действительно, для монгольских интересов было настоятельно необходимо уничтожить ассасинов, возвышенные гнезда которых были едва ли затронуты общей волной разорения.

Дела же Горного Старца, в печальные десятилетия после вторжения Чингисхана, были неплохи, приверженцы его, помимо своих главных твердынь в Аламуте и его окрестностях, распространили влияние много дальше в Персии, особенно в Кухистане. Но несравненная дисциплина их, внутреннее единство, составлявшие более ста лет всю их силу, с течением времени уменьшились. Не каждый умел ловко пользоваться теми тайными уловками, посредством которых главы ордена умели обеспечивать себе слепое повиновение своих подчиненных. Вместе с суеверным страхом постепенно исчезло и безусловное повиновение. Прежний тайный союз оказался немногим сильнее, чем одно из княжеств, на которые распалось Сельджукское царство. Сравнительно с другими власть этого союза была всегда своеобразна, а благодаря большому числу недоступных притонов, составлявших оплот секты, она и до сих пор была опасна и страшна. Но как раз за день до перехода Хулагу через Оксус случилось решающее событие. Ала ад-дин, предпоследний глава ордена, возбудил неудовольствие своих окружающих многократными попытками водворить среди приверженцев измаильтизма прежнюю строгую дисциплину. В 653 г. (31 декабря 1255 г.) его нашли убитым, и собственный сын его, Руки ад-дин, не свободен от подозрения, что он заранее знал о смерти отца.

Он с самого начала вел себя настолько неуверенно, насколько это соответствовало как нечистой совести, так и жалкому положению остальных исламских владетелей. Передовой отряд, который должен был прокладывать путь главному монгольскому войску, уже некоторое время осаждал одну из главных крепостей ассасинов в Кухистане, но не мог взять ее; сила Аламута и других соседних крепостей, из которых Меймун-Диз («Счастливая гора») сделалась теперь резиденцией предводителя, была уже испытана прежними оборонами. Тем не менее Рукн ад-дин разделял всеобщий страх перед татарами. Через посредство монгольского коменданта Хамадана он начал переговоры с Хулагу, который расположился главной квартирой в Тусе. Он надеялся путем официальной присяги в верности обеспечить за собой обладание прежними землями. Но хану это было не выгодно: вассал, продолжающий сидеть на неприступных скалах, был совсем не в его вкусе. Наполовину уступая, наполовину угрожая (начинавшаяся осада Меймун-Диза придавала известный вес этим угрозам), он сумел вытребовать у жалких преемников ужасного Хасана ибн Саббаха одну уступку за другой. В конце концов, после многих уверток и изворотов, Рукн ад-дин сдался вместе со своими приближенными в 654 (1256) г. Умный Хулагу принял его очень любезно, заставил написать приказание всем комендантам ассасинских крепостей о том, чтобы они открыли свои ворота монголам, и затем, по просьбе его, отправить его с почетной свитой ко двору великого хана. Свита эта имела по пути дерзость убить последнего государя Аламута; история умалчивает о том, очень ли сердился Хулагу на этот самовольный поступок. Во всяком случае, он, на основании инструкций, подписанных Рукн ад-дином, велел сдаться сорока измаилитским крепостям. Только немногие отважились на сопротивление, среди них и сам Аламут, который, однако, вскоре сдался. Крепость была разграблена, а позднее – окончательно разрушена специально для того оставленным отрядом; это стоило много времени и труда. Орлиное Гнездо, в течение 170 лет наводившее ужас на исламский мир, было уничтожено.

В то время как с известной нам беспощадностью исполняли приказание Хулагу об уничтожении измаилитов в Персии, всех до последнего человека и где бы его ни нашли, хан думал о том, какое новое удовольствие доставить своим персидским подданным после этого первого. Все они большей частью были склонны к шиитизму, однако даже при довольно веротерпимых сельджуках официальное суннитское вероисповедание отодвигало его на задний план. Не то было у монголов. Язычники, в лучшем случае буддисты, они относились совершенно безразлично к различным вероисповеданиям покоренных жителей. Были ли то сунниты, шииты, христиане – для них было все едино. Известно, с какой веротерпимостью они обращались с христианскими миссионерами и как они отнеслись – ничуть не враждебно – к много раз произведенным европейскими государями попыткам завязать с ними дипломатические отношения. Конечно, эта политика имела своею целью не что иное, как по возможности удерживать в повиновении исповедующих одну веру, противопоставляя им другие вероисповедания, самим же не быть ничем связанными. Поэтому каждое из них удостоивалось ласковых слов и, при случае, одобрения. И вот Хулагу благосклонно принял обращенные будто бы к нему шиитскими персами представления о том, что теперь, после уничтожения измаилитов, пора устранить еретического Аббасида, который в Багдаде играл роль повелителя правоверных. Чего только не сделает благорасположенный государь для своих подданных![201] Чингисхан и его приближенные предварительно хотели делать дальнейшие завоевания лишь для увеличения одного целого монгольского царства; Хулагу с первого момента намеревался основать на западе собственное государство, хотя и вассальное по отношению к Мангу. Поэтому, как только он вступил на персидскую землю, он тотчас привлек к себе немалое число знатных мусульман. Правда, наиболее уважаемые части населения не сочли бы совместимым с своею честью служить работниками у палачей своего собственного народа. Один писатель, который как раз в это время (650 = 1252 г.), находясь при дворе самого великого хана Мангу, писал историю Чингисхана и с прямо бессовестным низкопоклонством восхвалял самые ужасные дела своего господина, как мудрые предначертания божественной воли, в одном месте[202] все-таки не может удержаться от грустного порыва: «Во время переворота, который только что разрушил весь мир, школы были уничтожены, ученые задушены, и прежде всего в Хорасане, в этом средоточии знания. Все научно образованные люди этих стран, сколько их ни было, погибли от меча: заменившие их создания, выросшие из ничего, занимаются лишь языком и писаниями уйгуров[203]. Все должности, а также высшие места занимаются людьми из народной среды; множество негодных людей разбогатело; каждый проныра стал эмиром или визирем, каждый нахал достигает власти, каждый раб играет роль господина, каждый, надевший чалму ученого[204], считает себя ученым, и низкорожденный действует, как знатный. Можно себе представить, какое поощрение находят наука и искусство в такое время, которое есть голодный год для знания и добродетели, в тот день, когда находят сбыт невежество и испорченность, когда все благородное уничтожается, а всему подлому отдается предпочтение». Быть может, долю этого можно приписать скрытой злобе услужливого писателя, недовольного плохим содержанием. Но в общем изложение этого человека разве только слишком правдоподобно. Тем не менее Хулагу был деспотом неглупым и, во всяком случае, не окружал себя глупцами. Среди его приближенных первое место заняла действительно значительная личность, Ходжа Насер ад-дин из Туса, одинаково прекрасный математик, астроном, оратор и историк, который, вроде Иоганна Мюллера XIII в., помирился

1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 228

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер бесплатно.

Похожие на История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер книги

Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей - Прочая религиозная литература
Практика радости. Жизнь без смерти и страха - Тик Нат Хан - Прочая религиозная литература
Исламоведение - Э. Кулиев - Религиоведение
О жизни вечной на том свете в райских обителях. Чудесные описания святыми угодниками Божьими Царства Небесного - Алексей Фомин - Религиоведение
Суть науки Каббала. Том 2(первоначальный проект продолжения) - Михаэль Лайтман - Религиоведение
Время Анны Комниной - Андрей Юрьевич Митрофанов - Религиоведение
Конспект по истории Поместных Православных Церквей - профессор КДА протоиерей Василий Заев - Религиоведение
Жизнь после жизни есть. Мы знаем! Подлинные истории о встречах с потусторонним миром - Павел Иванов - Прочая религиозная литература / Эзотерика
Мусульмане в советском Петрограде – Ленинграде (1917–1991) - Ренат Беккин - Религиоведение
Жизнь Пророка Мухаммада - Коллектив авторов - Религиоведение

Оставить комментарий