для того, чтоб тебе тепленько ко мне ехать… Да посылаю тебе свои глаза старые (тут в письме по-детски нарисованы два глаза), чуть видят свет, бабушка твоя старенькая, хочет тебя, внучку маленькую, видеть… хочетца, хочетца… видеть тебя маленькую и подружитца с табою – старая с малым очень дружно живут». Потом Прасковья тяжело заболела. И тут, всегда покорная воле Петра, она взбунтовалась и вынудила царя вызвать Катюшку с внучкой в Россию.
Встреча с дочерью и внучкой стала последней радостью умирающей царицы. Перед самым концом она попросила зеркало и долго-долго всматривалась в свое лицо, пытаясь, может быть, разглядеть неуловимые черточки приближающейся смерти. Подчиниться воле царя и переселиться в новый дом на Стрелке Васильевского острова она не успела – дом не был еще построен. Прасковью похоронили в Александро-Невском монастыре. Через десять лет умерла и Катюшка. Еще через десять лет в заточении скончалась и Анна Леопольдовна. Но судьба была добра к ним – в конце концов эти три женщины, так нежно любившие друг друга и разлученные смертью, соединились навек: они лежат в одной могиле, под полом Благовещенской церкви Александро-Невского монастыря.
Завершенный к 1724 г. дворец царицы Прасковьи Федоровны передали сначала под жилье мастерам Городовой канцелярии, а потом Петербургской Академии наук. Он так и назывался (в отличие от Кунсткамеры) «Академия, что прежде назывались палаты царицы Прасковьи Федоровны»[792]. Во дворце разместились канцелярия, мастерские, типография, академический университет, здесь же жили студиозы. В 1726 г., когда Академия была уже открыта, последовал указ Екатерины I, переданный Меншиковым: «Велено ис построенных в прошедших годех на Васильевском острову во Францужеских улицах старые домы переносить и ставить на том же острову позади Библиотеки и Куншт-каморы и Окадемии, где жить господам професором, которые дома к тому и переносятца»[793].
Здания Кунсткамеры и Академии наук. Фрагмент гравюры М. Махеева. 1753 г.
Однако большая часть приехавших в Петербург ученых все же поселилась именно на Французских улицах, или, как тогда называли, «Францужеской слободе», располагавшейся в начале 2-й линии[794]. Название квартала связано с тем, что именно сюда поселился «французский десант» во главе с Леблоном, Пино и другими мастерами. Там же жили и другие иностранцы. Из документа 1724 г. следует, что где-то тут поблизости у Пино были мастерские: «На Васильевском острове в государевых избах, где работают мастеровые люди разно[го] мастера Пино»[795].
Петр был последователен в исполнении своего плана о переводе столицы на Васильевский остров. На протяжении нескольких лет (по крайней мере с 1714 г.) Трезини по воле Петра разрабатывал и переделывал проект застройки острова и его Стрелки Васильевского острова, приспосабливая его к генеральной идее царя – центр империи будет на Васильевском! Основу планировки Стрелки составило грандиозное здание Двенадцати коллегий[796].
Панорама Невы. Вид с Исаакиевского моста
Началась застройка и других мест, примыкающих к Стрелке. В июне 1723 г. Петр предписал призвать «архитектуров всех, чтоб они зделали всякой особой чертеж каким образом на острову Мытной двор построить лицом, к тому призвать и Дрезина (Трезини. – Е. А.), дабы оной им положения места объявил»[797]. Стремлением создать ансамбль вокруг «Луга» – площади, которую должны были образовать здание Двенадцати коллегий, Гостиный двор и другие здания, проникнуто было распоряжение Петра 1724 г., чтобы возле Кунсткамеры и Академии «зделасть позади каменное строение… таким образом, чтоб в нижнем апартаменте к лугу быть лавкам и ходу со сводами для сходства с Коллегиями и с Гостиным двором»[798]. План пристройки к Кунсткамере и Академии в виде галереи для лавок и жилья профессорам Академии разрабатывал Трезини. Озаботился государь и о василеостровцах.
Васильевский остров
Последовала серия суровых указов об обязательном переселении дворян на остров, летом 1721 г. активно шло «розмеривание и просекание улиц и каналов»[799]. Уже после смерти Петра Трезини писал, что отвод, «размерение местам и всякое строение» надлежит по указам Петра «регулярно, по данным от меня чертежам», и что император «сам изволил ездить по улицам на том острову, по роздаче таких незастроенных по линии мест… изволил приказывать мне неоднократно»[800]. Но застройка, несмотря на царственные понукания, шла медленно, в 1722 г. из 3,3 тыс. участков «нарезано» было 400, а фундаменты заложили всего 257 дворохозяев[801]. В виде заложенных и брошенных фундаментов застройка Васильевского представала перед гостями города даже в конце 1730-х гг.
Вдоль берега на запад от Меншиковского дворца в 1718 г. появились еще какие-то строения – пять церковных подворьев (Троицкое, Ростовское, Новгородское, Рязанское и Псковское). По плану 1738 г. Майера можно утверждать, что на месте современного Румянцевского сквера был рынок, перенесенный позже к Андреевской церкви на Большом проспекте. Естественно, что никакого Большого при Петре еще не было – остров был покрыт лесом, и «просекание» его было главной работой строителей. От сада при дворце Меншикова на запад отходила прямая, как стрела, просека через лес. Просека пронизывала весь Васильевский остров до самого взморья и впоследствии превратилась в Большой проспект Васильевского острова. В конце просеки, на берегу моря виднелся высокий дом с башней, служившей хорошим ориентиром для шедших от Кронштадта кораблей. Позже, в 1722 г., после того как была выкопана Галерная гавань, на эту оконечность острова переместился разросшийся галерный флот и его альма матер – Галерная верфь[802]. Здесь было много специальных сооружений. По запискам иностранца К.Р. Берка видно, что галеры хранились зимой на берегу в особых деревянных ангарах[803]. Саму гавань, верфь и ангары строили жившие в расположенном рядом новом остроге каторжники – галерные гребцы. Рядом с гаванью в Галерной слободе стояли дома моряков галерного флота и кораблестроилей – специалистов по галерам и другим гребным судам (это современные Шкиперский проток, Весельная улица Васильевского острова).
Глава 5
Ожерелье «увеселительных» дворцов
Гениальный чертежник
С самого основания Петербурга Петр I стремился развернуть вокруг столицы целую вереницу загородных дворцов и домов. Для царя, членов его семьи, знати в довольно диких по тем временам местах казенные работники, каторжники, военнопленные и солдаты строили усадьбы. Места эти – современные Острова, участки вверх и вниз по Неве и по ее притокам, побережье Финского залива и даже центральные (ныне) районы города. Так уже в первые годы Петербурга берега Фонтанки стали дачной местностью. Здесь в 1712 г. было построено для
