прекратил борьбу с плющом, который успел опутать его, пригвоздив спиной к дереву. Присутствие девушки отчего-то успокаивало Аэля. Он смотрел на терпеливую и спокойную Алиенору: она тоже была в плену буйной растительности, которая опутывала странников тем сильнее, чем отчаяннее они с ней боролись.
– Чудесное и дружелюбное место, вы так, кажется, говорили? – усмехнулся Хранитель.
Охотница состроила ему гримасу.
