нанес решающий удар, черный свалился замертво, и его унесли.
– Теперь гляди в оба, – шепнул Наль, – четвертый бой первый из главных.
Дик уже знал, что за вечер проводится шестнадцать боев, не больше и не меньше, и лучших петухов выпускают в четвертом, восьмом, двенадцатом и шестнадцатом. Помощники судьи вынули из корзин и высоко подняли противников – серого и красного. Дитрих объявил, что хороши оба. Гребни бойцов прямо-таки пылают, шпоры – острые и длинные, загнуты вниз, что и требуется для отменных драчунов.
– Сколько весит? – выкрикнул полный дворянин в годах, сидевший на первой скамейке.
– Две с половиной пессаны[92], – ответил устроитель.
– Тарнау больше! – обрадовался Наль. – Ему три года, а шпоры-то, шпоры! Острее не бывает.
– Шпоры… – передразнил Леон. – Красного, чтоб ты знал, последние два месяца натаскивали, а потом дали отдохнуть. Он только и мечтает подраться.
– Громко кукарекнуть не значит хорошо ударить, – ответил поговоркой кузен.
– Тарнау лучше держится, и оперение у него попышнее, – встрял в разговор сидевший рядом гвардеец.
– Глупости, ничего это не значит! – возмутился Леон.
– И то верно. Не в корзинке счастье, а в петухе.
Наль и Дитрих все же сошлись на том, что лучше ставить на серого. Он и впрямь выглядел внушительней будущего соперника, но Ричард решил рискнуть. Если он поступит как кузен, подумают, что у него нет своего мнения, а талл не деньги… Вернее, не столь уж большие деньги, по крайней мере для столицы. Приличную лошадь на них всяко не купишь!
Когда заключали ставки, Дикон слегка скривил уголки губ, как это делал его эр, и поставил на вернегероде.
Устроители одновременно посадили птиц на черту и отступили. Петухи отряхнулись и принялись пристально, недоброжелательно разглядывать друг друга, а затем, будто по сигналу, подскочили и бросились вперед, столкнувшись грудью. Полетели перья.
– Надо же… – выдохнул гвардеец. – Равные… Леворукий их побери!
– Тарнау трусит, – буркнул Леон.
– Ерунда, – вскинулся Наль, – он еще и не начинал.
Петухи, не обращая внимания на выкрики двуногих и бескрылых, продолжали молотить друг друга. Минут десять драка шла с равным успехом, затем серый рванулся вперед и задал красному жару.
– Тарнау, вперед! – заорал кузен.
– О, уже верхом…
– Умница!
– Разрубленный Змей, ну что ж это такое?!
– Плакали твои денежки!
– Орел!
– Так его!
Тарнау и впрямь оседлал вернегероде, угощая его шпорами. Дик мимоходом пожалел свой талл, но зрелище увлекало все больше. Судья ударил в небольшой колокол, и устроители разняли бойцов, высвободив окровавленные шпоры серого из красных перьев. Судья поочередно осмотрел птиц и кивнул. Помощники взяли покалеченных соперников и поставили на внутреннюю черту. Оба выглядели не лучшим образом – окровавленные и ободранные, они казались жалкой пародией на предъявленных зрителям четверть часа тому назад роскошных красавцев. Враги стояли там, где их поставили, косясь друг на друга скорее с грустью, чем со злобой; желания возобновить драку они не проявляли.
Судья принялся считать – десять, двадцать, тридцать, сорок…
– Если на «сто шестьдесят» петухи не вернутся в бой, – пояснил Дитрих, – их попробуют раззадорить. Не поможет – объявят ничью.
Судья кончил отсчитывать и ударил в свой колокол. Устроители взяли птиц, еще раз осмотрели и снова поставили, на этот раз клюв к клюву. Петухи немного постояли, напоминая пьяных, затем вернегероде атаковал. Один удар, и тарнау свалился и остался лежать, даже не пытаясь подняться.
– Новичкам везет. – Наль улыбнулся Дику. – Таллов восемь ты точно выиграл, а то и все десять. О, гляньте-ка, и когда он заявился!
Дик, немного пьяный от азарта и выигрыша, посмотрел туда, куда указывал Наль, и увидел Эстебана. Этого еще не хватало! Юноша сделал вид, что не узнает своего врага, но радость немедленно улетучилась, зато в памяти всплыли слова эра Августа об осторожности. Кансилльер прав, ему незачем встречаться с Эстебаном.
– Наль!
– Что?
– Я пойду…
– Почему? Из-за «навозника»?
– Эр Август велел мне с ним не связываться.
– Погоди, я с тобой!
– Не надо, тогда он догадается…
– И все-таки я с тобой… Ты даже без коня.
– Ничего страшного. Наль, ну пожалуйста…
– Ладно, как хочешь. Я твой выигрыш заберу? Потом при встрече отдам.
– Конечно.
Дик осторожно выбрался из зала. Внимания на него никто не обратил, мало ли кто и зачем выходит, а тут из корзин извлекли пару новых петухов.
4
«Острую шпору» Дикон покинул благополучно, за стенами юношу ждали ночь и длинная одинокая дорога. Дул легкий ветерок, светила луна, город мирно спал, никаких неприятностей не предвиделось.
Дик прикинул, что до дома Алвы он доберется за три четверти часа и, надо полагать, всяко раньше самого герцога. От мысли, где и с кем может быть сейчас эр, стало больно. Ричард сжал зубы и быстро пошел вниз по извивающейся среди низких домов улочке, которая, впрочем, скоро кончилась. Чтобы попасть в Старый город, требовалось пройти между аббатством Святой Октавии и аббатством Святого Франциска.
Шумное и оживленное днем, после захода солнца место это было совершенно пустынным. Ричард целеустремленно шагал по мокрым от выпавшей росы булыжникам, чувствуя себя все неуютнее. Полная луна на небе, темные кроны за высокими стенами, странные шевелящиеся тени вызывали в памяти то страшные сказки, то кансилльера, запретившего расставаться с Налем. Мысль уйти из «Шпоры» больше не казалась разумной – вряд ли Эстебан стал бы задираться у всех на глазах, они больше не унары, а оруженосцы знатнейших вельмож королевства. Килеан-ур-Ломбах – Человек Чести, а Колиньяры всегда умели подольститься к тому, от кого зависят.
Размышления об Эстебане и коменданте Олларии прервала очередная тень, показавшаяся юноше темнее прочих. Это было уже не в первый раз – сердце начинало биться сильнее, рука порывалась коснуться шпаги, но «врагом» оказывались скрывавшаяся в листве вывеска или украшенный разбитым фонарем столб. Дикон надеялся, что обойдется и сейчас, но чем ближе он подходил, тем подозрительней выглядела зловредная тень.
Напуганный кансилльером юноша осторожно положил левую руку на эфес, проверяя, как ходит в ножнах клинок. Тянуло сбросить плащ и выхватить шпагу, но здравый смысл успел напомнить, что, если впереди и впрямь засада, свою осведомленность лучше загодя не обнаруживать, а шпага в порядке… По крайней мере должна быть, хотя зря он во всем полагается на Пако, за оружием лучше следить самому. Если пронесет, он больше не станет ходить в одиночку. Вольно ж ему было уйти раньше Наля и его приятелей, да еще пешком. Рядом со «Шпорой» еще какой-то трактир, наверняка там можно нанять лошадь или портшез.
Налетевший порыв ветра Дик использовал для того, чтобы якобы потерять шляпу и
