постоянно сменялись порывами большой нежности, потребности в любви, которую он скрывал с чисто детской стыдливостью. Особенно по вечерам мозг Флорана отуманивали вредные пары. Измучившись за день, чувствуя, что нервы его напряжены до крайности, и отказываясь от сна в силу безотчетного страха перед этим подобием небытия, он дольше засиживался у Лебигра или Мегюденов, а возвратившись домой, вместо того чтобы лечь спать, садился писать, подготовляя план пресловутого восстания. Мало-помалу у него выработался целый проект организации. Он разделил Париж на двадцать секторов, по одному на каждый район, во главе с начальником, чем-то вроде главнокомандующего, имевшего двадцать помощников, которым давалось по двадцать рот. Начальники секторов должны были еженедельно держать совет, каждый раз в ином помещении. Для большей безопасности единомышленникам открывали имя их ротного командира, не больше, а тот, в свою очередь, вступал в переговоры только с начальником своего сектора. Кроме того, с целью сбить с толку полицию Флоран находил полезным, чтобы все эти роты считали, что на их обязанности лежат различные воображаемые функции. Пустить же в дело эти силы не представляло ни малейшего затруднения. Нужно было лишь дождаться полного сформирования кадров, а затем воспользоваться первым политическим волнением. Так как в распоряжении заговорщиков могло быть для начала лишь несколько охотничьих ружей, то прежде всего следовало овладеть караулами, обезоружить пожарных и полицейских, избегая, насколько возможно, вооруженной схватки и стараясь повлиять на этих людей увещаниями, предлагая им действовать заодно с народом. После этого восставшие должны были отправиться прямо к зданию, где заседал Законодательный корпус, а оттуда к городской ратуше. Этот план, к которому Флоран возвращался каждый вечер, как к сценарию драмы, разряжавшей его нервное возбуждение, был набросан на клочках бумаги; помарки показывали, что автор шел пока ощупью, и позволяли проследить постепенное развитие его ребяческой и в то же время ученой затеи. Когда Лиза пробежала найденные заметки, в которых толком мало что поняла, ее бросило в дрожь, и она не осмелилась больше прикасаться к этим бумагам из боязни, что они произведут у нее в руках выстрел, точно заряженное огнестрельное оружие.

Последняя заметка напугала колбасницу больше других. Здесь, на полулисте бумаги, Флоран нарисовал форму значков, по которым можно будет различать начальников различных секторов и их помощников; рядом с ними были помещены ротные значки. В пометках карандашом были обозначены даже цвета для всех двадцати секторов. Отличительными признаками начальников были красные шарфы, а помощников – красные повязки на рукаве. Лизе это казалось немедленным осуществлением бунта; она уже видела, как эти люди с красными кусками материи проходят мимо ее колбасной, посылая пули в зеркала и мраморную облицовку, воруя с окошка колбасы и сосиски. Гнусные проекты деверя были покушением на нее самое, на ее благополучие. Колбасница задвинула ящик и осмотрела комнату, подумав, что она сама поместила у себя этого человека, который спал на ее простынях, портил ее мебель. И Лиза приходила в отчаяние при мысли, что он скрывает отвратительную адскую машину в этом маленьком некрашеном столе, которым она пользовалась когда-то, при жизни дядюшки Граделя, до ее замужества, – в невинном столике с расшатанными ножками.

Она стояла, думая о том, что теперь делать. Прежде всего бесполезно посвящать в эту историю Кеню. Ей пришло в голову объясниться с Флораном; однако Лиза боялась, как бы он тогда не вздумал осуществить свой преступный план в другом месте, оговорив по злобе своих родных. Она мало-помалу успокоилась, предпочитая наблюдать за ним. При первых же признаках опасности видно будет, как поступить, благо теперь средство спровадить его обратно на каторгу у нее в руках. Вернувшись в колбасную, хозяйка нашла Огюстину в большом волнении: маленькая Полина исчезла более получаса назад. На тревожные расспросы матери приказчица могла только ответить:

– Право, я ничего не знаю, сударыня… Она сию минуту была тут, на тротуаре, с каким-то маленьким мальчиком… Я на них смотрела; потом мне пришлось начать окорок для одного господина, а тем временем оба они куда-то исчезли.

– Бьюсь об заклад, что это Мюш! – воскликнула колбасница. – Ах, негодный мальчишка!

Действительно, это был Мюш. Как раз в тот день Полина обновила платьице с голубыми полосками и захотела в нем пощеголять. Она стояла выпрямившись у своей лавки, такая благоразумная, закусив губку с важной гримасой шестилетней маленькой женщины, которая боится запачкаться. Ее коротенькие, туго накрахмаленные юбочки топорщились, как юбки балетной танцовщицы; на ней были аккуратно натянутые беленькие чулочки, глянцевитые ботинки нежно-лазурного цвета и широкий передник, начинавшийся от открытой шеи и отделанный на плечах узким вышитым воланом, ниспадавшим на восхитительные детские ручки, пухленькие и розовые. В ушах у Полины были бирюзовые серьги, на гладко причесанных волосах – голубая бархатка, на шее блестел золотой крестик; девочка, толстенькая и нежная, очень походила на свою мать и обладала чисто парижским изяществом новой куклы.

Мюш увидел ее издали. Он спускал в канаву маленьких уснувших рыбок и, любуясь, как их уносит вода, шел за ними следом по тротуару. Ребенок говорил, что они плавают. Но, увидев Полину, такую чистенькую и нарядную, он решил перейти на ту сторону улицы. Он пошел как был – без фуражки, в разорванной блузе; штанишки с него спадали, и виднелась белая сорочка. Вообще, вид у семилетнего Мюша был растерзанный, как у истого уличного мальчишки. Мать строго-настрого запретила ему играть с этой толстой дурой – девчонкой, которую родители так пичкают, что она того и гляди «лопнет». Мальчик с минуту нерешительно повертелся, потом подошел к девочке и вздумал дотронуться до хорошенького платьица в голубую полоску. Полина, сначала польщенная, отодвинулась с брезгливой гримасой и сказала:

– Отстань… Мама не позволяет…

Это рассмешило маленького Мюша, который был очень бойким и предприимчивым.

– Дурочка ты, и больше ничего!.. Эка важность, что твоя мама не позволяет… Давай играть! Хочешь толкаться?

У него, очевидно, было злое намерение выпачкать девочку. Полина, видя, что он собирается толкнуть ее в спину, отодвинулась еще дальше, делая вид, что уходит домой. Тогда он подтянул штанишки с видом светского человека и стал очень ласков.

– Глупенькая! Ведь я шучу… Ты сегодня такая милашка. Это крестик твоей мамы?

Полина приосанилась и сказала, что крестик ее собственный. Мюш между тем незаметно довел девочку до угла улицы Пируэт; он трогал ее юбки, удивляясь, что они такие тугие; его похвалы доставляли крошке бесконечное удовольствие. Она вышла на улицу показать свой наряд, и ей было досадно, что никто не обращает на нее внимания. Однако, несмотря на комплименты Мюша, маленькая Кеню не хотела идти с ним дальше.

– Скажите, фря какая! – воскликнул он опять грубо. – Вот как толкну тебя, так ты и шлепнешься в грязь, даром что расфуфырилась!

Полина испугалась. Тогда Мюш взял девочку за руку и, поняв свою ошибку, снова стал с нею ласков; торопливо порывшись в кармане, он сказал:

– У меня есть су.

Вид денег успокоил девочку. Мюш держал кончиками пальцев монету перед Полиной, и она последовала за этим су, даже не заметив, что сошла с тротуара на мостовую. Мальчику решительно везло.

– Ты что любишь? – спросил он.

Она не сразу ответила, потому что не нашлась, что сказать, и любила слишком многое. Он стал перечислять разные лакомства: лакрицу, патоку, сахарную пудру, тянучки. Сахарная пудра заставила Полину серьезно призадуматься; в сахар ткнешь пальцем и оближешь его: очень вкусно! Лицо крошки сделалось необыкновенно серьезным. Наконец она решила: «Нет, я люблю тюрики».

Тут он взял ее под руку и повел за собой, причем девочка и не думала сопротивляться. Они пересекли улицу Рамбюто и пошли по широкому тротуару Центрального рынка, направляясь в бакалейную лавку на улице Косонри. Лавочка славилась тюриками. Это не что иное, как тонкие бумажные трубочки, куда торговцы насыпают обломки конфет, раскрошившиеся каштаны в сахаре, – подозрительные подонки ваз со сластями. Мюш вел себя как любезный кавалер: он предоставил Полине выбрать кулечек из синей бумаги, оставил его у нее в руках и заплатил лавочнику су. Выйдя на улицу, девочка

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 167

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чрево Парижа. Радость жизни - Эмиль Золя бесплатно.

Похожие на Чрево Парижа. Радость жизни - Эмиль Золя книги

Король в Желтом - Роберт Уильям Чамберс - Разное / Ужасы и Мистика
Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты - Гастон Леру - Зарубежная классика / Исторические приключения / Разное / Ужасы и Мистика
Пробуждение - Кейт Шопен - Зарубежная классика
Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929 - Эдуард Халлетт Карр - История / Разное / Прочая научная литература / Прочее
Центральный парк - Вальтер Беньямин - Разное / Культурология / Науки: разное
Пират - Аргирис Эфтальотис - Разное
Кашпар Лен-мститель - Карел Матей Чапек-Ход - Зарубежная классика
Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов - Хорхе Луис Борхес - Зарубежная классика / Разное / Поэзия
Ромео и Джульетта (Пер. Т. Щепкина-Куперник) - Шекспир Уильям - Зарубежная классика
Аватара - Теофиль Готье - Разное / Ужасы и Мистика

Оставить комментарий