и викариатств, о монастырях и монашествующих, о привлечении женщин к церковному служению, о прославлении местных святых и восстановлении празднования дня памяти всех святых Российских, о церковных сборах, имуществе, хозяйстве и т. д. [248]
Но было очевидным, что на фоне развертывающейся политической драмы Отечества работа и решения Собора все менее и менее привлекали внимание общества. Оно не ощущало потребности в «церковном наказе» и «церковном водительстве».
На Соборе продолжилась работа по выработке Определений о деятельности высших органов церковного управления. Рассмотрен был вопрос о местоблюстителе патриаршего престола. Его избрание в случае «освобождения патриаршего престола» предполагалось в соединенном заседании Священного синода и Высшего церковного совета. Местоблюститель возглавляет церковь в период междупатриаршества, и главная его обязанность состоит в проведении в трехмесячный срок Поместного собора для избрания нового патриарха. В специальном Определении от 13 августа 1918 г. устанавливался порядок избрания патриарха. В общих чертах он соответствовал процедуре избрания патриарха Тихона. Кроме того, принято было Определение «О положении и штатах Высшего церковного управления» (20.09.1918)[249].
Распоряжение председателя ВЦИК Я.М. Свердлова о выселении православного духовенства и монашествующих из Кремля.
20 июля 1918
[ГА РФ. Ф. Р-3431. Оп. 1.Д. 571. Л. 10]
В то время как на соборных заседаниях обсуждались и принимались решения о внутреннем устройстве церкви, за стенами Епархиального дома шел процесс государственного обустройства новой страны – Российской Советской Федеративной Социалистической Республики.
Протокол заседания Комиссии при СНК. 21 августа 1918
[РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 2. Д. 99. Л. 2–5]
3 июля в газете «Известия» публикуется проект Конституции, первой не только советской, но и вообще российской. Он был представлен открывшемуся 5 июля в Москве, в Большом театре, V Всероссийскому съезду Советов[250]. После обсуждения статья была несколько изменена и вошла в текст Конституции под № 13:
Сравнительная таблица статей о свободе совести в проекте и Конституции РСФСР 1918 г.[251] [252] [253]
В первой Конституции РСФСР были и некоторые другие статьи, касающиеся «религиозного вопроса»: предусматривалась возможность предоставлять «право убежища» иностранным гражданам, преследуемым за религиозные убеждения (ст. 21); вводились ограничения политических прав в отношении монашествующих и служителей культа (ст. 65).
На время проведения V Всероссийского съезда Советов (4—10 июля) пришлось трагическое событие, свидетельствовавшее о нарастании гражданского противостояния: левоэсеровский мятеж. Правда, оно не привлекло особого внимания церкви, оказавшись на периферии ее предпочтений. Но спустя неделю, в ночь с 16 на 17 июля, в Екатеринбурге была расстреляна царская семья, что воспринято было с болью и гневом. Тема эта широко обсуждалась среди членов Собора, московского духовенства и мирян. Отношение к этому акту было однозначно резко отрицательным. Патриарх Тихон 21 июля 1918 г., в престольный праздник Казанского собора, что на Красной площади, служил литургию. По ее завершении он выступил с проповедью, посвященной последним политическим событиям – расстрелу царской семьи.
С принятием Конституции основные положения декрета об отделении церкви от государства стали нормой конституционного права, а VIII отдел Наркомюста призван был теперь наряду с проведением декрета в жизнь обеспечивать и контролировать соблюдение 13-й статьи Конституции РСФСР.
Чтобы добиться претворения в жизнь норм Конституции РСФСР о свободе совести и декрета об отделении церкви от государства, Наркомюст разработал специальную инструкцию «О порядке проведения в жизнь декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви», которая была утверждена 24 августа и опубликована 30 августа 1918 г.[254] Она содержала в себе 35 пунктов, сгруппированных в шесть разделов:
1. О церковных и религиозных обществах (п. 1–3).
2. Об имуществах, предназначенных для совершения религиозных обрядов (п. 4-15).
3. О прочих имуществах (п. 16–25).
4. О метрических книгах (п. 26–28).
5. О религиозных церемониях и обрядах (п. 29–32).
6. О преподавании религиозных вероучений (п. 33–35).
Инструкция, как представлялось властям, исправляла упущения, недоговоренности и неясности декрета. По существу, каждый из тринадцати пунктов декрета теперь имел более или менее подробную содержательную расшифровку и объяснение порядка его реализации. В частности, конкретизировалось, что под действие декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» подпадали: Православная, Старообрядческая, Католическая всех обрядов, Армяно-Григорианская, Протестантская церкви и исповедания: иудейское, магометанское, буддийско-ламаистское; и кроме того, частные религиозные общества, образовавшиеся для отправления какого-либо культа как до, так и после издания декрета. И хотя прав юридического лица им не предоставлялось, но устанавливалось, что отдельные их члены имели право устраивать складчины на приобретение для религиозных целей имущества и на удовлетворение других религиозных потребностей. Расписывался порядок создания местных религиозных общин и получения ими богослужебного и иного имущества и т. д.
Дом Ипатьева, в подвалах которого была расстреляна царская семья. Екатеринбург. Начало XX в.
[Из архива автора]
Николай II (Романов) с семьей. 1913
[Из открытых источников]
Но вместе с тем, инструкция привносила новые смыслы в текст статей декрета и нередко явно не в пользу религиозных объединений: закрывались благотворительные и просветительные общества и изымалось их имущество; деятельность учтенных обществ все более и более дотошно регулировалась государством; отвергались всякие «вольности» духовенства в культовой и еще более во внекультовой сфере.
Инструкция встретила неприятие в православных рядах. Можно сказать, что эта позиция была запрограммирована, поскольку соборяне внутренне не могли, да и не хотели принимать новой власти, по отношению к которой считали себя противниками. Политическое неприятие всего и вся советского неотвратимо переносилось на все государственные акты, касавшиеся Православной церкви.
К вечеру первого дня сентября на Троицком подворье под началом патриарха Тихона открылось частное совещании членов Поместного собора и приглашенных лиц.
– До меня дошли настойчивые просьбы, – обратился патриарх к присутствовавшим, – обсудить наши возможные ответные меры на новый виток гонений властей против Церкви, на инструкцию Наркомюста. Я знаю, что вы все знакомы с письмом, подписанным двадцатью Преосвященными. Они ратуют за установление в стране интердикта: закрыть все церкви, прекратить повсеместно совершение всех религиозных обрядов и треб. История христианства дает подобные примеры, и я не вижу канонических препятствий к этому… Но сомнения меня не оставляют. Тот ли сейчас момент… Когда и так все мы ходим по острию ножа… Хотя другие уверяют, что именно сейчас, призвав верующих особым посланием к защите святынь, и надавив на власть немного… можно сбросить власть антихристову. Некоторое время назад я просил Преосвященного
