ошибается. Девушка посадила ее на спину Мистраля под вопросительным взглядом Аэля.
– Я думал, что твой конь не любит чужаков.
– На этот раз Мистралю придется потерпеть. Изиде нужно отдохнуть, – улыбнулась ему Алиенора.
На самом деле она хотела держать Мелиней подальше от юноши. Людей пугала прямота сильфид. Они бесцеремонно проникали в мысли смертных, и Охотница сомневалась, что Аэль это стерпит.
Она обратила внимание на презрительное выражение лица Леза, с которым тот поднимался в седло. Алиенора помнила это лицо с детства. Не забыла она и то, как они смеялись с Лизаиг в глубине катакомб, как играли в прятки в столице и долго гуляли по ее улицам, обмениваясь секретами. Девушка тосковала по тому времени, когда они с Лезом еще не признались друг другу в любви, когда Лизаиг еще не отправилась на поиски своих предков. С тех пор многое изменилось.
Даже слишком многое.
* * *
Еще один долгий день ехали они до Пещеры снов. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь листву деревьев. В лесу была разлита тревожная тишина, и Алиенора почувствовала, как Мелиней беспокойно заерзала за ее спиной.
– Вход в пещеру сразу за той плакучей ивой. Лучше оставить лошадей здесь.
Никто не стал спорить, и путники спешились. Сильфида спряталась за Лезом, и тот перевел взгляд на Алиенору. Поведение Мелиней казалось крайне странным. Девушка бы никогда не заподозрила, что сильфида может испытывать такой страх.
Аэль вынул меч и раздвинул лезвием ветви ивы. Путешественники медленно двинулись вперед и почти сразу же остановились при виде открывшегося им зрелища.
Запустение и ужас. Пожухлая трава была усыпана черной листвой. Дряхлые деревья съежились, хрупкие и уязвимые стояли они посреди этого ужасного мира. Ледяной ветерок шевелил редкие листья на ветвях. Некоторые из них мягко опускались на бесплодную землю, прямо под ноги путников. Но никто не обращал на них внимания.
Все трое в оцепенении смотрели на огромное дерево прямо перед ними. Казалось, оно возносилось над своими собратьями, пытаясь дотянуться искореженными ветвями до самого солнца. А в центре гигантского древа зиял провал, словно кто-то вырвал сердце из груди чудовища и оставил разверстую рану.
Пещера снов.
Путники решили отдохнуть, а в пещеру спуститься наутро. Они вернулись к лошадям и принялись разводить костер, но вокруг было так сыро, что все усилия были напрасны. Смирившись, они поужинали яблоками и сухарями.
Все еще измученный после встречи с лесным духом, Аэль уснул первым. Лез и Алиенора договорились дежурить по очереди – никому из них это место не внушало доверия. Охотница вызвалась первой нести караул. Ее друг устроился неподалеку от Мелиней, которая уже задремывала, и прислонился к пню.
Обхватив руками колени и настороженно прислушиваясь к лесу, Алиенора закуталась в плащ и глубоко вздохнула. Из ее рта вырывался пар, он закручивался серыми витками и растворялся в ночи.
Мысли Охотницы обратились к предстоящему заданию. Как только они спасут Ундину, до Лайюны будет рукой подать. Там ей придется расстаться с Аэлем и пойти своим путем. При одной мысли об этом у девушки сжималось сердце. Оказывается, ей было гораздо труднее представить себе дальнейшее путешествие без этого юноши, чем она была готова признать.
Что-то прошелестело совсем близко. Алиенора приподнялась и наполовину извлекла кинжал из ножен. Она прищурилась и вперилась в темноту, но так и не смогла ничего разглядеть. Страннице уже почти удалось убедить себя, что это всего лишь ветер гуляет среди деревьев, как раздался новый звук – еще ближе и опаснее.
Как будто кто-то едва слышным шепотом звал ее из глубины могилы. Этот голос обволакивал и манил девушку.
– Алиенора…
Тембр был так мелодичен и настойчив, что наконец Охотница поддалась и пошла на зов.
Оставив спутников, Алиенора раздвинула ветви ивы и, не оглядываясь, шагнула в пещеру.
Тьма поглотила ее так же быстро, как ночь сменяет день. Охотница спускалась по огромной винтовой лестнице, прижимаясь к ледяной коре, вздрагивая при каждом звуке, в любой момент готовая к бою. Внутри у нее все сжималось от страха, а в крови бурлил адреналин. Алиенора чувствовала себя живой, как никогда раньше. Она была готова ко всему.
Девушке казалось, что она спускается уже несколько часов, и вдруг ступени закончились, и Охотница ступила на твердый холодный пол. Дождавшись, когда глаза привыкнут к темноте, она двинулась дальше, опираясь на стену пещеры – больше Алиеноре не на что было опереться.
В глубине темного туннеля до нее слова донесся шепот. Поначалу он был едва различим, потом становился все громче и громче, пока наконец не оглушил девушку. Алиенора обхватила голову и всем телом вжалась в стену пещеры. Она закрыла глаза.
Счастье и беспечность.
Я читаю возле камина. Я чувствую взгляд матери и ровное дыхание отца, он дремлет в кресле. Это моя семья, мой дом.
Это моя жизнь.
И вдруг все оборачивается адом. Снаружи доносится какой-то шум. Впервые я вижу страх в глазах матери и невыразимую грусть в распахнувшихся глазах отца. Он берет меня на руки, и его слеза катится по моей шее. Мама выхватывает меня у него из рук, сжимает мою ладонь. Я успеваю заметить, что он выхватил меч.
– Мама, что случилось?
Она не отвечает и уводит меня в библиотеку. Она поднимает ковер и открывает люк в длинный и мрачный подземный ход.
– Спускайся, – шепчет она, опускаясь передо мной на колени. – Иди до самого конца туннеля. Так ты доберешься до деревни.
Из гостиной доносятся яростные крики и смех, и мама оборачивается, на ее лице – тревога.
– Беги, Алиенора, лети как ветер. Обещай мне, что будешь бежать без оглядки, милая, обещай.
– Я обещаю, мама.
– Я всегда буду с тобой. Я люблю тебя.
Алиенора открыла глаза. На лбу бисером проступил пот, дыхание сбилось. Шепот стих, растревожив воспоминания и незатянувшуюся рану в сердце девушки. Нельзя сдаваться.
Она двинулась дальше. Запретила себе думать о матери, даже постаралась забыть ее имя и лицо. Сейчас главное – найти Ундину и выбраться из этой пещеры.
И тут Охотница увидела тени на стенах. Белые тени во тьме. Они едва заметно скользили, как неуловимые призраки – видения красоты в этом мире ужаса.
Храм грез.
Грезы вели странницу, указывали ей путь, освещали дорогу. Алиенора улыбнулась и побежала.
Вдруг она резко остановилась, ее сковал ужас. Зарево пожара дохнуло ей в лицо – пламя пожирало маленькую хижину, затерянную в глуши.
Посреди алых языков – девочка с волосами цвета воронова крыла и разноцветными глазами, один серый и другой зеленый.
Хаос и отчаяние.
