class="p1">
Я нарушила обещание. Я вернулась в комнату, двигалась как можно тише. Гнев захлестывает меня, когда я вижу их… Тела родителей лежат на полу, их кровь перемешалась, как будто даже смерти не под силу их разлучить. Я слышу смех мужчины – в нем такое безумие и садизм, я никогда его не забуду.
Медленно поднимаю глаза и осмеливаюсь взглянуть в лицо убийце моих родителей, чтобы навсегда запомнить его. Его волосы такие же золотые, как и его доспехи Хранителя. На губах застыла жуткая усмешка. На фоне пламени она кажется ужасающе жестокой, а в его взгляде такой холод, что он мог бы запросто погасить бушующий вокруг пожар.
Как же мне страшно.
Я медленно возвращаюсь в подземный ход, мои щеки блестят от слез. Я жду, когда пламя стихнет, когда кто-нибудь наконец придет и заберет меня.
Но никто не приходит. А я все жду.
Воспоминание исчезло, унося с собой пламя. Алиенора съежилась, ловя ртом воздух.
Какое-то время она сидела, прижавшись к стене пещеры и содрогаясь от рыданий. Несколько долгих минут спустя девушка поднялась с такой решимостью во взгляде, какой она не знала никогда. Легким и бесшумным шагом она направилась в глубь пещеры.
Охотница шла очень долго в страхе, что ее захлестнет очередное воспоминание. Наконец, в конце туннеля забрезжил свет, и она пошла быстрее.
Алиенора оказалась в огромном зале со сводчатым потолком, усыпанным золотыми звездами. Сотни зеркал висели на стенах. Она все оглядывалась в поисках выхода, у нее даже закружилась голова.
Тупик.
И снова на Охотницу налетел шепот, перерастая в оглушительную какофонию. Чувствуя, как к ней подступает очередное видение, Алиенора опустилась на землю, и ее объяла тьма.
* * *
Лез проснулся посреди ночи – его грудь сжималась от тревоги. Юношу не разбудила Алиенора, он должен был сменить ее. Лез огляделся в поисках подруги, поднялся, чтобы осмотреться, и наконец был вынужден признать очевидное.
Алиенора исчезла.
Он выругался и растолкал спутников – до них не сразу дошел смысл слов Леза.
– Она ушла!
– Что? – проворчал Аэль, явно недовольный тем, что его сон прервали так бесцеремонно.
– Алиенора! Она вошла в пещеру!
– Что?!
Хранитель сразу бросился искать Алиенору. Мелиней вперилась испуганным взглядом в занавес из ивовых ветвей, не решаясь шевельнуться. Что бы ни скрывалось в этой пещере, оно приводило ее в ужас.
– С какой стати ей это взбрело в голову? – громко спросил Аэль.
– Может, ее заколдовали?
Аэль, Лез и Мелиней обернулись. Перед ними стоял сильф, его зеленую кожу прикрывали одежды из коры и плюща.
– Гаэнор! – воскликнули Аэль и Мелиней.
Лез извлек меч из ножен и поднял на уровень груди сильфа, а тот ответил ему широкой улыбкой.
– Прибереги свою злость для более подходящего случая, Лезневен, сейчас не время для препирательств.
– Что вы здесь делаете?
– Почти то же самое, что и вы. Я ищу Алиенору. Хотя, кажется, она от всех нас сбежала.
– Отчего тебя беспокоит судьба смертной, Гаэнор? Ведь ты живешь один, вдали от сородичей, – спросила Мелиней, не скрывая презрения.
Лесной дух улыбнулся ей. Упрямо не замечая направленный на него меч, он подошел к Аэлю и прошептал тому на ухо:
– Здравствуй, юный Аэль. Похоже, наши дороги часто пересекаются в последнее время.
Юноша молча опустил глаза и только скрестил руки на груди. Его воспоминания о прошлой ночи были по-прежнему окутаны туманом, но парень не мог отделаться от какого-то неприятного чувства в глубине души.
Гаэнор раздвинул ивовые ветви и взглянул на зияющий провал в дереве.
– Как далеко может зайти чудовище, чтобы защитить свое сокровище? – прошептал он.
У Мелиней вырвался возглас. Лез вопросительно посмотрел на сильфа, но янтарный взгляд Гаэнора говорил о том, что мыслями он уже где-то далеко.
– Воцарившееся здесь зло губительно для сильфид, – объяснил Гаэнор. – Без Ундины все мы обречены.
– Вы сказали что-то о колдовстве… Что это значит?
Сильф обратился к Лезу. Охотник должен лучше других понимать, что кроется в глубинах леса.
– Я думаю, что наша спутница стала жертвой… иллюзии.
* * *
Слезы и океан.
Пожар стих. Густой туман, пришедший с Таинственных равнин, серебристой пеленой заволок развалины хижины, где я прежде жила, а морской ветер развеивает прах моих родителей над Алириенским морем.
Три дня я провожу в забытьи, надеясь, что все это только страшный сон, что мои родители еще живы, что они просто ждут меня где-то. И только теперь их смерть со всей тяжестью наваливается на меня. Той ночью все сгорело дотла. И какая-то часть меня сгорела вместе с ними.
Отчаяние скользит ко мне, как змея, опутывает горло и коварно душит. Мой крик скорби разносится над Таинственными равнинами, и я чувствую, как в сердце вспыхивает новое пламя.
Пламя мести.
Задыхаясь, Алиенора поднялась с земли. В зеркалах отразилась девушка – ее лицо искажено гневом, а глаза полны слез. Чувствуя, как внутри поднимается ярость, Охотница приблизилась к одному из зеркал и со всей силы ударила по нему. Отражение перечеркнула трещина.
– Алиенора? Успокойся, милая, все будет хорошо.
Этот голос… Очередное воспоминание?
Алиенора обернулась. Перед ней стояла женщина редкой красоты: ее длинные локоны рассыпались по плечам, а зеленые глаза сверкали мудростью. Изящные черты лица, в улыбке – обещание счастья. Женщина нежно развела руки, и девушка бросилась в ее объятия.
– Мама.
Глава 27
Что наши грезы перед лицом наших самых мрачных кошмаров?
Брагаль
Лез бросился в пещеру к Алиеноре. Он не знал, как давно девушка ушла, и не мог терять ни минуты. Охотник должен был спасти подругу, которая нашла его, когда он сам был потерян, которая разделила его юность, которую он любил до сих пор.
Слова Гаэнора не давали юноше покоя, когда он шел по длинному темному туннелю. Лезу казалось, что на стенах мелькают образы его собственного прошлого, переплетаясь с корнями погибших деревьев. Но парень не мог позволить себе замедлить шаг.
Он догадался, что обитало в сердце леса, как только сильф предположил, что Алиенору могли околдовать. Клинки-иллюзионисты встречались редко, но грозная слава опережала их.
Лез ускорил шаг. Враг в конце туннеля был способен принять любой облик – кого или чего угодно. Обладая магическими способностями, демон легко проникал в сознание людей и оживлял самые глубокие воспоминания.
– Мама!
– Алиенора, нет!
Лез бросился к девушке. Они покатились по земле, Лез изо всех сил старался удержать Охотницу.
– Отпусти меня! Это моя мать!
Парень сжал ее запястья и посмотрел прямо в глаза.
– Нет,
