спорить, потому что британец прав! Брэд возжелал меня только лишь потому, что я не перешла ему после окончания спора как потрепанный трофей, не имеющий больше ценности для Харда! Он захотел взять меня силой, унизив и досадив своему лучшему другу, который раньше всегда и всем с ним делился. Но мы давно не маленькие дети из песочницы, которые делят между собой игрушки. Мы взрослые люди, переполненные своими обидами и желаниями нанести вред друг другу. Именно это и хотел сделать Брэд – причинить вред и боль Харду, использовав меня как вещь для своих развлечений. И я не знаю, как себя вести! Сама мысль о случайной встрече с ним в коридоре наводит ужас, даже несмотря на присутствие Томаса. Меня пугает Брэд, вызывая во мне отвращение и поднимая в моей душе всё самое плохое и презренное.
И, кажется, мои попытки задушевного разговоры ничего не изменят. Более того, они жалко барахтаются на поверхности, но скоро пойдут ко дну.
– Всё будет хорошо, – припарковавшись на университетской стоянке, Хард отстегивает ремень безопасности, наклоняется ко мне и с нежностью целует в коленку, вызывая у меня непроизвольный стон удивления перемешавшийся с возбуждением. Прокладывает дорожку влажных поцелуев вверх по бедру, напрягая каждую клеточку моего тела, пока не добирается до намеченной цели и не зарывается лицом в складки платья, прикрывавшие самое интимное и глубоко вдыхает. Господи, Хард, ты хочешь, чтобы у меня сердце остановилось после твоих выходок?
Эффект неожиданности, используемый Хардом, сбивает меня с толку, отгоняя все страхи и тревоги. На автомате выхожу из машины и следую за Томасом, пытаясь понять и найти хоть какой-то смысл в действиях британца, и как часто это бывает, мне это не удается. Уже внутри здания я понемногу понимаю, что нелепая, но весьма возбудительная выходка брюнета служит для меня хорошим толчком, чтобы появиться в университете без страха и на твердых ногах. Я уверенно иду по коридору с высоко поднятой головой, но с блуждающим и настороженным взглядом. Так напуганный человек ищет своего врага. Останавливаюсь около своего шкафчика, не встречая на своем пути никаких предосудительных или презренных взглядом с гнусными и неуместными перешептываниями. Всё спокойно и обыденно. За несколько недель моего отсутствия, студенты успели перемыть и пересчитать мне кости, пересказывая случившееся в общежитие из уст в уста с дополнительными, пикантными подробностями в период каникул. Столь мерзкое происшествие в моей жизни превратилось в очередную университетскую легенду, в которой докопаться до истины уже невозможно, так сильно искажена она слухами.
Я швыряюсь в своем шкафчике, испытывая легкое возбуждение и нетерпение от возвращения к учебе. Хард роется в своем шкафу без особого энтузиазма, создавая видимость. Мельком улыбаюсь. После весьма успешной сдачи сессии, британец мог бы и дальше прокладывать себе тропинку по пути знаний, но это был вызов самому себе. Томас доказал, что может это сделать и остановился на том, что он умеет лучше всего: игнорировать учебу. Но эта его попытка найти что-то нужное в шкафчике для предстоящей лекции кажется до ужаса нелепой, но милой. Я немного расслабляюсь, а потом боковым зрением замечаю приближение Брэда.
– Хард, давно не виделись, приятель? – он останавливается около него, подпирая плечом соседний шкафчик. У меня ощущение дежавю! Именно с этого началась первая публичная потасовка Томаса и Брэда, когда британец начистил ему морду, не позволяя оскорблять меня. В этот раз одной дракой дело не обойдется! Меня бросают в ледяной пот и пальцы на руках немеют от страха.
– Чего тебе? – металлический голос брюнета звучит непоколебимо звонко и непроницаемо. Изменилось ли его отношение к бывшему лучшему другу после моей встречи с ним?
– Как не дружелюбно, – тон Брэда звучит подчеркнуто-вежливо, словно Хард нанес ему нестерпимую обиду, а он по доброте своей душевной, благородно решил простить другу все обиды. Какая мерзость! Еще несколько секунд и я заору от напряжения!
– Давно не виделись, Майя! – Брэд кивает головой в мою сторону и широко улыбается, приветствуя меня своей поганой ухмылкой как старого друга. Слова Вудли сочатся сарказмом. Только мы с ним знаем, что на самом деле кроется за этой фразой. И Хард, ставший невольным соучастником. – Забила на учебу и перешла на темную сторону? – улыбка сползает, трансформируясь в волчий оскал. – Одобряю! – он заговорщицки подмигивает мне, так словно нас связывают невидимые нити одной тайны, и, если подумать, отчасти так оно и есть.
– Тебе самому то не надоело, Брэд? – Хард захлопывает дверь шкафчика с такой силой, что студенты на противоположной стороне вздрагивают и озираются с опаской на разворачивающую драму прямо у них под носом. Томас становится напротив своего друга, заслоняя возможность видеть меня и наблюдать за мной.
– Ты везде ходишь со своей игрушкой, Хард? Так сильно привязался, что пасешь каждый ее шаг? – Том сжимает кулаки и сверлит своего собеседника немигающим, тяжелым взглядом человека, который если взорвется, то уничтожит каждого обидчика на своем пути. Меня уже не задевают издевки Брэда. Он завидует Харду, потому что не смог получить меня, и эта мысль подпитывает и заряжает какой-то дикой нечеловеческой энергией.
«Кажется, ваша встреча не пошла ему на пользу».
Особой надежды и не было. Люди не меняются от одного разговора. Хочешь измениться и стать лучше – приложи усилия. Брэду это не нужно. Или ещё не появилась та сама…
– Ты в порядке, Брэд? – На несколько секунд в коридоре воцаряется гробовая тишина и мне кажется, что я слышу удары сердец всех присутствующих на нашем спектакле. Брэд выглядывает из-за плеча Харда и оторопев от услышанного таращится на меня как на сумасшедшую, которая ошиблась собеседником, обращаясь с таким вопросом. – Просто я подумала, что после случившегося в общежитии ты переживаешь, – говорю об этом так, словно он предлагал мне выпить по чашечке кофе, а не пытался насильно трахнуть! – Ведь я тебе отказала, пошатнув твою уверенность в себе, задела твою мужскую гордость, не воспользовавшись твоим мужским достоинством по назначению! – Вот вам еще одна легенда к моей истории! Брэд багровеет от ярости и только стоящий Хард между нами спасает меня от этого негодяя и жалкого труса, который в один прыжок может оказаться рядом и задушить меня.
– Извини… – невинно хлопаю ресницами, перестав чувствовать всякий стыд и отвращение. Только холодная месть!
«Ты идиотка, но я почти восхищена тобой…».
Собственными руками я впервые разрушила то, что пыталась собрать воедино. Обыграть случившееся со мной как недоразумение и не быть жертвой. Кто бы не встретился на моем пути: отец, избивающий в детстве или Брэд, попытавшийся изнасиловать
