Боже, что со мной сделалось тогда! Я заплакал как ребенок, она тоже, но выражение у нее сразу изменилось: она просветлела, и спокойствие явилось на лице ее. Нет, милая Мамá, я тебе сказать не могу, как я счастлив и также как я грустен, что не с вами и не могу обнять тебя и дорогого милого Папá в эту минуту.
Для меня весь свет перевернулся, все, природа, люди, места, все кажется милым, добрым, отрадным. Я не мог совсем писать, руки тряслись и потом на самом деле у меня не было ни одной секунды свободы. Надо было делать то, что остальное семейство делало, нужно было отвечать на сотни телеграмм и хотелось страшно посидеть в уголку одному с моей милой невестой. Она стала совсем другой: веселой и смешной и разговорчивой и нежной.
Я не знаю, как благодарить Бога на такое Его благодеяние. В тот же день в церкви тети Мари отслужили молебен. Она и все сестры тоже присутствовали. По просьбе Аликс мы едем на одну ночь в Дармштадт; теперь она с другими чувствами увидит свою родину.
Я просил тебя остаться на две недели, но думаю приехать раньше, в середине Пасхальной недели. Так хочется еще немного повидать ее спокойно.
Теперь, моя дорогая Мамá, нужно кончить. Вкладываю ее письмо для тебя. Крепко обнимаю милого Папá и всех
Твой Ники.
Императору Александру III
18 апреля 1894 года.
Кобург.
Мой дорогой милый Папá!
От глубины моего сердца благодарю тебя за твое доброе чудное письмо, которым ты так тронул Аликс и меня, что слов не достает выразить все то, что мы перечувствовали, читая твои дорогие строки! Переживать подобные дни, как эти, редко случается в жизни, но знать, что в эти дни случилось событие, доставившее тебе и милой Мамá такую радость, это сознание еще более усиливает наше счастье! Я очень и очень скорбел и скорблю, что нельзя было обнять Вас сейчас и получить Ваше благословение тут же после помолвки. Всю свою жизнь я буду благодарен Богу за то счастье, которое Он мне дарует, и за милость Его, разрешая исполнения моего долгого ожидания и самого заветного желания!
Аликс просит меня передать тебе выражение ее сердечной благодарности за все сказанное тобой в письме, а также за великолепный подарок, произведший на всех ошеломляющее впечатление. Об остальных подробностях нашего пребывания я не буду говорить, так как надеюсь в пятницу лично на словах передать об них.
Мы все уезжаем в среду 20‑го. Королева отнеслась ко мне весьма ласково и благосклонно; она настояла на том, чтобы я ее называл бабушкой[639]. Она постарела с прошлого года и не особенно хорошо себя чувствует, поэтому она хотела, чтобы Аликс провела это лето в Англии. Моей невесте тоже хочется поехать туда, там она будет заниматься русским языком с м-м Шнейдер, которую Элла вышлет, когда вернется в Россию. Я очень надеюсь и рассчитываю на твое согласие, чтобы мне отлучиться из лагеря приблизительно на месяц и тоже поехать повидаться с моей ненаглядной Аликс[640].
Тогда бы, может быть, я мог бы взять с собой и Янышева. Но это все мечты!
Прощай, мой милый дорогой Папá! Бог даст, очень скоро увидимся. Аликс и я тебя крепко обнимаем.
Твой счастливый Ники.
Императрице Марии Федоровне.
18 апреля 1894 года.
Дворец «Эдинбург»
Кобург.
Моя дорогая душка Мамá!
Слов нет выразить тебе то счастье, которое твое милое письмо доставило мне; главное то, что вы счастливы и довольны. Теперь я тоже вполне счастлив и спокоен.
Аликс прелестна и совсем развернулась после своего постоянного грустного состояния. Она так мила и трогательна со мной, что я более чем в восторге. Мы целые дни сидим вместе и когда семейство отправляется на прогулку, вы вдвоем едем сзади в шарабане с одной лошадью; она или я правим. С ней почти сделался «столчок», когда я принес ей ваш идеальный подарок. В первый раз она его надела вчера к обеду с приглашенными.
Я тебе так мало и редко писал, милая Мамá, оттого, что скоро увидимся и потом, положительно, нет сводного времени. Телеграммы нас совсем доконали, Аликс и я пишем их вместе и помогаем друг другу: до сих пор получили 220 депеш!
День в Дармштадте провели спокойно с Даки и Эрни, прием накануне был торжественный и весьма трогательный. Ее действительно все очень любят там и она оставила у всех лучшие воспоминания. Но теперь нужно кончать, моя дорогая милая Мамá. Аликс и я тебя крепко и нежно обнимем. Еще раз благодарю тебя за милое письмо и яички. Да хранит вас Господь! До скорого свидания!
Твой Ники.
Королеве Виктории
7 мая 1894 года.
Гатчина.
Дражайшая Бабушка!
Позвольте поблагодарить Вас от всей души за Ваше доброе письмо, бывшее для меня приятным сюрпризом и доставившее мне большое удовольствие! Меня так тронуло, что Вы подумали обо мне теперь, когда я в разлуке с моей дорогой невестой, разлуке очень мучительной, так как после помолвки мы провели вместе только 12 дней.
Я очень благодарен Вам за всю Вашу доброту ко мне во время пребывания в Кобурге; никогда не забуду наши завтраки у Вас в комнате и музыку, звучавшую снаружи.
Вы очень добры, дорогая Бабушка, что сами следите за ней, и мне особенно радостно было услышать от Вас, что она будет вести себя спокойно и не станет выходить; вчера я ей написал и сказал точно то же, но, конечно, только в форме пожелания! Мои Родители были очень тронуты и благодарны, когда я рассказал им обо всех событиях нашего пребывания в Кобурге, и просили передать их радость и благодарность за Ваше внимание и доброту ко мне
С удовольствием и нетерпением я предвкушаю день, когда смогу приехать в Виндзор и повидаться с Вами и моей дорогой Аликс. Надеюсь, что пребывание в Балморале принесет Вам возможную пользу и что мы будем счастливы увидеть Вас снова в Виндзоре в добром здравии. Не знаю, как благодарить Вас за то, что Вы взяли на себя труд написать мне такое очаровательное письмо.
С искренней любовью к вам, дражайшая Бабушка, ваш преданнейший (будущий) внук
Ники.
Королеве Виктории
8/20 мая 1894 года.
Гатчина.
Дражайшая Бабушка!
Надеюсь, что эти строки дойдут до Вас к Вашему дорогому дню рождения, так как я шлю Вам в них сердечнейшие пожелания многих счастливых годовщин, здоровья и Божьего благословения на еще многие, многие такие дни! Уверен,
