методов противодействия дальнейшей метисации в Минас-Жерайсе была депортация в Анголу самых злостных правонарушителей; подобным образом поступали и в других капитаниях. Другой часто применявшейся мерой было зачисление свободных мулатов, негров, индейцев и полукровок в вооруженные отряды под командованием так называемых
capitães do mato (дословно – «капитаны леса»), которые прочесывали леса в поисках сбежавших негров-рабов. Эти командиры из Минас-Жерайса получали вознаграждение золотом за каждого пойманного раба по скользящей шкале. Принималось во внимание пройденное ими расстояние и время, потраченное на розыски. После поимки негров сажали в местную тюрьму и затем, после получения от их хозяев денежного вознаграждения, возвращали их им. Указ 1722 г. обязывал
capitães do mato не прибегать к избыточной жестокости при поимке сбежавшего раба, но на это распоряжение обычно не обращали внимания. На командиров часто поступали жалобы по той простой причине, что они нередко хватали на улицах ни в чем не повинных негров-рабов, когда те отправлялись выполнять поручения своих хозяев, и только после получения от них денежной суммы рабов отпускали. Капитаны также удерживали у себя беглых рабов в течение длительного времени, заставляя их работать на себя, прежде чем оповещали их настоящих хозяев.
Свободные негры, мулаты и индейцы не могли обладать летальным оружием, им выдавали его, только когда их привлекали к участию в карательных экспедициях и в мероприятиях по поимке сбежавших рабов. Естественно, было трудно добиться соблюдения этого закона, несмотря на жестокие наказания для его нарушителей: сто ударов плетью за первое нарушение и двести – за второе. Законы, запрещавшие принимать мулатов на административные должности, были, вне сомнения, причиной безработицы среди полукровок. Но этот факт король и колониальные власти никак не могли признать прямо. В 1733 г. губернатору Минас-Жерайса было приказано провести секретное расследование о количестве свободных негров и мулатов; последние, как утверждалось, пользовались «исключительной свободой». Служба в милиции давала им работу и возможность применения их бьющей через край энергии. Но, в общем и целом, колониальные власти никогда не переставали смотреть на пролетарских членов этого класса с неодобрением и подозрительностью. Очень похожая ситуация сложилась в Испанской Америке, где уголовное законодательство и ограничительные меры часто использовались против мулатов и людей с негритянской кровью.
Одной из главных обязанностей «капитанов леса» был поиск и уничтожение поселений беглых негров-рабов (quilombos), которые были обустроены в сертане. Обычно они располагались в труднодоступных и отдаленных местах, вдали от городов и основных дорог. Часто это были большие деревни с несколькими сотнями жителей. Изредка жители такого поселения делали вылазки. Обычно они устраивали засады на конвои, в составе которых были пассажиры и товары, или совершали набеги на отдельные фермы и плантации в поисках новых бойцов и женщин. Они также занимались выращиванием зерновых культур и разводили скот для удовлетворения собственных потребностей. Конечно, эти поселения играли роль настоящего магнита для всех рабов, которые намеревались совершить побег. Некоторые поселения, прежде чем их находили, существовали годами. В 1759 г. во время одной карательной экспедиции были обнаружены дети 12 лет, которые были воспитаны и выросли в джунглях. Тем не менее со временем все эти поселения были найдены и разрушены. Тем неграм, которые сопротивлялись при аресте, капитаны отрубали голову, а затем предъявляли ее властям для получения вознаграждения.
«Какие меры должны быть приняты против беглых рабов?» – таким был основной вопрос в Минас-Жерайсе на протяжении всего XVIII в. В марте 1741 г. в ответ на обращение рабочих с приисков был принят указ, согласно которому все те негры, «которые будут пойманы в поселениях беглых рабов, где они самовольно проживают, получат клеймо на плече – букву F». Предписывалось иметь в каждом муниципальном совете железный инструмент для нанесения клейма. Тем, кто бежал вторично, отрезали ухо. Третья попытка обычно каралась смертной казнью. Все равно побеги негров-рабов продолжались и множились. Рабы часто шли на риск, несмотря на опасность быть пойманными и забитыми до смерти. Они гордились своим клеймом, рассматривая его как знак доблести, а не позора. Наконец, властям поступило предложение: всем беглым и пойманным рабам надрезать ахиллово сухожилие на одной ноге. Это могло помешать им бежать, но выходить на работу, кое-как ковыляя, они точно смогли бы. Автор этой позорной идеи заявил, что достаточно будет покалечить подобным образом несколько сот человек, и ни один раб в Минас-Жерайсе не осмелится больше бежать. Он также предложил широко использовать индейцев тапуйя вместо свободных мулатов для поимки рабов-беглецов, поскольку они были обитателями лесных чащоб, хорошо знавших местность, и их больше всего боялись негры.
Предложение надрезать рабам ахиллово сухожилие члены городского совета Марианы в 1755 г. восприняли положительно и обратились с прошением к королю дать на это разрешение. Они также настаивали, что рабы не должны больше иметь возможность становиться свободными, если у них появятся деньги для выкупа, как гласил закон. Но их владелец должен давать согласие на освобождение «просто из милости или за оказанные ему рабами услуги». Король попросил вице-короля графа Аркуша в Байе рассмотреть это обращение. Вероятно, его ответ поразил короля Жозе и маркиза Помбала, так как граф не старался смягчить свои выражения. Он назвал это пресловутое предложение «варварством, недостойным людей, которые называют себя христианами и которые стремятся, хотя бы внешне, жить христианской жизнью. Они заслуживают сурового осуждения за свое обращение и даже за то, что дерзнули предположить, что ваше величество, их король и повелитель, позволит им осуществить столь тираническое деяние. Большинство рабов решаются на побег, потому что их хозяева не дают им пропитания, не готовы прикрыть их наготу, не проявляют к ним должного милосердия и снисхождения ни когда они пребывают в добром здравии, ни в час болезни. Помимо всего вышеперечисленного, они совершают по отношению к ним тысячи жестокостей и придумывают невиданные наказания». Он потребовал от короля немедленно отказаться от предложения городского совета Марианы, и его искренне выраженное гуманное суждение возымело, видимо, свое действие.
Апологеты рабства, которые все еще существуют в значительном количестве, обычно утверждают, что свидетельства о жестоком обращении с рабами являются преувеличением. Владельцы якобы были не заинтересованы в нанесении ущерба своей собственности, заставляя своих рабов трудиться до смерти, сводя их в могилу в течение нескольких лет, затем заменяя их неграми, привезенными из Африки, которые не говорили на языке страны (negros boçais). Распространенное мнение, что бразильцы были исключительно милосердными хозяевами, применимо только к XIX веку, времени империи. Оно противоречит надежным свидетельствам множества очевидцев от миссионера-иезуита Антониу Виейры до Великого магистра ордена госпитальеров Антониу Мануэла де Вильена, не говоря уже об официальной переписке между колониальными властями и королем.
