едва увернулся от второго.
Клинок обжёг плечо, но я уже вертелся, как волчок, отражал удары, парировал, бил в суставы, в шею, в пах — куда угодно, лишь бы замедлить.
— Да вы задолбали, — прошептал я сквозь зубы, когда очередной змееголовый повалился под ноги.
Силы были на исходе.
Руки гудели, мышцы ныли, каждая рана пульсировала.
Но я стоял.
Среди тел. Среди металла. Среди капель крови и желтоватой слизи, что вытекала из ран этих ублюдков.
Вокруг — тишина.
Лишь ветер, да мои шаги по песку и останкам.
Они не справились.
А я — выжил.
Пока что.
Я чувствовал, как внутри что-то скребётся — не страх, нет. Просто усталость, обыденная, физическая, настоящая. Та, что приходит не после боя, а во время. Та, что медленно затягивает мозги туманом, сбивает дыхание, делает удары чуть медленнее, шаг — чуть короче.
Но я не мог остановиться.
— Ещё один отряд, — буркнул я себе под нос, перехватывая мечи.
Слева на поясе — изогнутый трофейный клинок, справа — короткий топор с зубчатым лезвием. Оружие было как продолжение тела, я почти не замечал, как меняю его по ходу движения, как будто кто-то за меня всё решает.
Видимость стала хуже — на горизонте клубился дым, где-то горело, а может, это остатки какой-то энергии, что испускают мёртвые. Но я различил движение. Второй отряд. Всё те же четырёхрукие змеи, только более плотные, более собранные. Чёткая линия атаки. Они шли, как будто знали — в ту сторону осталась ещё одна крепость.
— Не пойдёте, — сказал я.
Я рванул вперёд.
И даже не пытался прятаться.
В какой-то момент я поймал себя на мысли, что мне плевать — будут ли они сильнее предыдущих, быстрее, злее. Я просто не хотел, чтобы кто-то ещё погиб. Плевать, почему. Просто не хотел.
Первый увидел меня, и это была ошибка.
Я не дал им собраться в клин.
Протаранил центр.
Разделил отряд пополам.
Левый фланг — под отсекающие удары мечей. Правый — под короткий топор, которым я бил небрежно, яростно, без мыслей. На автомате.
Я убивал, как дышал.
Как будто делал это всю жизнь.
Но каждый раз, когда я сносил очередную башку или вонзал лезвие под чешую, что-то внутри вгрызалось в мышцы.
Словно тело говорило:
"Эй, парень, ты человек. Ты устаёшь. Ты не бог."
— Потом, — прошептал я. — Дай мне добить этих уродов. А потом… потом хоть в отключку.
Они умирали не так уж быстро.
Уже научились уклоняться, прикрывать друг друга, работать в паре.
Но я был злее.
Я был голоднее.
Последний упал с клинком в моём плече. Я отшвырнул его, еле держась на ногах, и замер среди вновь убитых.
Песок под ногами шуршал, будто насмехался. В голове — гул, будто кто-то включил белый шум.
Дыхание сбивалось, пальцы начали дрожать, и я сжал кулаки, чтобы хоть как-то вернуть контроль.
Нельзя было сейчас рухнуть.
Нельзя.
Я поднял взгляд.
Туда, где раньше была четвёртая крепость, теперь торчали лишь зубцы руин.
Сфера энергии, если она уцелела, могла быть ключом.
Я двинулся туда.
Шёл медленно.
Не спеша.
Пусть следующий бой подождёт.
Я заслужил хотя бы эти несколько минут тишины.
Я подошёл к развалинам, и у меня сжалось горло.
Когда-то это было укрепление. Пусть и не такое масштабное, как наша крепость, но чужое упорство и труд здесь ощущались в каждом камне. Теперь — только сломанные стены, обугленные балки, тела, сваленные в неестественных позах, как куклы, брошенные злобным ребёнком.
Тишина стояла звенящая, как после сильного удара по барабанной перепонке. Ни крика, ни стона, ни жизни.
Только ветер шептал что-то в развороченных стенах, поднимая пыль и запах горелого мяса.
Я прошёл мимо тела с обугленной кожей и открытыми глазами.
Он смотрел прямо в небо.
Я бы хотел сказать, что он умер мгновенно.
Но не поверил бы себе.
Дальше, ближе к центру руин, мерцала сфера.
Она будто ждала. Не яркая, не зовущая, просто… одинокая.
Я подошёл и, не колеблясь, протянул руку.
«— Сфера поглощена.
— Получено: 35 000 универсальных единиц энергии.
— До следующего уровня средоточий: 50 000 единиц энергии.»
Ничего не изменилось. Ни света, ни звуков, ни озарений. Только сухая информация, как будто система даже не потрудилась приукрасить событие.
— Спасибо, — выдохнул я. — Хоть кто-то тут что-то оставил после себя.
Я огляделся.
Половина башни лежала грудами булыжников, на одной стене ещё угадывались остатки символа — возможно, герба отряда, который здесь стоял. Кровь на камнях уже темнела, превращаясь в буро-чёрные пятна. Возле входа лежали три тела, они пытались закрыть собой проход внутрь. Кто-то умер с оружием в руке, кто-то, похоже, от взрыва — от него почти ничего не осталось.
Я почувствовал, как внутри что-то хрустит — не кости, не мышцы. Что-то моральное.
Как будто вот оно — настоящее лицо этого мира. Ни тебе трибун, ни криков толпы, ни системы, которая хвалит. Только мёртвые, пепел и тишина.
— Какой смысл был защищать это место, если всё так легко обнулилось?.. — спросил я вслух. — Или, может, именно в этом и был смысл?
Я присел на кусок обломанной стены.
Позволил себе замереть.
Не думать, не решать. Просто быть.
Надо было возвращаться, но я не спешил.
Слишком тяжёлым оказался этот кусок тишины.
Словно камень, на который легли чужие надежды.
И теперь он был на мне.
Я возвращался медленно. Слишком медленно. Ноги словно налились свинцом, но не от усталости тела — от пустоты внутри. Я прошёл по дороге, усыпанной гильзами, осколками и высохшей кровью, и даже не обернулся, когда руины крепости скрылись за горизонтом.
"Что, Игорёк? Хотел выжить? Ну, выживи теперь с этим в голове…"
Чем ближе я подходил к порталам, тем отчётливее слышал гул. Земля уже вибрировала под ногами. Знакомая дрожь, предвестие новой волны. Двенадцатой. Я почти прошептал:
— Пора.
Порталы завыли, чёрный свет разрезал воздух, как раскалённый нож по плотной ткани. Сначала пошли мелкие — разведка, прикрытие. А потом… они. Опять змееподобные твари, но теперь — как будто более уверенные. Тела чуть крупнее, движения точнее, не было того безумия в глазах, что раньше. Только чистая, отточенная злость.
У первой твари были два клинка, но не просто железо — переливающийся металл, будто живой. Вторая
