засыпаю от усталости и истомы, что еще долгое время не покидает мое тело, а сейчас я сижу на кресле, клюю носом и продолжаю беседу с британцем. Он сидит на задних креслах, развалившись как король гребаного мира и пытается уловить мой взгляд в зеркале заднего вида.
– Я вообще не собирался с тобой спать, ни на спор, ни просто так. – Хард непоседливо ерзает на креслах. Кажется, я затронула очень непростую тему для общения. – Но по натуре я очень азартный…
– И кобель. Ты азартный кобель, – вставляю свои пять копеек, даже не удосужив оторвать голову от подголовника и одарить Харда ехидным взглядом.
– Ты можешь заткнуться? – он рявкает на меня, но как-то все равно по-доброму, без желания заставить меня замолчать на самом деле. – Да, я азартный кобель, именно поэтому я и заключил спор.
– А как так вообще получилось, что я осталась единственный девственницей, не считая, конечно, девушек, которые состояли в отношениях и просто ждали того самого момента, до которой ты не добрался? – Мои глаза закрыты, и я представляю себе, как выглядит сейчас Хард, озадаченно и обескураженно. Эта картина заставляет меня улыбнуться, и я медленно покачиваюсь на сиденье в такт своих мыслей.
– Я долгое время за тобой наблюдал. Ты не замечала этого, потому что презирала меня.
– Ты наблюдал за мной? – сонливость как рукой снимает и встав коленями на кресло во все глаза гляжу на кудрявого британца. – Только не говори, что ты был тайно влюблен в меня? – я задорно хихикаю.
– Господи, нет! За кого ты меня принимаешь? – Хард обреченно стонет, что еще сильнее меня веселит и я уже не пытаюсь сдержать смех. – Прекрати смеяться и перебивать меня, – интонация его голоса становится тверже.
– Великодушно меня прости. Я слушаю внимательно, не перебиваю и не смеюсь, – посылаю ему воздушный поцелуй и возвращаюсь в свою прежнюю позу для приятной дремоты под бормотание Томаса.
– Ты была самым хорошим человеком во всем университете. Ты нравилась студентам, которые чем-то походили на тебя в скучности своей жизни. Они находили что-то родственное в тебе, обращались за помощью, и ты всегда давала им то, чего они ожидали. Совета, поддержки, свои конспекты, ты же всегда всё записывала, – Хард сокрушается и зачесывает свои волосы пятерней назад.
– Ты определенно был влюблен в меня, – лыблюсь как дурочка, представляя, что на самом деле сам Томас Хард был моим тайным обожателем и только чтобы не раскрыть себя оставался невыносимым и отвратительным подонком.
– Скажешь еще хоть слово, и я оставлю тебя в этом лесу, – хихикаю и расплываюсь в веселой улыбочке. – Но, если честно, я был впечатлён. Ты была довольно хороша собой, чтобы каждый свободный парень захотел бы тебя трахнуть, но ничего подобного не происходило и это жутко меня напрягало. Я подумала, что с тобой что-то не так. – Том говорит игриво и беззаботно, делясь своими впечатлениями обо мне.
– Я была нормальной! Просто я не даю всем подряд, Хард! – я огрызаюсь, но даже не двигаюсь с места, а так хочется разбить британцу губы в кровь, но он ими еще не все сказал.
– Только мне, я знаю, – он сползает чуть вниз с кресла, вульгарно раздвинув ноги в стороны и разглаживает несуществующие складки на джинсах, возомнив себя повелителем моего мира. Бестактная козлина! – Потом я понял, что ты слишком хорошо для всех этих безмозглых олухов, которые ни то что удовольствие доставить, смущаются как телки, когда девушки открыто заявляют, чего они хотят. Ты была особым случаем и тебя был нужен особый партнер.
– Мне так нравится, как ты перевернул всю нашу историю вверх тормашками, выставив себя чуть ли не героем, Хард, – целую свои пальцы и посылаю запечатленный поцелуй одобрения Томасу. Слышу скрежет зубов, означающий страстное желание британца поставить меня на место. Я же спокойна в своем кресле сижу и наслаждаюсь всем, что бормочет брюнет, дополняя услышанное образами в своей голове.
– Когда я увидел тебя в библиотеке, в куче книжной пыли и спрятанную за этими огромными томами с занудным и непонятным текстом, мне захотелось оттащить тебя за стеллажи и трахнуть, подавляя твои стоны поцелуями. Тогда я еще не знал, что у тебя есть своя пыльная коморка для хранения списанных книг. Ты была единственной девушкой, которой было плевать на меня! – сиденье под ним скрипит и его возбуждение передается мне как вирус. – Ты не пыталась привлечь моего внимания и не рвалась в мою постель! – я открываю глаза, прислушиваясь к лихорадочному биению своего сердца, встаю коленями на переднее сиденье и перелезаю на задние, сев спиной к двери со стороны пассажира. – В конце концов мне это надоело, и я решил, что пора тебе присунуть! – Том сидит, развернувшись полубоком, положив правую руку на спинку сиденья. Легко и изящно подрываюсь со своего места как дикая лань и оказываюсь на коленях у британца, который за своим удивлением не замечает, как я открываю дверь. Всё за чем он может наблюдать – это за моими губами, порхающими безобразно близко к его губам и моими бедрами, которые довлеют на его пах.
– Ты козлина, Хард! – отпрыгиваю обратно назад и пинаю кучерявого извращенца. Потеряв равновесие, Томас выпадает из машины. Дальняя тебе дорога! Он приземляется плашмя на спину и мелкие иголки вперемешку с листвой смешно подпрыгивает, оседаю на его груди. Такое комичное зрелище. Я вытолкала британца из его же автомобиля, потому что могу и потому что мне ничего за это не будет, кроме конечно секса. Хард предпочитает если и мстить мне, то только с помощью него.
Томас садится, отряхивается и все под моим пристальным смеющимся взглядом. Сухая листва застревает в его жестких волосах, и он похож на индейца. Хард запускает пятерню в волосы и взлохмачивает их, и листья опадают на землю. Я хихикаю. Пытаюсь быть серьезной и показать, что мне искренне жаль, но ничего не выходит.
– Что с тобой сегодня? – он поднимается на ноги и отряхивает свою задницу от сухой земли. А правда, что это сегодня со мной? Сначала я проявила безжалостность, почти высмеяла чувства брюнета, причинила ему боль, наговорив самых обидных и ранящих слов, которые только мог сформулировать мой мозг, а потом, когда мой запал иссяк, я снова оказалась под Хардом и все снова закончилось сексом. Правда, что со мной? Я просто напугана также сильно, как и Том. С одной лишь разницей: он боится потерять свой авторитет, а я его.
– А что тебе не нравится? – выбираюсь из машины и захлопываю дверь на ходу одергивая
