class="p1">— Благодарю тебя, богиня Арахна, мудрейшая из мудрейших. Я так рада, что ты выполнила своё обещание. Мы держались, сколько могли. Мы сделали всё, что ты хотела и просила. И ещё раз благодарю тебя от всей своей души за отца, за то, что он выжил и вернулся ко мне.
Тут произошло то, чего она совсем не ожидала.
Богиня ей ответила.
— Но это ещё не всё, девочка, — сказала Арахна. — Ты не выполнила сделку целиком. Вам, трём моим последователям, предстоит ещё один смертельный бой, где придётся стоять плечом к плечу, как и сейчас. Считай, что жизнь твоего отца — это аванс. Он точно так же, как и ты, боролся до конца. Он боролся даже тогда, когда уже не было надежды. За это я вас и уважаю: за вашу силу духа и за ваше семейное тепло друг к другу. Это очень ценные качества, а в мире их не хватает.
— Я выполню, — ответила Радмила. — Я выполню всё, что ты скажешь. Я буду стоять на страже человечества, только не лишай нас своего покровительства.
Радмиле почудилось, будто ладонь опустилась ей на затылок и погладила. Больше богиня ничего не сказала, но девушке и не нужен был ответ. Ей достаточно было и жеста.
Радмила встала, посмотрела на запёкшуюся на пальце кровь и вернулась обратно в лазарет, к постели отца.
* * *
Я собрал всех своих друзей. Их уже и бессмысленно было делить на «пятёрки» — старые и новые. Нет, это всё были мои друзья и самые близкие люди по крови и по духу.
Была здесь и Зара. Несмотря на то, что я ещё сомневался, к кому именно её относить. Но к моим друзьям она уже совершенно точно относилась. Да и кровь её теперь надёжно встроилась в моё собственное тело после перерождения. Мы с ней были в чём-то как названные брат и сестра.
Не хватало в нашей компании сейчас только Мирославы, которая лежала без сознания и блуждала где-то в глубинах своего разума. А также не было Радмилы, которая в данный момент находилась рядом со своим отцом.
Разговор нам предстоял непростой. Причём настолько, что я даже не совсем понимал, с чего бы его начать.
— Брат, — сказала Ада с лёгкой улыбкой, всё ещё пытаясь привыкнуть к моему новому виду, — думаю, всем будет интересно узнать, что с тобой вообще произошло. Ты же пропал на месяц. И честно говоря, временами были большие сомнения по поводу того, вернёшься ты или…
Она не договорила, но мне и так всё было понятно.
— Я полагаю, что некоторые из вас помнят, — ответил я, — что у меня всё время было при себе яйцо, в котором, как я считал, был питомец. Мне необходимо было попасть в Храм, потому что только там он мог вылупиться. Так вот это оказался не питомец, — подвёл я итог.
А в сознании сказал:
«Агнос, выходи».
Агнос появился в своём самом минималистичном виде, примерно с меня ростом, и едва бегающими по шкуре полосами огня.
— Знакомьтесь, — сказал я, — это Агнос. Он — бог.
И тот начал здороваться со всеми по кругу, протягивая лапу всем подряд.
— Бог, очень приятно, бог. Бог, очень приятно. Рад познакомиться, бог.
А я с улыбкой наблюдал, как полностью офигели мои друзья от такого поворота. Ничего, постепенно привыкнут.
— Ну вот, — сказал на это Тагай, — а мы-то думали, что это мы такие особенные, удостоились аудиенции богини. А у тебя ещё круче!
— Ну-ка колитесь, — сказал я. — Что у вас стряслось, что богам пришлось вмешаться?
— Мы тоже встретились со своей богиней Арахной, — ответил мне Тагай. — Получилось так, что я, как ты знаешь, стал её новым первожрецом. А вот Зоричи, как оказалось, — это был род её старых первожрецов в этом мире. Но это ещё не всё: как выяснилось, и у Миры есть с ней связь, правда, через отца, через другую кровь. Но все мы имели к ней и имеем непосредственное отношение. Поэтому смогли сработать в таком тандеме все вместе под покровительством одной богини.
— Хах, зашибись, — рассмеялся Белоснежка. — Я, как посмотрю, мы тут все избранные собрались. А я-то думал, что только мне это дано.
— Так-так-так, — сказал я. — С этого места можно поподробнее? Ты тоже умер там… на Стене?
— Не-е-ет! — замахал руками Белоснежка. — У меня попроще. Месяца четыре назад или около того со мной вдруг заговорил лёд. Я-то уж подумал, что при одной из атак демонов головой хорошенько шарахнулся, вот и начал слышать всякое. Одним словом, шиза накрыла. Ну, представьте: сидишь ты где-нибудь в ледяной пещере, и вдруг какие-то голоса, шепотки слышишь.
Михаил неловко хохотнул и развёл руками.
— А потом оказалось, что нет, со мной разговаривает сама стихия. Сам лёд. У меня появились, если можно так сказать, способности немного иного рода. Но очень странные. Не похожие на всё то, что есть у нас в клане. Как бы я их особо никогда и не афишировал. И вот, где-то в районе четырёх месяцев назад, мне начали сниться сны, причём настолько яркие и реалистичные, будто я нахожусь в собственном теле, но гораздо старше. Лет на пятнадцать–двадцать, как минимум. И дело в том, что я нахожусь на каторге. На Стене. Вхожу в боевую пятёрку, с которой мы очень крепко дружим и живём фактически одной жизнью.
Белоснежка иногда замолкал, подбирая слова, но все внимательно слушали его историю и не перебивали.
— Получается, я как будто раздвоился: днём я жил своей обычной жизнью Михаила Инеева, был магом льда со своими странноватыми способностями. А ночью… ночью я был Белоснежкой, входившим в пятёрку Виктора фон Адена, он же Пепел, на Стене. И настолько эта вторая жизнь была реальной, что я местами путал, где сон, а где явь. То есть просто не мог понять.
Глаза рассказчика засияли, и он как будто погрузился в воспоминания, но они были настолько яркими, что голос нашего друга стал крепче и громче.
— И пусть моя вторая жизнь на Стене, которую я проживал во сне, была грязнее, холоднее и голоднее, брутальней и опасней, однако самое главное, она была честнее. Потому что рядом находились те, кто прикрывал спину. А здесь у нас, вроде бы, всё безопасно, вроде всё привычно:
