на фронт.
По внешнему виду второй бронепоезд, конечно, уступал первому, над которым трудился более сильный коллектив. Второй бронепоезд носил следы спешки, казался [243] угловатым, как бы нескладным. Однако на фронте он показал блестящие результаты. Сказались его огневая мощь и хорошо обученная команда. Нам рассказывали, что его экипажу было присвоено звание гвардейского. Почти все бойцы и командиры бронепоезда были награждены орденами и медалями. Кстати сказать, бронепоезд приходил на завод для ремонта и затем вновь отправился воевать.
Завершились бои за Москву. Гитлеровцы потерпели полный провал. Красная Армия перешла в наступление и отбросила фашистов на сто – двести пятьдесят километров от Москвы. Рабочие и жители Коломны воспрянули духом. Завод стал заметно лучше работать, не теряли времени даром и наши товарищи в Кирове. В ноябре и декабре 1941 г. на новом месте монтировалось оборудование, готовилось производство танков. Хотя корпус и башня были освоены еще в Коломне, дело для кировчан нисколько не упрощалось. Серийное производство танков – очень сложная задача даже на действующем заводе, не говоря уже о том, когда завод на новом месте еще не сформировался.
В январе 1942 г. были выпущены первые пять танков. В феврале завод перевыполнил план по танкам. Государственный Комитет Обороны прислал сообщение следующего содержания: "Ваша телеграмма о том, что Коломенский завод перевыполнил план февраля 1942 г. по танкам, нами разослана всем директорам и парторгам ЦК ВКП(б) танковых заводов". В марте завод удвоил выпуск танков по сравнению с февралем и дал фронту сотни танков "Т-60". Таким образом, оба завода в разных местах жили одними целями, одними задачами, работали в едином порыве. [244]
В. С. Емельянов.
Там, где изготовлялись танки
ЕМЕЛЬЯНОВ Василий Семенович. Родился в 1901 г. Член КПСС с 1919 г. Уполномоченный Государственного Комитета Обороны (1941-1945 гг.). Доктор технических наук. Член-корреспондент Академии наук СССР. Герой Социалистического Труда.
В первые же месяцы войны я был назначен уполномоченным Государственного Комитета Обороны по производству танков на одном из уральских заводов. Еще перед началом войны в составе группы специалистов я выезжал на Урал, с тем чтобы выбрать те из заводов, которые можно было бы быстро и без особых реконструкций, с дополнением только некоторого специального оборудования приспособить под производство танков. И вот в дни войны меня направили уже в роли уполномоченного ГКО на один из этих заводов. Приехал я на завод еще за день до получения своего мандата, но директор завода Тырышкин уже знал о моем назначении. Тырышкин, худощавый брюнет с открытым простым лицом, сразу как-то расположил к себе.
– Ну, рассказывайте, что у вас по производству танковых корпусов делается. Сколько штук в день изготовляете? – начал было я.
– А мы еще и не начинали этого производства, – как-то запинаясь и, как мне показалось, через силу проговорил Тырышкин.
– Не начинали? Как же так?
Я ожидал всего – и трудностей производства, и перебоев в работе, но не мог предполагать, что завод еще не начинал работы по изготовлению корпусов.
– В чем же дело? Что мешало начать производство? [245]
– Во-первых, на заводе нет ни одного листа броневой стали, а во-вторых – и это, пожалуй, самое главное, – мы только недавно получили штамповочный пресс. Фундамент для пресса соорудили, а к монтажу его еще не приступили. Да у нас и специалистов-то такой категории нет – на заводе никогда крупного прессового оборудования не было, – и опыта в этой области, вполне естественно, также нет. Механическую обработку деталей проводить мы, я думаю, сможем, организовать сборку корпусов и наладить сварку также сумеем. Чертеж корпуса я внимательно изучил. В конструкцию башни входит ряд штампованных деталей – без наличия мощного ковочно-штамповочного пресса их не изготовить. Вы сами понимаете.
Тырышкин замолчал и с какой-то безнадежностью смотрел на меня.
Что же будем делать? – пробежала тревожная мысль. Без пресса изготовлять танковые башни нельзя – это ясно.
Броневые листы мы во всяком случае получим. Магнитка рядом. Там, вероятно, уже наладили производство брони. Хотя как знать. Ведь Магнитогорский завод тоже этим делом никогда не занимался. Для них это тоже совершенно новое производство.
Вспомнил инженеров из Гипромеза, с которыми летел из Свердловска. Они направлялись на Магнитку, чтобы запроектировать размещение бронепрокатного стана.
На Магнитке, подумал я, только еще собираются проектировать размещение бронепрокатного оборудования, эвакуированного с Украины. Так что получение брони с Магнитки проблематично.
…На завод был назначен военный приемщик – военпред для приемки броневых корпусов. Мы познакомились.
– Все необходимо начинать с азов, – сказал он мне.
– Без листов броневой стали ни одного корпуса сделать нельзя. Пока монтируют пресс, нужно было бы завезти на завод броневую сталь и начать изготовление деталей, не требующих обработки на прессах.
– А необходимый инструмент для механической обработки на станках весь имеется?
– На первое время для начала работ как будто бы есть. А кое-что заказано в Златоусте. Во всяком случае, мне известно, что заказ на инструмент выдан, но получено [246] ли что-нибудь по этому заказу – не знаю. Не проверял, – признался военпред. – Ведь я сам-то на этот завод только перед вами приехал.
Решил вызвать начальника отдела снабжения завода и поговорить с ним. Снабженец оказался бюрократом, который умел создавать впечатление благополучия, организацией порученного дела не занимался и не умолкая говорил о сложности и трудности своей работы.
– Для броневого производства у нас на заводе все имеется, – уверенно сказал снабженец.
– Инструмент для механической обработки деталей есть? – спросил я.
– Инструмент будет. Мы послали в Златоуст заявку по секретной линии уже более месяца назад.
– А получено что-либо по этой заявке? Вы проверили состояние дел с вашим заказом в Златоусте? Для обработки броневых деталей требуется много специального инструмента. Как обстоит дело с его изготовлением? – спросил я.
Снабженец затвердил:
– Я у себя требования, поступающие с производства, не держу – сейчас же направляю заявки дальше на заводы, которые нам поставляют инструмент или материалы. Меня еще никто не упрекал, что я бумаги у себя задерживаю. Я все заявки послал по секретной линии.
– А не пошлют ли они вас подальше по открытой линии с вашими заявками? – в раздражении произнес присутствовавший при разговоре военпред. – Вы уже не одну работу на заводе сорвали, как мне говорили в цехах, из-за того, что вовремя не обеспечивали производство всем необходимым.
– Вы сами или кто-нибудь из ваших работников в Златоусте были? – начал я снова разговор со снабженцем.
